22-23 июня в столице Белоруссии – городе Минске состоится саммит Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В нем примут участие секретари Совета безопасности, министры иностранных дел, обороны и президенты шести стран, входящих в Организацию – Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана. О том, какие вопросы будут рассматриваться на саммите, военному обозревателю «РИА Новости» Виктору ЛИТОВКИНУ рассказал Генеральный секретарь ОДКБ Николай БОРДЮЖА.
- Николай Николаевич, для начала хотелось бы узнать о повестке саммита.
- Мы предусматриваем рассмотреть достаточно большое количество вопросов. Нас часто обвиняют в том, что этих вопросов очень много, что нужно сокращать повестку, надо давать больше возможности для обсуждения каких-то проблем, но ситуация такова, что организация может эффективно действовать сегодня в том случае, если мы наработаем достаточно большую нормативную базу по каким-то нашим совместным шагам и совместным действиям. У нас три основных направления, они разноплановые и многогранные – это внешнеполитическая координация, это формирование военной составляющей, это конкретная работа по противодействию вызовам и угрозам. И потому список необходимой нормативной базы достаточно большой. Важно сделать так, чтобы принятые документы работали, а не ложились мертвым грузом на полки.
И в повестке дня Совета коллективной безопасности есть ряд вопросов, которые мы будем рассматривать и которые мы относим к нормативной базе, и есть ряд вопросов, которые требуют обсуждения. На наш взгляд, самое важное из всего этого, прежде всего, неформальное общение президентов в узком составе, где они достаточно откровенно говорят обо всех проблемах безопасности, существующих на постсоветском пространстве, в глобальном плане, о взаимоотношениях с третьими странами и межрегиональными организациями. Эти обсуждения, а также и решения, принятые в узком составе, очень серьезно потом влияют на всю дальнейшую работу, как государств, так и организаций.
Могу добавить, что, если на такие заседания в узком составе - министров и президентов - протокол отводит, как правило, час, то реально они продолжаются два с половиной и более часов. Там ведется очень серьезный и интенсивный обмен мнениями.
- А итоги этого обмена как-то будут зафиксированы?
- Мы предполагаем, что на заседаниях Совета коллективной безопасности будет принята Декларация государств по дальнейшему повышению эффективности деятельности Организации. В ней мы обозначим дальнейшее направление нашей работы. Я глубоко убежден, что сегодня мы должны предпринять ряд шагов, который бы позволил бы ОДКБ реагировать не только на военную угрозу, но и угрозы совершенно другого характера. По терроризму и наркотикам мы уже работаем, но мы практически не занимаемся техногенными природными катастрофами. А я думаю, надо заниматься. Мы говорим о создании коллективных миротворческих сил и надеемся, что этот документ будет принят, если в Российской Федерации успеют согласовать некоторые детали. Неповоротливость механизма согласования межгосударственных документов создает большие проблемы. Чисто технического плана.
А если выделить суть принимаемой декларации, то надо подчеркнуть - мы начнем развиваться в сторону универсализации ОДКБ. Будем иметь военную составляющую, это на особый период, в случае, если будет военная угроза. Она всегда должна быть в полном порядке, то есть все шестеренки смазаны, все механизмы отлажены, и если вдруг возникает военная угроза, военная составляющая или военная сила, которая существует в ОДКБ, должна сработать и защитить суверенитет или коллективную безопасность всех государств.
Далее, мы должны иметь миротворческий потенциал, который сможет действовать как в зоне Договора о коллективной безопасности, так и в глобальном масштабе по соответствующим процедурам, установленным ООН. И третье, мы должны иметь коллективные силы, которые бы реагировали на чрезвычайные ситуации. И здесь не только спасатели.
Опыт последних крупномасштабных катастроф в Юго-Восточной Азии подтвердил, что кроме спасателей нужны еще и полицейские подразделения, способные контролировать всю зону поражения техногенных или природных катастроф, не допускать мародерства, обеспечивать порядок, проведение всех организованных мероприятий. И, кроме того, в этих коллективных силах должны быть и подразделения санитарно-эпидемиологического характера. На случай возможных пандемий, крупных эпидемий, о которых мы сейчас очень много говорим, появление новых штаммов, новых различных вирусов. И возникновения в связи с ними проблем у различных государств.
Отсюда вывод: Коллективные силы чрезвычайного реагирования, о которых мы говорим в перспективе нашей деятельности, должны иметь эти три компонента: МЧС, полицейские силы, санитарно-эпидемиологические отряды. Но разработка соответствующих документов, практические шаги по созданию этих сил мы начнем проводить после того, как будет принята Минская декларация.
- Сколько будет стоить создание Коллективных сил чрезвычайного реагирования?
- Мы пойдем по той схеме, которая уже отработана при формировании Коллективных сил быстрого реагирования. В мирное, то есть в обычное время, подразделения коллективных сил подчиняются национальному командованию. На них тратятся деньги из бюджета страны, как на любые другие подразделения ее вооруженных сил. В особый период эти подразделения выделяются под конкретную группировку, которая будет, например, задействована по тому или иному сценарию. Примерно так же будут формироваться Миротворческие подразделения, так же и Коллективные силы чрезвычайного реагирования. Во всяком случае, я так думаю. И в этой связи дополнительных средств на их создание от государств не потребуется.
А вот при их участии в конкретных операциях миротворческого характера или в ликвидации последствий техногенных катастроф, естественно, будет приниматься решение, в том числе и по финансовой стороне этого дела.
