На днях бывший кандидат в президенты от КПРФ г-н Харитонов утверждал на «Эхо Москвы», что антисталинизм есть результат сионистского заговора. Похоже на психическую дезадаптацию, что среди профессиональных политиков, слишком далеко отошедших от реальной жизни, дело, увы, не редкое. Впрочем, и правый политический фланг заставляет порой усомниться в своей полной вменяемости. Увязнув в теме сталинских репрессий, самые ярые антикоммунисты дальше двигаться в анализе сталинизма категорически не желают. Между тем, хотя архипелаг ГУЛАГ место и впрямь жуткое, сталинизм - куда более сложный и обширный феномен. Самое мудрое, до чего додумываются ортодоксы из правых - это, на манер Ламброзо, ощупывают шишки на голове покойного Сталина, чтобы доказать его врожденную преступность. При подобном подходе можно запросто прозевать появление нового Иосифа Виссарионовича Сидорова. А потом, век спустя, снова искать шишки уже на голове покойного Сидорова. Т.е., мы так не поняли и не хотим понять, что же с нами произошло, а, значит, можем снова наступить на те же грабли.
Правда, и понять феномен сталинизма уже не так просто, поскольку из подлинной истории сначала коммунисты, а затем и антикоммунисты выдрали немало страниц. Видимо, не читали Кьеркегора: «История в малых дозах всегда опасна, потому что даже то немногое, что нам известно, всегда мобилизуется на благо тех, кто обслуживает конкретные интересы власть предержащих, дабы оправдать их власть». Попробуем восстановить хотя бы одну из вырванных страниц. Речь пойдет о карьере Сталина. А точнее, о том, как тень стала вождем.
Свою революционную жизнь Сталин (Коба) начал не позже большинства ближайших ленинских соратников, причем, точно так же, как и Ленин, еще в юности пришел к твердому убеждению, что революционный успех возможен только через беспощадное насилие и диктатуру. Разница лишь в одном. Ленин очень рано закрепил свою позицию, найдя теоретическое обоснование необходимости диктатуры у Маркса. Что же до Сталина, то, даже не дочитав до конца тяжеловесных марксистских фолиантов, он навсегда поверил в насилие, как во всеобщую панацею, удовлетворившись «Катехизисом революционера» (Нечаев). Во всех подробностях Сталин изучил Маркса, сидя уже в Кремле. И не разочаровался. О терроре они думали одинаково.
Будучи провинциалом, Сталин долго отставал в плане теоретическом, зато отлично справлялся с практической работой. Именно поэтому вождь и проявил к Сталину интерес. Точка зрения революционера-практика была важна. Между прочим, Коба стал организатором первой крупной манифестации рабочих в Батуми в 1901 году, которая удостоилась в «Искре» высочайшей оценки: «Можно считать, что началось открытое революционное движение на Кавказе». На следующий год пришло и первое повышение – Кобу избрали в состав Всекавказского комитета РСДРП.
В этот период и позже Коба испытывает на себе все превратности жизни профессионального революционера: аресты, ссылки, побеги, тюрьмы и даже подозрения в провокаторстве. В первой же тюрьме, где большинство составляли уголовники, Коба не только легко сошелся с разбойным людом, но и подчинил его себе. Что свидетельствует о незаурядной силе его характера. Что касается слухов о работе на охранку, то даже если они и верны, речь, скорее всего, шла о двойной игре. Революционеры не раз «подставляли» жандармам наиболее проверенных своих людей в качестве «провокаторов», которым приходилось для достоверности нередко сдавать и товарищей по партии - как правило, наиболее слабых - одновременно выведывая планы жандармерии. Это смутное дело чем-то похоже на ленинскую историю с «немецкими деньгами». Не важно, из какого грязного источника брал деньги Ленин или кого «сдавал» Коба. Для обоих циников важно было лишь то, что делалось это ради революции.
Ленин упорно приглашает «провинциала» на один съезд партии за другим, сначала в Финляндию, потом в Стокгольм и Лондон. Зафиксирована тайная поездка Кобы на личную встречу с Лениным в Берлин, о подробностях которой не известно ничего. Дважды нелегально Джугашвили ездит к вождю в Краков. И т.д. На съездах Коба молчит, что вызывает у присутствующих недоумение – тогда спорили все со всеми. На самом деле, темперамент Кобы наверняка не раз толкал его вступить в дискуссию, однако, он молчал: у него была другая работа. Дело в том, что перед руководством партии стояли и такие задачи, которые на съездах лучше не обсуждать. Ленин не раз для реализации «особых планов» втайне от своей партии создавал глубоко законспирированные временные группы из самых надежных людей. Среди прочего они занимались организацией террористических актов и «эксами», т.е. грабежами, чтобы добыть деньги, как на революционную работу, так и на эмигрантскую жизнь партийной элиты. «Эксы», а их было немало, осуждали не только меньшевики, но и многие члены самой большевистской партии, не говоря уже о сочувствующей радикалам русской интеллигенции, так что дело было деликатное и тихое. Сам вождь ни к одному подобному делу прямого отношения, естественно, не имел, но знал все. Непосредственными же участниками акций были, как правило, Красин – технический гений РСДРП (он создавал по всей стране тайные лаборатории по изготовлению бомб), Коба и его личный друг Камо. Два последних, зачастую не без помощи уголовников, не раз лично участвовали в налетах. Вот и разгадка той непонятной близости, что существовала между неизвестным для большинства партии провинциалом и вождем. Коба был и еще очень долго оставался человеком для особых поручений.
