Политический обозреватель РИА Новости Петр Гончаров.
Тегерану выделили несколько недель на работу с пакетом новых предложений, рассчитанных на согласие Ирана приостановить работы по обогащению урана. По крайней мере, так воспринимают ситуацию в Белом доме. «Для иранцев настал момент истины - они стоят перед критическим выбором. Если они не примут эти предложения, нам придется пойти другим курсом», обрисовала ситуацию главный идеолог «стимулов и санкций в одном пакете» госсекретарь США Кондолиза Райс.
Тегеран вызов принял. «Нам необходимо внимательно изучить представленные предложения, и после этого мы вновь приступим к переговорам, чтобы достичь разумного результата», заявил секретарь Высшего совета Национальной безопасности Али Лариджани после переговоров с приехавшим в Тегеран верховным представителем ЕС по внешней политике и безопасности Хавьером Соланой.
Понятно, что миссия Соланы в Тегеране заключалась не только в передаче иранской стороне предложений. Верховному комиссару ЕС предстояло еще и «абсолютно ясно» дать понять иранскому руководству, что если и этот, как теперь уже очевидно - последний, вариант инициатив не будет принят, у Ирана появится большая вероятность оказаться в изоляции по полной программе.
Вокруг иранской ядерной программы сложилась парадоксальная ситуация, которая тянется уже не первый год. По меткому замечанию российского эксперта Алексея Арбатова, каждая из сторон иранского кризиса по-своему права, а ситуация неумолимо сползает в сторону конфликта.
Действительно, у Ирана есть все права на развитие собственных ядерных технологий, гарантированных ему как участнику ДНЯО, что, собственно, Тегеран и декларирует. Но и у Запада к Ирану был ряд вопросов, касающихся целесообразности создания некоторых элементов его ядерной программы, которые дают повод подозревать Иран в стремлении к обладанию ядерным оружием. Разрубить иранский «гордиев узел» в создавшейся ситуации было возможно лишь двумя способами: либо существенными взаимными уступками, либо мечом.
Белый дом настоял на смешанном варианте.
Конечно, Вашингтон долго пытался идти более жестким курсом в отношении Ирана, но тем не менее был вынужден пойти на определенные уступки, согласившись с Россией и Китаем не включать в проект резолюции СБ ООН по Ирану ссылку не положение Устава ООН, позволяющей применение военной силы. Но и возможный набор иных санкций против Ирана, в случае его отказа от компромиссных предложений, дает Вашингтону широкие возможности обеспечить Ирану экономическую, технологическую, финансовую и дипломатическую изоляцию якобы «при полной поддержке международного сообщества».
Правда, Иран и так находится под американскими санкциями еще со времен свержения шаха в 1979 году. И возможность полной или частичной изоляции этой страны – предмет отдельного разговора. Но важно другое. Что в этот раз предложил Вашингтон Тегерану взамен санкций? Ведь стимулы должны быть, по крайней мере, адекватны санкциям, если не мощнее их?
В те дни, когда оживленно обсуждался секретный пока «пакет кнутов и пряников» для Тегерана, находившийся в Москве эксперт вашингтонского института Брукингза Флинт Лаверетт напомнил про «Большую сделку» - фактически официальное предложение Ирана Белому дому в 2003 году. «Сделку» расшифровал в те же дни Мартин Уолкер в UPI (причем с упоминанием того же Леверетта).
Это предложение гарантировало: согласие Ирана со стратегией «двух государств – Израиля и Палестины» в ближневосточном вопросе, отказ Тегерана от поддержки организаций, расценивающихся американцами как террористические, сотрудничество Ирана и США в Ираке и Афганистане, а также совместная борьба с «Аль-Каидой», наконец, заключение Ираном всеобъемлющего соглашения по безопасности со странами Персидского залива, включая отказ от появления там ядерного оружия.
В ответ Иран просил от США полное дипломатическое признание, отмену односторонних санкций и отказ от планов по смене нынешнего иранского режима.
Нынешний президент Ирана, насколько известно, будет, вдобавок к "пакету 2003 года", настаивать на праве страны на собственные НИОКР, в том числе и в области обогащения урана. Для Ирана это принципиально важно, и дело не в атомной бомбе. Как пишет экс-министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, частичный перевод статьи которого опубликовала на днях российская газета «Известия», «в основе проблемы (иранской) лежит стремление иранского режима быть главной исламской и региональной державой и поставить себя на один уровень с самыми могущественными государствами мира».
Следует предположить, что в этот раз «сделка», скорее всего, состоится. И если для Тегерана это будет «моментом истины», то для Белого дома, памятуя об иранских предложениях в 2003 году - запоздалым прозрением того, как надо разговаривать с этой страной.
Президенту США пришлась явно по душе первая реакция Тегерана на пакет предложений «шестерки». Она «звучит как положительный ответ. США придут и сядут за стол переговоров с ними, если они готовы прекратить свое обогащение (урана) проверяемым образом», - сказал заявил Буш во вторник в штате Нью-Мексико.
Впрочем, история на этом не закончится. Тегеран не раз доказывал на практике, что утверждение «политика – это искусство возможного» для него далеко не аксиома.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
