В разгаре два чемпионата. Один по футболу - в Германии. Другой по кино - в Москве.
Кинофестиваль - это когда кинематограф немножечко становится спортом, а чемпионат мира - это то, что можно смотреть как кино. Как блок-бастер (рубка между голландцами и португальцами). Или: как психологический триллер с неожиданной развязкой (матч Италия - Австралия). И все вместе и по отдельности припорошено и сдобрено политикой, которая сама, в сущности, является спортом, если иметь в виду выборы всех уровней и рейтинги публичных госмужей.
Разве на лицах самых выдающихся кинематографистов в тот момент, когда объявляются имена победителей, не отражаются те же чувства, которые переживают в минуту триумфа голеодоры и их тренеры? И их болельщики?..
Разве неудачники в обоих случаях потом в равной степени не клянут свою судьбу, а также случай и ошибочное судейство?..
Разве карьеры футболистов, артистов, тренеров и режиссеров, их контракты не зависят от личных и командных успехов на фестивалях и чемпионатах?..
И разве есть в мире государство, которое бы не стремилось присоседиться к победе своих футболистов и кинематографистов и постоять рядом с национальными героями?..
Помнится, в советское время спорт и кино были предметами тщательной заботы партии и правительства. В первую очередь потому, что являлись площадками, отведенными под демонстрацию имманентных преимуществ социалистического строя. Мы считали себя чемпионами и рекордсменами по гуманизму и дружбе между народами.
Именно под таким девизом и проходил Международный кинофестиваль в Москве - «За гуманизм и дружбу между народами». Поэтому не победить на нем считалось полным неприличием, нонсенсом, катастрофой. Это как для Бразилии - не стать лучшей командой планеты в год, когда страна принимает мундиаль. Да и во все остальные тоже.
И когда однажды чемпионом по человечности и дружбе между отдельно взятыми личностями был признан фильм абстрактного гуманиста Федерико Феллини «8 1/2», разразился дикий скандал. Председатель жюри, лауреат Лениской премии, народный артист СССР Григорий Чухрай чуть не лишился партийного билета. Но обошлось. Времена были вегетарианские. Просто впредь в соответствующих отделах ЦК стали тщательнее подбирать членов жюри и подробнее с ними работать.
Сегодня другие времена. С некоторых пор на Московском фестивале стало неприлично отдавать пальму первенства хозяевам. И до определенной поры ее не отдавали. Только в последние два года российские фильмы оказались в победителях. Это «Свои» (2004) и «Космос как предчувствие» (2005). Считается, что все было по праву, по справедливости, но все равно хозяева фестиваля чувствовали некоторое неудобство, испытали определенный психологический дискомфорт. И прямо об этом говорили. И вот уже Александру Мурадову, режиссеру «Червя», картины, представляющей Россию в конкурсе XXVIII ММКФ, коллеги и журналисты выражают соболезнование - мол, три раза кряду Москва не отдаст соотечественнику статуэтку победоносного Георгия.
И сам конкурсант это понимает; и с этим смирился. Но он молодой и пока готов мириться с олимпийским принципом: главное не победа, а участие. И с поэтом готов согласиться, что «пораженье от победы ты сам не должен отличать».
Тем не менее, на деле и артисты, и футболисты, и политики очень даже хорошо отличают одно от другого.
И, если кино мы на сегодняшний день не слишком перегружаем политикой (и не только мы, но и весь остальной люд), то спорт, и в особенности футбол, по-прежнему «грузим» государственным патриотизмом и национальными амбициями.
На чемпионат в Германию многие приехали с факультативными заданиями государственных начальников.
В Мексике в первых числах июня президентские выборы. Команда, вышедшая из группы и пробившаяся хотя бы в четвертьфинал, могла бы оказать существенную пиар-услугу действующему правительству.
Очень нужен был успех сборной Кот д'Ивуар, поскольку в стране идет гражданская война. Выход из группы стал бы лекарством от братоубийственной бойни.
Ярко выраженный геополитический интерес был у Ирана. Движение его команды к вершине чемпионата позволило бы стране, противопоставившей себя мировому сообществу, несколько очеловечить в его глазах свой термоядерный образ. Этот мотив нам, гражданам страны Советов, хорошо знаком - слишком памятно стремление презентовать социализм с человеческим лицом, предположим, Владислава Третьяка. Или: Юрия Власова.
Известно, какие внутриполитические сложности переживает сейчас постберлусконьевская Италия. Да еще этот коррупционный скандал в национальной лиге... Потому невыразительная игра «Скуадры адзурры» на немецких газонах особенно больно задевает итальянскую общественность. А если, не дай бог, она проиграет в четвертьфинале... Это будет такой удар по национальному самолюбию вообще и по политическому имиджу самого Берлускони, в частности.
