К слабонервным убедительная просьба следующие три абзаца не читать.
27 июля 2005 года Николай Павленко вошел в подъезд дома и увидел в темноте две пары наглых кошачьих глаз. Два кота взирали на Павленко с ярко выраженным превосходством. Возможно, даже с презрением. Еще бы, они были трезвые, а он, 25-летний парень из Ивановского района Амурской области, - слегка в подпитии.
Усатые морды так и лоснились хамством, хвосты издевательски подрагивали. Павленко такого отношения к себе не стерпел. Тем более со стороны низших млекопитающих. Он сделал вот что: отловил одного кота, дважды грохнул его головой о бетонную ступеньку и, отворив дверь, выбросил бездыханную тушку наружу. Чуть не попал в детскую песочницу, но это даже хорошо получилось: пусть детишки учатся защите человеческой чести и достоинства.
Урок, правда, показался Павленко бледным, педагогически неубедительным. Он схватил второго котяру, вынес на свет божий и уже прилюдно, назидательно, как бы чувствуя себя новым Макаренко, опять дважды долбанул его пушистой башкой об асфальт. После чего степенно удалился.
Павленко так и не узнал, что 11-летняя девочка подобрала и выходила несчастное животное. Нареченный Маркизом, кот доживает у нее свой век. И, хочется думать, с лучшим представлением о людях, чем то, какое осталось у него после июльской встречи в подъезде. А первый зверь, тот погиб...
Что это вы размазываете мокрой, слюнявой тряпкой эту историю, с возмущением возразит мне иной читатель, если таких историй каждый день случается тьма? И, заметьте, не с бродячей живностью, из-за которой в Москве и шагу ступить нельзя - обязательно отдавишь чьи-то лапы, а с нами, с людьми.
Действительно, включим телевизор. Посмотрим глубокие по своему просветительскому содержанию программы вроде «Преступной России», «Честного детектива», «Патрульной части» и прочая, и прочая. Каждые два-три часа, то есть в ритме новостных выпусков, там крупным планом и в натуральном цвете демонстрируют, как нас, обычных граждан, - а не котов, паршивых, облезлых и никчемных, - дырявят из обрезов, вспарывают кухонными ножами и насилуют интернациональными строительными бригадами в полном составе.
Редкий телезритель, кто не жалует этих поистине народных передач, лишает себя наслаждения покрыться мурашками, когда телерепортер ласково интересуется у очередного маньяка: «Уточните, пожалуйста, вы жертву душили бельевой веревкой или электрическим проводом? И как затягивали удавку - сзади или спереди?» Или в другой раз выясняет у людоеда - они у телевизионщиков в особой чести: «Скажите, а вот это человечье мясо, вот на этих полках в трехлитровых банках (в сторону оператору: «Вась, сделай наезд!»), вы его, мясо это, солили или тушили?»
Таким образом, к нашим услугам добротная тележурналистика, фокусирующая свой честный объектив на разгуле преступности, этой острой боли российского общества. А автор этих строк позволяет себе встревать в процесс искоренения зла с чепухой про бродячих котов. Пусть даже убиенных под горячую руку. Пусть даже на глазах у детей. Зря, не ко времени, негоже...
Мне не впервой терпеть такие упреки. Мы никак не поймем, что отношение к живой жизни вокруг нас - это наше отношение к самим себе. Никак не проникнемся сознанием того, что мы едины в трех лицах - человек, тварь и растение. Пока эта абсолютная истина не внедрится в наши гены, вряд ли стоит ждать, что Россия быстро приобщится к цивилизации, как ее знают в Старом Свете.
В подтверждение вовсе не обязательно цитировать труды ученых - психиатров, давно доказавших: жестокость к животным неизбежно порождает жестокость к людям. Достаточно выйти на городские улицы у нас и заграницей.