В 1912 году Коба бежит из ссылки, чтобы возглавить избирательную кампанию в Думу. Это первая попытка вождя привлечь Кобу к серьезной политической работе. В 1913 году плохо владеющий пером и теорией Коба под присмотром вождя в австрийской эмиграции пишет теоретическую статью по национальному вопросу. Именно под этим трудом автор подпишется уже своим новым псевдонимом – Сталин. Вскоре по распоряжению вождя он введен и в ЦК. Так без излишнего шума кавказец входит в партийную элиту. После февраля 1917 года, сразу же после возвращения Ленина из эмиграции, Сталин оказывается за спиной вождя, становясь его тенью. Учитывая, что после возвращения домой Ленин на время оказывается среди соратников в меньшинстве, поддержка, оказанная вождю Сталиным, оценена по достоинству. При избрании нового узкого состава руководства партии – Бюро, туда наряду с Лениным, Зиновьевым и Каменевым входит и Сталин! Таким образом, уже в мае 1917 года Сталин в четверке лидеров РСДРП (б). Впрочем, у Сталина по-прежнему особая работа.
Революцию делают другие, здесь на острие атаки Троцкий, а Сталин снова становится невидимкой. Даже заседая в Советах, Сталин кажется всем самым мирным из большевиков. Ввязываться в полемику ему запрещено. Он не должен быть арестован – слишком важна его тайная задача. Так и происходит. После июльских событий 1917 года, когда Ленин впервые попытается прощупать власть, арестуют многих большевиков, но не Сталина. Отправлять грузина в тюрьму за то, что тот дремал на стуле в Советах, Временному правительству показалось нелепым. Тогда и наступает его время. Сталин обеспечивает всю конспиративную работу Ленина, когда отдан приказ об аресте вождя. Даже знаменитый шалаш в Разливе, где скрываются Ленин и Зиновьев, - дело рук Сталина. Отсюда вождь посылает два доклада на очередной съезд партии, которые от его имени зачитывает Иосиф Джугашвили. Позже именно Сталин переправляет Ленина в Финляндию. Следует ли после этого удивляться, что когда создается Политбюро для руководства восстанием, Ленин включает туда верного грузина. Впрочем, во время самых бурных событий в «штабе революции» Сталина нет. Весь самый опасный период он скромно просидит в редакции газеты «Правда». «Человек, пропустивший революцию» - так позже язвительно напишут о нем многие историки, не понимая того, что он снова вышел из большой игры ради вождя. На случай неудачи Сталин уже наладил тайные маршруты, по которым должен вывезти Ленина за рубеж. В то время как другие гарцуют на белом коне, он снова скромно сидит на стуле и ждет результата. От Сталина Ленин и узнает о победе восстания. Так что не случайно, а вполне закономерно Сталин входит в состав первого советского правительства. С точки зрения Ленина, Иосиф Сталин заслужил этот пост с лихвой.
В годы гражданской войны Сталин снова довольствуется не самой яркой ролью – пока по-прежнему впереди Троцкий во главе Красной Армии, но и на его долю выпадает решение важнейших задач. В 1918 году он отправляется на юг в Царицын за хлебом и, впервые получив простор для масштабных действий, используя массовое насилие и расстрелы, успешно выполняет поставленную перед ним задачу: хлеб в Москву пошел. И не только хлеб. Сталин связывается с Баку и подкупает местных нефтепромышленников. Вслед за хлебом в Москву идет теперь и нефть.
В 1919 году на выборах Бюро, которое уже избирается с прицелом на мирное время, Сталин опять с подачи вождя входит в высший орган партийной власти. Таким образом, вес Сталина постоянно растет еще во времена активной деятельности Ленина, а вес других партийных лидеров постепенно падает. Даже блистательный Троцкий, после окончания военных действий, опускается по партийной лестнице все ниже и ниже, в то время как Сталин по той же лестнице неуклонно шагает вверх. Параллельно с Политбюро в партии возникает и Организационное бюро, куда снова входит Сталин. Мало того, Сталин возглавляет сразу два министерства – наркомат по делам национальностей и наркомат рабоче-крестьянской инспекции, не говоря уже о том, что становится членом всех важнейших комиссий. Все чаще в отсутствие Ленина именно Сталин ведет заседания правительства. И, наконец, в самый канун своей болезни вождь вводит новую партийную должность Генерального секретаря партии и назначает на этот пост Сталина. Тот, конечно, был мастером интриги, но все козыри в игре ему на руки сдал лично Ленин.
Люди, утверждающие, что должность генсека изначально являлась ничего не значащей, просто не разбираются в вопросе. Именно генсек занимался кадровой работой, от него зависели все партийные назначения, а это, как говорится, по должности давало Сталину возможность формировать нужное для него большинство на партийных съездах. Конечно, секретариат, он и есть секретариат – кнопки, скрепки, но существовало незаслуженно забытое всеми очень выгодное для Сталина распоряжение Политбюро. Решение Секретариата партии, не опротестованное членами Оргбюро, становилось решением Оргбюро, а решение Секретариата, не опротестованное Политбюро, автоматически становилось решением Политбюро. Единственный, кто входил во все три властные структуры – Сталин. Он и докладывал решения там и тут, причем, естественно, так, как это было нужно ему. Наконец, став генсеком, Сталин получил право вмешательства в дела Коминтерна. Очень скоро через денежные потоки он начал контролировать деятельность и этой организации.
Кто-то все еще думает, что Сталин сменил Ленина у партийного руля случайно или в силу теории Ламброзо? В политической истории России XX века почти все было противозаконно, но почти все закономерно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