Но, может быть, ни одна другая страна не нуждается на данный исторический момент в успехе на чемпионате, как Украина. В стране идет сложный и противоречивый процесс становления национального самосознания, государственной индентификации. Политики как могут раскалывают народонаселение. И на сегодняшний день, похоже, нет, кроме футбола, другой душевной страсти, которая могла бы объединить граждан. Потому и испытывающие сильную личную неприязнь друг к другу Ющенко, Тимошенко и Янукович жмутся к Блохину и Шевченко.
Тимошенко призвала оранжевых с трибуны Рады брать пример со сборной. Но лучше всех политический смысл игры ногами в кожаный мяч мужчин в желто-блакитной расцветке сформулировал украинский президент в поздравительной телеграмме: «Победы украинской сборной в 1/8 ЧМ - это прекрасный подарок украинцам к 15-летию годовщины независимости. Успешная игра украинской команды работает на объединение Украины и воспитывает патриотичные чувства». Далее шли уверения главы государства, что «он вместе со своей семьей до поздней ночи наблюдал за вчерашним матчем (со Швейцарией) и держал кулаки за команду, в особенности во время пенальти». И что обязательно поддержит команду в следующей игре со сборной Италии, которая состоится 30 июня.
Такая политическая утилизация игры на зеленой лужайке характерна для всех стран и правительств. Иные из первых лиц не отказывают себе в удовольствии поболеть за своих непосредственно на стадионе.
Но все эти хитрости политиков и общественных деятелей на поверхности. На каждого из них довольно простоты. Есть более мудреные обоснования социальной природы футбола.
В одной из российских газет можно было прочесть статью Ханса Ульриха Гумбрехта, профессора Стэнфордского университета, о «взаимосвязи между успехами некоторых команд на футбольном поле и успехами их стран на поприще капиталистической экономики».
По мнению профессора, характер коллективной игры, по ходу которой ее участники конкурируют не только с противниками, но и друг с другом (как в условиях рыночной экономики), и является причиной футбольных триумфов западно-европейских государств.
Если такова закономерность, то почему образцово-показательная капиталистическая страна США проигрывает Гане с несовершенными рыночными институтами? А почему тогда не самая продвинутая в капиталистическом отношении Бразилия раз за разом выигрывает Кубок мира?
До недавних пор мне казалось, что это только советские узколобые пропагандисты могут так упрощать и уплощать все посредством социально-классового подхода к любой проблеме.
Оказалось, западно-европейские профессора это делают не хуже.
Футбол - явление более глобальное, чем любая политическая нужда. Он и есть глобализм в яви и воплоти. Он делает зазор между патриотизмом и космополитизмом незначительным. Иначе бы футбольные фанаты не переходили бы столь легко от истового боления за свои национальные сборные к столь же страстным переживаниям за клубы, перенасыщенные инородцами всех мастей и рас. А также от яростной ксенофобии - к всемирной отзывчивости.
Нынче футбольные суперклубы - это ведь явление не одного спортивного, менее всего этнического, а пуще всего эстетического ряда. Того самого, во главе которого красуются «Челси» и «Барселона». Не случайно в свое время показательные выступления «Реала» в товарищеских матчах вызывали ажиотажный интерес во всем мире - будь то в Японии или в Китае. Это как гастроли всемирно прославленной театральной труппы. Роналдо, Зидан, Бекхэм и остальные - не гладиаторы, они не бьются; они рисуются и рисуют, оставляя на газоне и в наших воспоминаниях мимолетные чудо-узоры комбинаций и финтов. И тогда всякий государственный патриотизм в сравнении с их произведениями отдает натужной местечковостью.
"Золотой век хорошего европейца, - сказано у Честертона,- похож на христианский рай, где все любят друг друга, а не на буддистский рай, где все друг другом станут".
Футбол, также как и кинематограф, - грандиозный плавильный котел, в котором варятся все этносы, расы и национально-государственные патриотизмы планеты Земля.
Когда объявляют состав команды - будь то Кот д'Ивуар или Того, видишь, что в основном состоит из футболистов, играющих в лучших европейских клубах. В них они оттачивают класс, шлифуют талант, в них они становятся интернационалистами, а раз в четыре года разбегаются по своим родинам, чтобы стать отчаянными националистами. Получается круговорот глобалистских и антиглобалистских эмоций в природе. И политика над этим процессом не властна.
Благодаря футболу и кино, мы никогда не станем друг другом; мы научимся любить друг друга.