Есть еще достаточно много интересных вопросов, которые внесены в повестку дня минской встречи. Они связаны с координацией внешнеполитической деятельности в сфере борьбы с террором, по проблемам международной безопасности. Надеюсь, что президенты примут решения по совершенствованию Коллективных сил быстрого развертывания, по организации и функционированию шифрованной связи, о льготных условиях поставок специальной техники и специальных средств, по ряду других вопросов. Я считаю, что любая тема, которую мы возьмем из повестки дня, крайне важна и, самое главное, она дает основу для дальнейшей очень серьезной деятельности по конкретным направлениям.
- Только что закончил свою работу саммит ШОС, теперь проходит саммит ОДКБ. И в той и в другой организации - одни и те же государства, за исключением в одном случае Китая, в другом случае Белоруссии и Армении. Насколько согласуются действия ОДКБ с теми решениями, которые принял ШОС?
- Я глубоко убежден в том, что мы должны координировать свои шаги с ШОС, особенно в сфере безопасности. Три года назад мы отправили в ШОС проекты документов по нашему сотрудничеству. Несколько месяцев назад получили ответ – уже согласованный в рамках ШОС протокол о нашем взаимодействии. Сейчас мы начинаем работать более плотно с этой организацией. Уверен, наше сотрудничество будет очень конкретным. По конкретным проблемам безопасности. Но я также понимаю, что ШОС и ОДКБ – это разные вещи. Даже не с точки зрения весовой категории, а с точки зрения, прежде всего, уровня интеграции.
У нас больший уровень интеграции, у нас больший уровень взаимопонимания, на мой взгляд, и большая согласованность политических курсов государств. В рамках ОДКБ есть такие соглашения, которых в ШОС нет, и вряд ли они будут. Например, льготная поставка боевой техники в рамках военно-технического сотрудничества, бесплатная подготовка военных кадров и так далее.
ШОС – это очень мощная структура с учетом участия Китая и других государств. Очень влиятельная в политическом плане. Но вот с точки зрения безопасности ОДКБ все-таки более интегрирована, более сплоченна. И у нас больше возможностей предпринимать конкретные шаги в ее укреплении. Только что мы подвели итоги очередной операции по борьбе с незаконной миграцией. Это очень интересно, когда шесть государств одномоментно начинают работать по одной конкретной проблеме. Мы можем сегодня анализировать в рамках ОДКБ многие процессы в сфере безопасности, которые дают нам основание для принятия управленческих и организационных решений. Есть высокая степень интеграции наших специальных служб и правоохранительных органов, военных ведомств. Она позволяет нам действовать на более высоком интеграционном уровне, чем, например, другие политические структуры, то же ОБСЕ, тот же ШОС, СНГ и так далее.
- То есть ОДКБ И ШОС дополняют друг друга?
- Да, безусловно.
- Коллективные силы быстрого развертывания ОДКБ как-то копируют аналогичные силы НАТО? Налажено ли между ними сотрудничество?
- Знаете, наши силы быстрого развертывания созданы еще в 2000 году, а силы чрезвычайного реагирования НАТО создаются только сейчас. У нас они уже функционируют. Поэтому еще не известно, кто кого копирует. Кроме того, в наших КСБР около 11 тысяч человек. Это батальоны вооруженных сил Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Российской Федерации. И по моим оценкам, это наиболее дееспособные воинские формирования вооруженных сил, которые действительно могут действовать в острых ситуациях. Причем мы сегодня предлагаем их еще больше усилить. С точки зрения укрепления органов управления КСБР, по организации боевой подготовки, по оснащению боевой техникой и оружием, системами обеспечения боя. И возложить все эти задачи на Объединенный штаб.
Раньше всем этим занималась оперативная группа в Бишкеке. Сегодня мы хотим, чтобы эта работа была более целенаправленной, чему поможет, прежде всего, дислокации штаба в Москве, рядом с Секретариатом ОДКБ. У нас есть ряд предложений, в том числе, по оснащению КСБР самыми современными образцами оружия, всем самым лучшим, что есть в Российской Федерации и в других государствах-членах ОДКБ. Хотим сделать КСБР визитной карточкой организации. Чтобы, если средства защиты – то лучшие, если средства связи – то тоже лучшие. Должна быть единая экипировка, должна быть единая выучка, общая высокоэффективная боевая подготовка.
Все эти подразделения развернуты по боевому штату, хорошо подготовлены, обучены, могут, кстати, функционировать, о чем говорят те учения, которые мы ежегодно проводим. А используются они по решению Совета коллективной безопасности в случае возникновения военной угрозы регионального масштаба. Принимается политическое решение по использованию, решение о составе этой группировки – или все коллективные силы, или два батальона, в зависимости от масштаба проблемы и от региона. И вперед.
А сотрудничества с НАТО у нас пока нет. В Брюсселе не идут навстречу нашим предложениям. Понятно, почему. Тем не менее, мы по этому поводу не переживаем. ОДКБ – самодостаточная организация, признанная ООН, мы справимся со своими задачами и без НАТО, хотя вместе работать против терроризма и наркоторговли было бы эффективнее. Но, к сожалению, здесь замешана политика.
- Стоит ли ожидать, что в Минске в ОДКБ будет принято еще одно государство?
- Если и появится заявление о вступлении в ОДКБ, то самого решения о приеме еще не будет. Может быть только политическое согласие на такой прием. Для того, чтобы принять в ОДКБ какое-либо государство, нужно, чтобы поступила письменная заявка, а затем, чтобы проведена определенная процедура. У нас есть соответствующее положение о вступлении в ОДКБ и выходе из организации.
В соответствии с этим положением мы должны отработать перечень документов, по которым то или иное государство, изъявившее желание вступить в ОДКБ, должно подписаться и начать их реализовывать. Это достаточно серьезная процедура, и ее надо пройти. Но если в Минске поступит заявление о приеме в ОДКБ, мы будем его приветствовать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
