Политический обозреватель РИА Новости Дмитрий Косырев.
"Ракетный салют" Пхеньяна по поводу Дня независимости США - 4 июля - создал для созванного в тот же день Совета Безопасности ООН серьезную дипломатическую проблему. Только дипломатическую, не военную - потому что, судя по первым наблюдениям, в техническом смысле запуск шести северокорейских ракет не впечатляет.
Ожидалось, что испытываться будет модифицированная версия ракеты Taepodong-2, чей радиус составлял 6200 км при забрасываемой массе 700-1000 кг. То есть ракета эта могла донести довольно существенный груз до краешка Аляски. А сейчас новая ракета якобы должна достигать почти любой точки США.
Но вместо этого она упала в нескольких сотнях километров от места запуска - видимо, уничтоженная из центра управления.
Накануне этого события эксперты США высказали сомнение, что при увеличенном радиусе действия северокорейская ракета сможет нести такую же, как и прежде, большую боеголовку. Наконец, "Вашингтон пост" напоминает, что Северной Корее "еще остаются годы до того как она сможет создать ядерную боеголовку, достаточно маленькую, чтобы установить ее на ракете" (years away from building a nuclear warhead small enough to fit on a missile.)
Не говоря о том, что сколько бы Пхеньян не объявлял себя "ядерной державой", эксперты ему не верят.
Итак, по чисто военной линии можно особо не беспокоиться - если исключить опасения насчет того, что когда-нибудь очередная северокорейская ракета может упасть на шоссе или рыболовное судно.
Ну, а вопрос дипломатии вокруг "корейской проблемы" выглядит таким же сложным, как и раньше. Особенно если провести классическую параллель Кореи и Ирана.
В обоих случаях мы имеем проблему если не нераспространения ядерного оружия, то подозрений нескольких стран на этот счет. Притом что как самостоятельное создание такого оружия, так и ракетные испытания не нарушают никаких международных соглашений. Особенно в случае с Пхеньяном, который из таких соглашений вышел. То есть формально никаких наказаний применить к этим странам нельзя, если не найти какую-то зацепку - но таковая все не находится.
Значит, проще, быстрее и дешевле достичь желаемого результата можно лишь путем дипломатии, то есть добровольного согласия Тегерана и Пхеньяна на предлагаемые им ограничения. Добровольное же согласие предполагает не тот тон переговоров, который пытался поддерживать Вашингтон с обеими странами в течение нескольких лет.
То есть проблема Северной Кореи, как и Ирана - это проблема последствий провала прежней политики, политики нажима и угроз, и необходимости эту политику поменять. Особенно с учетом того фактора, что в отношении как КНДР, так и Ирана специалисты Пентагона не то чтобы считают военную операцию невозможной - а скорее чрезмерно дорогостоящей, и ведущей к непредсказуемым последствиям. А бесконечное затягивание неизбежной смены политики ведет к таким результатам, которые мы сегодня и видим в небе над Японским морем.
Признавать свои ошибки, как известно, всегда обидно. Но процесс этот тем не менее происходит. Америке помогают в этом ее партнеры - заметим, что напрямую говорить с Ираном или КНДР она все еще не может. В случае с Ираном упомянем выдвинутый более месяца назад в Вене пакет предложений шести стран (пяти членов Совета Безопасности ООН плюс Германии), где Тегерану показывают выгоды отказа от ядерных программ. Это - по крайней мере начало нормального разговора, и первая реакция Ирана служит тому доказательством.
В случае с Северной Кореей проходила информация о том, что Вашингтон готов к двусторонним переговорам с Пхеньяном, от которых долгое время отказывался. Администрация США, впрочем, хочет пока что вести параллельный процесс - на одном уровне говорить с Пхеньяном напрямую, на другом - возродить зашедшую в тупик механику шестисторонних переговоров по корейской проблеме, в которых участвуют также Китай, Россия, Япония и Южная Корея. Хотя нет сомнений, что тут есть соблазн отказаться от посредников и взять лавры миротворца (и монополию на ключевые решения в Азии) себе.
Ракетный ответ Пхеньяна на эти идеи выглядит нерационально, хотя его и пытаются объяснить как угодно - например, тем, что США ввели санкции в отношении ряда северокорейских предприятий и банков, обвинив их в отмывании денег и в распространении фальшивой валюты.
Тут надо учесть, что доверие приходит далеко не сразу. Если несколько не месяцев даже, а лет ты показываешь стране, что она - не такая, как все, что общие правила к ней неприменимы, что она - "изгой", если постоянно грозить ей силовыми мерами и применять санкции, то не следует ожидать, что такая страна изменит свой нерациональный стиль поведения за неделю.
Перед Советом Безопасности стоит очевидный соблазн поиграть мускулами. Пхеньян, разрушивший собственный мораторий на ракетные испытания (введен в 2001 году), очевидно неправ. Вызов налицо. Вызов в том числе Москве - в прошлом месяце в МИД России был приглашен посол КНДР, которому было заявлено о «нежелательности любых действий, которые могли бы негативно отразиться на региональной стабильности».
Москва разделяет чувства всех участников замороженных шестисторонних переговоров, заявляя, словами представителя МИД Михаила Камынина, что «испытания существенно усложняют ситуацию вокруг ядерной программы КНДР».
Но заметим, что пока что Москва, в отличие от, например, Токио, не произносит слово "санкции". Япония, по словам ее официальных представителей, могла бы ввести запрет на заходы северокорейских судов в свои порты.
Вопрос тут в том, чего именно будет добиваться дипломатия участников межкорейского урегулирования: результатов или внешнего эффекта. Способов произвести эффект вообще-то всегда больше. Можно было бы придумать запрет на импорт северокорейского корня жэньшэня, договориться о создании на южных островах Курильской гряды совместной станции слежения за запусками ракет, исключить Пхеньян на месяц из ООН и вообще всячески проявить фантазию. Куда труднее сделать так, чтобы Северная Корея - или Иран, или кто угодно другой - понял бы, наконец, что с ним хотят всерьез договориться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
