Игорь Томберг, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Цен-тра энергетических исследований ИМЭМО РАН.
Подписание соглашения между Казахстаном и Азербайджаном о присоединении Астаны к проекту нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан (БТД), состоявшееся 16 июня, - явление не только, да и не столько экономического плана. Здесь присутствует явный геополитический аспект - подключение государств Центральной Азии к путям транспортировки энергоносителей на Запад, альтернативным российским.
Переговоры об использовании трубопровода БТД для экспорта на мировые рынки нефти казахских месторождений Азербайджан и Казахстан вели с 2002 года. Трубопровод БТД длиной 1768 км и стоимостью более $4 млрд. будет официально открыт 13 июля 2006 года. Изначально предполагалась транспортировка до 50 млн. тонн нефти в год (на первом этапе - 10 млн. тонн) с азербайджанских месторождений через Закавказье в турецкий порт Джейхан и далее через турецкие проливы Черного и Средиземного моря - в Европу. Азербайджан уже заявил о возможном расширении проекта до 75 млн. т нефти в год, что пока явно не подтверждается имеющимися и даже перспективными ресурсами. Конкурентами БТД являются проекты российской Транснефти и трубопровод «Каспийского трубо-проводного консорциума» (КТК), которые уже используются Казахстаном.
«Мы получили альтернативный третий путь для реализации наших углеводородов»,- несколько обсчитался президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, комментируя подписание договора. На самом деле это не третий, а уже пятый маршрут экспорта: нефть Казахстана вывозится в Европу также транзитом по территории РФ в сторону Балтики и в Китай по новому континентальному трубопроводу Атасу-Алашанькоу.
Договор с Азербайджаном о присоединении страны к проекту нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан достаточно демонстративно был подписан как раз накануне встречи с президентом России. Хотя пока дополнительные 3 млн. тонн нефти, которые Казахстан направит по БТД в Европу до конца года, не создадут никакой конкуренции российским проектам, Назарбаев в очередной раз продемонстрировал стремление к поиску «особого пути» во внешнеэкономической политике Казахстана. И дело не только в политике. На фоне снижения прогнозов добычи и экспорта нефти казахстанское руководство вынуждено вносить коррективы и в планы ее транспортировки.
В частности, по данным компании «КазТрансОйл», сейчас экспорт на 2008 г. (первый год добычи «большой казахстанской нефти») планируется в объеме 60-66 млн. т, а не 76 млн. т как планировалось ранее. При этом следует учитывать превалирующее сейчас в Астане настроение максимально расширять экспорт в Китай, в том числе, путем строительства нефтепровода Кенкияк - Аральск - Кумколь и ветки, параллельной маршруту Атасу-Алашанькоу. В результате предполагается довести мощности транспортировки в Китай до 50 млн. т в год.
Как видим, на остальные маршруты остается не слишком много нефти. Поэтому опасения по поводу серьезной конкуренции России с Казахстаном на западном направлении пока явно преувеличены. Как преувеличена и геополитическая роль присоединения этой страны к БТД. Сейчас говорится о 7,5-10 млн. т нефти в год с дальнейшим расширением мощности до 25 млн. т, которые Казахстан намерен отгружать по БТД. Поскольку Казахстан явно не сможет выделить на это направление 25 млн. т, руководство страны говорит о расширении БТД как об отдаленной перспективе.
В то же время, возникшие в последнее время противоречия между Россией и Казахстаном по поводу расширения трубопровода КТК вполне могли сыграть роль катализато-ра присоединения Казахстана к БТД. В ответ на требования участников консорциума рас-ширить мощности трубы с 28 до 67 млн. т в год Россия настаивает на том, чтобы любое увеличение плановых затрат компенсировалось автоматическим подъемом тарифов на прокачку. Западные партнеры согласны компенсировать таким образом только капитальные затраты на расширение мощностей. В этом споре Казахстан занял сторону западных участников консорциума.
Астана рассматривает КТК как свой наиболее перспективный транспортный проект, и нежелание России допустить его расширение на условиях западных участников консор-циума здесь расценивают как отход от принципов партнерства в нефтегазовой сфере. Абстрагируясь от высоких геополитических материй, можно сказать, что Астана подает Москве очередной сигнал. Его смысл в том, что Казахстан развивает собственные направления транспортировки в связи с неуступчивостью Москвы по важным для Казахстана про-блемам. У этой страны есть способы показать, в том числе, и охлаждение в отношениях, если российская сторона не будет демонстрировать партнерскую податливость, как в случае с КТК. В последнее время действия Кремля в рамках ШОС, в отношениях РФ и ОБСЕ, в определении условий территориального раздела Каспия, в других «геополитически важных» вопросах нередко наталкиваются на «особую позицию» Астаны. И рычаги влияния Москвы на Казахстан довольно ограничены. Подписанием соглашения по БТД с Азербай-джаном Астана дала понять, что это влияние объективно сокращается. Такой сигнал можно оценить как очередной призыв к большей гибкости в отношениях с динамично развивающимся соседом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
