Обозреватель РИА Новости Анатолий Королев.
15 мая научное сообщество МГУ прощается с профессором философского факультета, знаменитой фигурой нашей эпохи, бунтарем логики, социологом и писателем Александром Зиновьевым.
Имя ученому создала легендарная книга «Зияющие высоты», которую он издал в 1976 году, за границей, в самый расцвет эпохи застоя. В этом философском памфлете, отчасти в духе Вольтера, Зиновьев расстрелял по косточкам весь общественный строй Советского Союза.
Меры к бунтовщику были приняты самые жесткие: Зиновьев был исключен из партии, выгнан с работы, выслан из страны, лишен гражданства, вдобавок лишен всех научных степеней и даже военных наград. Больше 20 лет изгнанник жил в Мюнхене, продолжая одну за другой писать книги полные критической ярости: «Светлое будущее» (1978), «В преддверии рая» (1979), «Коммунизм как реальность» (1980) и др.
Казалось бы, именно он должен был принять на «ура» перестройку и крушение СССР, но нет, Зиновьев решительно пошел практически против всей эмигрантской, да и отечественной элиты. Он подверг идеи Горбачева и сам дух перелома сокрушительной критике, прокричав, что, по сути, речь идет о возвращении страны к отжившим социальным моделям, в результате которых историческое поражение России станет окончательным и бесповоротным. Его внезапное определение - катастройка - вошло в словарь современного русского языка.
За годы вынужденной эмиграции Зиновьев из критика социализма стал еще и непримиримым критиком Запада.
Вернувшись на родину, Зиновьев вновь оказался в одиночестве и отчасти повторил путь Солженицына, который прошел путь от кумира новой России до анахорета.
Назвать Александра Зиновьева философом, наверное, нельзя. Он принадлежит к плеяде русских философских писателей-журналистов. Среди них такие звезды как Николай Бердяев, как Сергей Булгаков, как Василий Розанов. В строгом смысле они не философы, их никогда не занимали ни Кант, ни Гегель, ни вообще теоретическая мысль. Зрелый философ мирового уровня у нас пока один - это Владимир Соловьев. Другая выдающаяся фигура - священник Павел Флоренский, но он не успел встать в полный рост своего гения. Большевики его уничтожили на Соловках.
В словах о том, что Зиновьев не был философом, нет ничего уничижительного. Быть философским писателем вовсе не плохо. Соседи Зиновьева на книжной полке это Альбер Камю, Жан Поль Сартр, Элиас Канетти. Все три - лауреаты Нобелевской премии. И Зиновьев был вполне достоин Нобелевской премии.
Но, пожалуй, самой близкой ему фигурой, по типу мышления, по атакующему стилю, по политическому азарту отрицания всякого общества был, наверное, Лев Троцкий. И книги Зиновьева по своему пафосу, по прицелу сродни его трудам. Наконец, оба были непримиримыми атеистами (как, кстати, и Сартр, и Камю).
Вот пример зиновьевской мысли - с небольшими купюрами, - из публичной лекции в МГУ на тему «Социальный строй постсоветской России» (он прочитал ее 16 сентября 2005 года):
«В итоге сложился такой социальный ублюдок, какого, по-моему, в истории человечества еще никогда не было. И его еще придется долго изучать. Может ли он выжить? Может. И может просуществовать сколько угодно. Романовская монархия была таким же социальным ублюдком. Триста лет просуществовала... Подавляющее большинство социальных организаций, социальных схем в современном мире - это социальные ублюдки. Я как-то назвал постсоветскую систему выражением «рогатый заяц»: мы с дочерью однажды ходили в охотничий музей, и там есть разные чудовища, сделанные из охотничьих трофеев, в том числе там был заяц с оленьими рогами и копытами».
Чем не троцкистский натиск на читателя и слушателя!
У Зиновьева были все задатки крупной политической фигуры.
С его уходом российское общество стало разом скучнее: в небе погасла яркая звезда.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
