Академик РАН, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Виктор Ивантер.
В последнее время можно наблюдать конфликтный метод ведения переговоров между Россией и Западом, в первую очередь Евросоюзом, по проблемам энергетики. Часто используются такие тезисы, как: «Мы можем направить ресурсы на Восток, а не в Европу», или «Следует избавляться от зависимости от России», и т.п. Допускать российские компании к распределительным сетям, или нет? Допускать иностранные компании к российским ресурсам, или нет? Монополизирует ли Россия европейский рынок? Будет ли Россия диктовать цены Европе, или Европа будет диктовать цены России? Все эти подходы – из области теории конфликтологии. Мы считаем, что это непродуктивно и выступаем за переход к построению энергосоюза, основанного на долгосрочных стратегических взаимосвязях поставщиков и потребителей энергоресурсов.
Поэтому очень важно определить параметры энергетического союза России и ЕС, который бы гарантировал экономическую и политическую стабильность в энергоотношениях между ними, и тем самым обеспечивал бы энергобезопасность.
Сейчас ЕС импортирует до половины необходимых ему энергоресурсов, в том числе по нефти 73% и газу 44% от спроса. Ожидается, что доля импорта энергоресурсов к 2030 г. увеличится до 70%: нефти до 92% и газа до 81%. В настоящее время в общем потреблении Европейского Союза (ЕС-25) более 20% составляет нефть, поступающая из России, и более 25% - российский природный газ. Россия предполагает и в дальнейшем оставаться важнейшим партнером стран ЕС в обеспечении энергией в первой трети XXI века. Для этого есть все основания - она обладает значительными запасами природных энергетических ресурсов.
В отличие от мировой торговли, осуществляемой по правилам ВТО, торговля энергоресурсами характеризуется постоянно меняющимися правилами. Эти правила устанавливаются регионами, странами, объединениями производителей или потребителей энергоресурсов, и произвольно изменяются ими (последний пример – Боливия).
Современный уровень взаимоотношений с поставщиками энергоресурсов, включая Россию, в должной степени не обеспечивает ни надежности, ни долговременности поставок. К примеру, напряженность с поставками газа в Европу в январе 2006 г. была вызвана комплексом причин, среди которых неурегулированность правовых отношений между поставщиками, транзитными странами и потребителями газа.
Энергетическая хартия, которая не ратифицирована или не подписана крупнейшими странами-экспортерами энергоресурсов, на наш взгляд, явно ущемляет интересы стран-производителей нефти и газа. Проблема не в том, что Россия не ратифицирует Хартию. Непонятно, зачем Россия вообще подписала этот несбалансированный документ. В сегодняшнем виде Хартия неприемлема, но без общих правил торговли энергией тоже нельзя обойтись. Поэтому необходим диалог между странами-потребителями и странами-производителями энергоресурсов, в результате которого был бы выработан документ, приемлемый для всех участников процесса. Создание общих правил торговли, уважаемых государствами, и реализуемых бизнесом, может составить реальное правовое содержание энергетического союза России и ЕС.
Политическая напряжённость в международных энергетических связях имеет, по нашему мнению, множество экономических составляющих. А ведь некоторые аспекты напряжённости можно снять чисто экономическими механизмами. К примеру, существующая система газопроводов – длинные, протяжённые маршруты, с большим количеством потребителей вдоль «трубы» с фиксированной пропускной способностью, но постоянно растущим спросом, – не может не вызывать конфликтов, особенно в критических погодных условиях.
Своевременные инвестиции в систему резервирования нефте- и газоснабжения позволяют решать заблаговременно многие вопросы, не выводя их на уровень геополитики. Имеется в виду строительство крупных газохранилищ на территории стран-потребителей в Европе. При этом участие российской стороны в этих проектах видится одним из обязательных аспектов энергосоюза.
В то же время, нефтегазовым компаниям нужна политическая определённость относительно направлений инвестирования. Поэтому России необходимо выработать одинаковые правила для инвесторов, готовых вкладывать средства в активы, не признанные стратегически важными для государства – как в России, так и в Европе. Если Москве удастся определить критерии «стратегической важности» активов нефтегазового сектора, то от возникающего взаимного недоверия можно переходить к долгосрочному энергетическому партнёрству. С экономической точки зрения, стратегическую важность представляют собой те активы, которые обеспечивают бесперебойное снабжение российских потребителей топливом и энергией при соблюдении всех контрактных обязательств (в том числе с зарубежными партнёрами).
Ответ на вопрос о допуске иностранных компаний в российский топливно-энергетический сектор вообще, и на вопрос о допуске европейских инвестиций в добычу российских энергоресурсов в частности зависит от того, на каком фундаменте будет строиться стратегия взаимоотношений между Россией и Европой. Если взаимоотношения будут больше напоминать энергоконфликт, когда каждая из сторон не берет на себя каких-либо обязательств, экспортные потоки энергоносителей в Европу будут определяться не нуждами европейских потребителей, а объемом энергоресурсов, оставшимся после удовлетворения внутреннего спроса и экспортных поставок по неевропейским направлениям. В этом случае ситуация в энергетическом комплексе Европы может оказаться достаточно нестабильной.
Могут возразить, что иностранные потребители обеспечивают российским нефтегазовым компаниям львиную долю прибыли. Но, учитывая как рост внутренних потребностей в энергоресурсах, так и рост спроса зарубежных потребителей, российские компании даже в условиях высоких цен на энергоресурсы вряд ли смогут значительно увеличить экспорт по европейскому направлению. Поэтому стратегия энергосоюза является предпочтительной как для европейских стран, так и для России.
В чем же может заключаться сотрудничество? Чтобы удовлетворять растущие потребности Европы в энергии, Россия в будущем будет вынуждена переходить к более тяжёлым условиям добычи – шельф, тяжелая нефть…. Здесь у нее возникнет не столько проблема нехватки капитала, сколько проблема нехватки технологий. России нужен капитал, оплодотворённый технологиями и опытом их использования. Это и есть предмет союза, в котором на первый план выходит не коммерческая сиюминутная прибыль, а стратегическая система взаимоотношений.
Ещё один принцип союзничества в энергетической сфере – внедрение зарубежными компаниями энергосберегающих технологий. Учитывая возможный прогнозируемый дефицит нефтегазовых ресурсов для экспорта, вполне допустимо передавать энергорасточительные объекты (тепловые и электрические сети и т.п.) в концессии иностранным компаниям, обладающим энергосберегающими технологиями. Сэкономленные в масштабах народного хозяйства ресурсы могут в этом случае отправляться на экспорт.
Кроме того, создание энергосоюза с Европейским Сообществом подразумевает не только надёжное снабжение энергией, передачу технологий, финансовые вливания. Мы считаем, что союзнические отношения могут подразумевать и перенос энергоёмких производств ближе к месту добычи энергоресурсов. Россия заинтересована в размещении на своей территории энергоёмких производств, основанных на современных технологиях, отвечающих жёстким экологическим требованиям и управляемых по корпоративным принципам с высокой степенью прозрачности. Страны-члены ЕС, как нам представляется, также напрямую заинтересованы в этом. К примеру, если энергоёмкие производства будут выноситься в Азию, то рост спроса в этом регионе заставит российские компании ориентировать экспортные потоки энергоресурсов в восточном направлении.
Таким образом, в настоящее время сформировались все условия, для того чтобы энергосвязи России и Европы служили бы надежным фактором стабильности экономики Евросоюза и развитию экономики России.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