Не где-нибудь, а в Лаврушенском переулке - он пропускает сквозь себя народные массы к Третьяковке, этой обители чистой красоты, - в этом знаменитом переулке в любую непогодь, и летом, и зимой, меня встречают старые знакомцы. Свора бродячих псов. Шелудивые, в пролежнях, в клоках нечесаной, мертвой шерсти, они боязливо щурятся на только что возведенный здесь фонтан.
Щуриться есть на что. Нагромождение гигантских, размалеванных под патину картинных рам увенчано веточками из сусального золота. Такой жути бедный Павел Михайлович Третьяков при жизни и представить себе не мог. Но куда символичнее вид, открывающийся сквозь фонтан на собачью стаю. Городские власти, сами того не желая, вставили убогость духа своего в золоченую раму. Лучше бы на те же деньги десяток-другой приютов для бродячих псов открыли, чем городить эту фонтанирующую безвкусицу.
А с собачьими приютами в столице дело плохо. С 1 октября 2002-го в Москве действует вроде бы отвечающий зову прогресса закон: нельзя уничтожать бродячих собак. В тоталитарном СССР Москва позорила себя, отстреливая 20 тыс бездомных псов в год. Сейчас ни-ни, сейчас у нас гуманизм. Пока, правда, бумажный. Теперь можно отлавливать бездомных животных только с двумя благими целями: чтобы стерилизовать и вакцинировать.
Но где этим заниматься? Программа строительства приютов есть, а бюджета на нее в достатке нет. Но главная препона, не поверите, в другом: один городской департамент не может уломать другой департамент насчет «отвода земель». То есть адреса будущих приютов есть, а строительных площадок под них опять-таки нет. Пойди объясни это 40 тысячам московских псов, устроивших себе лежбища на станциях метро, у входа в бывшую Ленинку и чуть ли не в фойе Большого зала Консерватории. Им только абонементы на органные вечера еще не продают.
Из Москвы перенесемся в Лондон. Здесь давно все подсчитано, пронумеровано. В Британии живет 6,5 миллиона собак 196 пород, они дарят радость каждой пятой английской семье. Но за десяток лет своей корреспондентской службы в городе на Темзе я ни разу, клянусь, ни разу не видал бродячего пса. Кошки, эти да, попадаются - в цветных ошейничках, в кокетливых бантиках на затылке, с именными медальонами. Их выпускают погулять с наказом вернуться домой к камину. Дикие лисы тоже встречались - по ночам в британской столице им вроде бы спокойнее и сытнее, чем в родном лесу.
Что, впрочем, вовсе не означает, что с гулящей живностью на Британских островах покончено раз и навсегда. Она есть, но под контролем. Об этом заботится множество благотворительных организаций во главе с крупнейшей из них - «Dog's Trust», «Собачьим фондом». Его кредо - у каждой здоровой собаки есть право на жизнь, и не смейте его отнимать. Британские кинологи, как и мы, тоже уповают на стерилизацию, но, в отличие от нас, еще и на высокие технологии - массовое вживление микрочипов. За последние пять лет "Dog's Trust» кастрировал 150 тыс и оснастил электроникой 184 тыс псов. Им на лондонских улицах уже не потеряться, свадьбы не сыграть.
Почему в Британии нет нашей проблемы «отвода земель», хотя вся земля здесь вот уже много веков в чьем-то владении? Шашлык на чужой обочине тут немыслим. А 15 региональных центров "Dog's Trust», где каждый год находят новых хозяев десятки тысяч бродячих псов, - это пожалуйста.
Сказать, что англичане давно перестали воспринимать животных, как источник еды, транспортное средство или спортивный снаряд, - площадное оскорбление. Сказать, что они делят свою душу надвое, большую ее часть отдают четверолапым любимцам, а меньшую оставляют себе, - лучше. Но неточно.
Для англичанина его домашний лабрадор или терьер - это и друг, и психотерапевт подстать Фрейду. И даже, как гласит самая свежая доктрина здешней кинологии, - движущий фактор мировой истории.
