Как-то сразу опустел эфир и обеднела жизнь после завершения футбольного саммита. И пока не начался саммит политический, стоит поторопиться с анализом итогов большой спортивной разборки. Тем более, что все так в этом глобализированном мире взаимосвязано и переплетено...
В момент, когда Зидан в Берлине нанес сокрушительный удар головой по Матерацци, Ингушетия сотряслась от взрыва, оторвавшего голову Басаеву. События, конечно, не соотносимые, но эхо у них оказалось одинаково громким.
Последствия несопоставимые, но судьбоносные.
Рассуждения наблюдателей о том, как отразился на исходе финального матча поступок капитана французской команды, что явилось причиной его спонтанного гнева, как обернется для России уничтожение террориста номер один, и была ли его ликвидация тонко задуманной ювелирно реализованной операцией спецслужб или всего лишь - счастливым случаем, следуют через запятую на первых полосах газетных, а также интернетовских изданий. И уже через какую-нибудь сотню лет архивисту-историку будет непонятно, что нам, современникам, было более важно и существенно.
Да мы и сами сегодня не очень соображаем, что для нас первично: игра или жизнь?
Может быть, потому мы в недоумении, что футбол стал игрой в жизнь?..
Говорят, что мир футбола устроен более справедливо, чем мир политики. Первый часто ставят в пример последнему. Забил гол - ты царь; промахнулся - поди поплачь, кляня свою судьбу.
Мяч. Хотя он и круглый, но слушается самых техничных игроков.
Игроки. Это народ грубый и атлетичный, местами подлый, но подчиняющийся судьям.
Деньги. Именно они, а не болельщики, часто становятся двенадцатым игроком на прямоугольном газоне. Но не всегда помогают богатым взять верх над бедными.
Грязная игра. Ее много, ее становится все больше и больше. Но есть святые мгновения fair play. Это, когда игрок, отправив соперника в нокдаун, который судья не посчитал нарушением правил, благородно останавливается и откидывает мяч в аут. Потом, когда раненного унесут на носилках с поля боя, понесшая утрату команда благородно отдаст мяч сопернику. Комментаторы в таких случаях восхищенно аплодируют.
Политики. Как бы часто они ни лезли в игру, стремясь ее утилизировать в своих рейтинговых интересах, все равно исказить ее подлинность до конца не способны.
Случай. Он, конечно, играет огромную роль, но на то и мастерство, и хитроумные тактические придумки тренеров, чтобы его одолевать.
Тем не менее, сами игроки любят повторять: «В футболе не всегда побеждает сильнейший». Подтверждением чему, собственно, и стал последний чемпионат.
Сборная Италии смотрелась в финале заметно хуже Франции, а выиграла по пенальти. То есть - по лотерейному билету. А если вспомнить, что она до этого сыграла вничью с более чем посредственной командой США и чудом, благодаря сомнительному пенальти, назначенному за две секунды до окончания матча, прошла сборную Австралию, то трудно отделаться от ощущения вовлеченности старика Хоттабыча в этот процесс.
Потом, мы же знаем, что итальянский футбол шибко коррумпирован, что звезды его, как и менеджеры, как и судьи, находятся под следствием.
И как следствие следствия - подозрение: может, все-таки, не мифический джинн решил судьбу мундиаля в пользу Италии, а все тот же двенадцатый игрок, на майке которого написано: «Деньги»? Мы же понимаем, что коррупция способна так же легко выходить из берегов национальных лиг, как и их экономика. Отчего бы ей было не выплеснуться и на сей раз? Тем более, что теперь на карте для теневых боссов итальянского гарпастума стояло больше, чем когда-либо еще. Победа - шанс на то, чтобы им выпутаться. Поражение на газоне - гарантированное поражение в зале суда.
Для Франции на карте стояло много больше.
Ее национальная общность, подвергнувшаяся в последнее время серьезным испытаниям, ослабленная межэтническими и межрелигиозными конфликтами, нуждалась в победе - одной на всех.
В ней нуждался выходец из Алжира Зинедин Зидан, который в случае триумфа мог бы стать символом единения граждан большой страны, независимо от цвета их кожи, уровня образования, социального положения и партийных пристрастий.
Горек был вздох разочарования всей Франции, когда лучший футболист мира с опущенной головой покидал берлинский стадион.
Тот самый стадион, на котором семь десятков лет назад проходила под патронажем камрада Гитлера Олимпиада 36-го года. Тогда кипели расистские амбиции.
Похоже, что и на этот раз они дали о себе знать. Похоже, что призраки прошлого ожили.
Что-то явно неполиткорректное выпалил итальянец Марко Матерацци. Нечто глубоко ксенофобское выразил итальянский сенатор спустя два дня.
А ведь, кажется, ничто так, как европейский футбол, не позволило Европе продвинуться в деле расовой терпимости (пожалуй, как в Штатах джаз и баскетбол). Каждый крупный клуб - будь то Франции, Испании и той же Италии, - это плавильный котел всех рас и национальностей. А нет-нет, и в экстремальной ситуации она дает сбой. И тогда флегматичный, техничный, гениальный, легендарный Зинедин Зидан бьет коротким движением головы не по мячу, а в солнечное сплетение Матерацци.
В этот момент одна из самых счастливых выдумок человечества стала похожа на сегодняшнюю действительность.
Игра до определенного момента была альтернативой ей. Она была честнее и правдивее жизни. Над ней всегда витал дух командной солидарности. Затем коллективистским идеалам была противопоставлена романтика звезд - Пеле, Гаринча, Платини, Яшин, Пушкаш. Тогда в качестве противоядия изобрели тотальный футбол. В ответ вспыхнули мегазвезды Зидан, Рональдо, Рональдиньо. По дороге игра все более ожесточалась и ужесточалась. От невинных подножек - до костоломства и несмертельного терроризма. Ужесточались и наказания, которые, впрочем, мало способствовали гуманизации профессионального футбола.
По дороге он становился все более лицемерным: беспощадные фолы чередуются с их театральной имитацией. Часто вполне искусной. Так что нарушения правил и симуляция этих нарушений стали частью правил. А это уже почти игра без правил. И когда судья Иванов пытается быть логичным, то умирает игра и начинается бойня, как это случилось в матче «Голландия - Португалия».
Прошедший футбольный саммит со всей очевидностью показал, что любимая народная забава на высшем уровне переживает кризис. Но не падает интерес к ней. Рейтинги трансляций в России, которая была чужой на этом празднике жизни, были сногсшибательными. Доля - за 50%. Из чего можно сделать вывод: футбол как искусство, может, и умирает, но шоу продолжается.
...Спрашивается: к чему эта глобальная ярмарка национальных тщеславий?
Если говорить о футболе как о коллективном переживании и эстетическом наслаждении, то потребность в массовых, симультанных всплесках эмоций когда-то хорошо объяснил Честертон: «Один из самых ярких признаков отдаления от народа - то, что мы почти совсем перестали петь хором.
...Надо запечатлеть смятение одинокого отчаявшегося духа... но мне хотелось бы, чтобы хоть изредка вступал хор. Упивайтесь жестокостью и сомнением, только бы вовремя звенел припев».
Через два года припевы (национальные гимны) будут звенеть на европейском саммите. Еще через два года состоится саммит футбольных держав мира в Африке.
Интересно, что это будет за футбол, и какие будут греметь хоры?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