Лечебные визиты собак в палаты лондонских больниц стали привычной каждодневностью. Разбудите посреди ночи английского школьника, и он тут же доложит вам: любящий пес снижает давление у гипертоников, уменьшает риск депрессии в два раза, а в его, пса, обществе восстановление после инфаркта идет вчетверо быстрее. Легко возбудимого ребенка собака научит расслабляться, рассеянного - концентрироваться.
Впрочем, это уже вчерашний день. Как мы зачитываем до дыр Дэна Брауна, так здесь восторженно листают столь же многочисленные труды Стэнли Корена, профессора психологии из Университета Британской Колумбии, Канада. Там ученый доказывает: без собак мы жили бы сегодня в другом мире с другой историей.
У профессора - масса аргументов. Предположим, Перитас, преданный пес Александра Македонского, не спас бы своего хозяина в бою, как он это сделал ценой своей жизни. Тогда не было бы не только города Перита. Не было бы и знаменитых походов полководца, его великих завоеваний. А не вытащи верный ньюфаундленд из воды Наполеона, когда его лодка перевернулась на морском параде? Как минимум, император не устроил бы конюшен в Успенском соборе в Кремле, а школьников не заставляли бы зубрить, что битва при Ватерлоо случилась 18 июня 1815 года.
И уж совсем жутко вообразить, как выглядел бы мир, не попроси президент Кеннеди принести ему любимого терьера Чарли, когда пришлось принимать решение в разгар Карибского кризиса. Кеннеди 15 минут гладил собачку, кормил, играл с ней, прежде чем пришла убежденность: с Хрущевым надо договариваться.
Хорошо, если лабрадор Кони оказывает столь же политически благотворное влияние на президента Путина. Плохо, если охрана, не дай Бог, не уследит, и на Кони отыщется свой Николай Павленко.
Россияне, кому дороги права зверей, с тоской ждут, когда же Госдума соизволит принять закон «О защите животных от жестокого обращения». Парламентарии вспоминают: проект сочинили еще лет шесть назад, но с тех пор комиссия, которая должна его усовершенствовать, пребывает в ступоре. Никак не может угодить всем сразу. Гуманизма это нашей жизни не прибавляет.
А почему бы комиссии не обратиться к тому же британскому опыту? Первый закон, защищающий лошадей, овец и рогатый скот от недобрых людей, был принят Вестминстером еще в 1822 -м. Вскоре депутат Ричард Мартин по прозвищу «Гуманный Дик» - он-то закон этот и предложил - основал сотоварищи то, что именуется сегодня RSPCA, «Королевское общество защиты животных от жестокости». Гигантская национальная структура с 175 филиалами, 38 ветеринарными клиниками и 33 просветительскими центрами существует на ежегодный бюджет в 82 млн фунтов стерлингов (148,4 млн долларов). И не поверите: ни цента из казны, сплошь одна благотворительность.
Англичанин увидел, что зверь страдает? Попал в беду? Стоит набрать телефон 0870 55 55 999, и в считанные минуты раздастся скрежет тормозов. Из машины выпрыгнет один из пятисот инспекторов RSPCA, откликнувшийся на зов.
Впрочем, у нас теперь есть свой ответ Чемберлену. Хочу торжественно объявить о поистине грандиозном событии, коего мы уж не чаяли дождаться. Впервые в истории новой России, не говоря уж об СССР, палач животных наказан в полную меру собственной жестокости. Николая Павленко, того самого котоубийцу, свершившего свое черное дело на глазах у детей, приговорили к немыслимому ранее сроку - 3 годам и 9 месяцам в колонии-поселении.
Россияне, кажется, мы меняемся! Быть может, придет день, когда псы, коты и прочие твари Божьи перестанут существовать отдельно от нас, в некой зоне холодного отчуждения. И мы сможем согревать и исцелять друг друга теплом наших душ.
