Впервые такое ощущение, что пишу материал впустую. То есть, формально, конечно, по стране бодро шагает Первомай. И почему бы хоть раз в году вспомнить не о героических брокерах (а вдруг индекс Доу-Джонса упадет? – ужас-то, какой!), а о рабочем человеке. С другой стороны, для кого пишу не ясно: какой у рабочего человека может быть сегодня компьютер, да еще с подключением к Интернету? Где этот рабочий человек меня прочтет? Что же касается тех, кто, как теперь говорят, «хорошо упакован», то в их среде объясняться в любви к пролетариату равносильно самоубийству. Лучшее, что можно услышать в ответ – тебя сразу же запишут к Зюганову в пионеры, а в худшем – в сталинские вертухаи.
Вместе с тем, если все-таки внутренне разобраться, получается, что на самом деле пишу не столько для пролетариата, которого, кажется, уже и нет, (водопроводчики – особая каста и они не в счет), а исключительно для себя. Из чувства ностальгии. Что, конечно, так же дурно. Понимаю. Виноват, но, боюсь, уже не исправлюсь.
Смотрю на пожелтевшую фотографию. Первомайская демонстрация в рабочем Сормово – в те времена город Горький, теперь Нижний Новгород. Город завода «Красное Сормово» – отсюда выплыл весь речной флот страны – и бесчисленных авиационных «ящиков» - так тогда называли заводы оборонки. Редкий город с красавцем Кремлем, на холмистом стыке Волги и Оки. Город, что когда-то славился своими нижегородскими ярмарками и богатыми купцами, а потом несгибаемым рабочим классом, готовым вкалывать день и ночь.
На первом плане улыбается отец с папиросой, залихватски зажатой в уголке рта, в окружении, давящихся от хохота товарищей. Рядом улыбающаяся мама и я у нее на руках, в коротких штанишках и, конечно, с флажком. Наверняка красным. Других тогда просто не было. Сзади на всех наезжает грузовик с большим портретом Иосифа Виссарионовича, который тоже прячет в усах улыбку, глаза ласково прищурены. На тротуаре мужичок: явно уже навеселе с гармошкой в окружении дам. Те невпопад машут руками, но и им весело. Вообще всем весело. На палках у прохожих какие-то бутоны, естественно, искусственные, но в целом вся картинка абсолютно натуральная. В ней нет лжи. Как нет лжи в фотографиях Родченко.
То есть, все это, конечно, ложь - в том глубинном историческом смысле, о котором сейчас думает придирчивый читатель, вспоминая усы Иосифа Виссарионовича, но в тот день для этих людей все абсолютно натурально. Праздник, весна, легкий ветерок, бутылка красного, что торчит в кармане у прохожего в шляпе. И он спешит туда, где все будет натурально: винегрет, селедка, пусть и не хрустальные рюмки, зато девушки, от которых пахнет не дезодорантом, а молодостью и свежестью.
Поскольку ностальгирую не в первый раз, один читатель уже упрекнул меня, что я, видимо, не читал Шаламова, раз так скучаю по прошлому. Во-первых, не скучаю. Скучать можно по близкому человеку, которого давно не видел, но еще надеешься увидеть. Скучать по прошлому занятие бессмысленное. Прошлое надо знать и иногда сравнивать с настоящим. Только так, сравнивая, ты и выясняешь, в чем мир и ты вместе с ним, шагнул вперед, а где оступился, что-то утерял, причем утрата эта невосполнима. Во-вторых, чтобы уж поставить все точки на «и», Шаламова я читал. И не только его, но даже дела в архиве ФСБ тех моих родных, что попали под сталинский пресс: трое погибли, двое уцелело. Так что, если и ностальгирую, то вовсе не оттого, что мне симпатичен г-н Зюганов. Он-то как раз карикатурно ненатурален. Я же ностальгирую по живому.
Возможно, что не очень четко выражаю свои мысли, но, если говорить совсем просто, то очень сильно надоела вся современная «фанера»: от эстрады до политики, от желтой прессы до сегодняшних официальных праздников, которые кроме Нового года и 9 мая, на мой взгляд, не выражают ничего, кроме пустоты. О церковных праздниках не говорю, это дело другое и сугубо личное.
Вот и все. Именно поэтому я и пишу не о сегодняшнем, а «о том Первомае», что действительно был праздником. Моему отцу и тем людям, что рядом с ним на фотографии, никакой суррогат, вроде «старых песен о главном», где, кстати, царствует все та же фанера, был не нужен. Они жили на полную катушку, хотя пели те же самые фронтовые песни, не всегда попадая в такт и охрипшими голосами.
В конце перестройки, когда отец попал под машину и погиб, я испытал страшную боль, но и облегчение. Да простит меня Господь. Потому, что он и мама, что умерла чуть раньше, уже не увидели, как ломают все то, ради чего они жили. Не увидели, как вырубают под корень то, что они ощущали живым и зеленым. И последовательно превращают жизнь в студию, куда заносят декорации с надписями на английском языке, блондинку с силиконовой грудью и ковбоя с сигаретой, который, судя по выражению лица, застрелится на месте, если его сапог случайно наступит на коровью лепешку.
На момент смерти отца, реклама уже начала появляться. Гражданам, например, отовсюду предлагали корма для кошек, что на фоне длинных очередей за костями в магазинах, выглядело не первой ласточкой новой и гуманной цивилизации, а лишь тупым цинизмом. Дальше, правда, произошли важные изменения: на прилавках появилось все - от кошачьего корма до человеческого - зато стали циничными до безобразия цены, зарплаты, пенсии и люди в малиновых пиджаках. Впрочем, мой отец всего этого уже, к счастью, не увидел.
Все те люди, что на старой фотографии, во многое верили - включая, естественно, Иосифа Виссарионовича - зря. Во многом они ошибались. И ошибались крепко.
Но, вот парадокс, прожили жизнь куда более счастливую, чем живем сейчас мы. Они победили в Великой и справедливой войне, чудом выжили, родили детей, искренне верили, что идут правильной дорогой, любили своих жен и свою страну. Сегодня же я читаю, как мою родину, люди, считающие себя умными, образованными и внутренне свободными, презрительно называют «РАШКА». Это, как вы понимаете, языковой ублюдок от английского слова - Russia. Некоторые, особенно «свободолюбивые», открыто жалеют, что нас не захватил Гитлер – «тогда мы бы уже давно были в Европе».
Вообще-то в этом случае мы все, включая и самых «свободолюбивых», могли бы просто не родиться, однако, столь сложной мысли отмороженному западнику-радикалу, пожалуй, не одолеть.
Подписи подобных людей в Интернете, что характерно, как правило, анонимны. Для них «эта страна», «эта власть», «это быдло», с которым они сталкиваются на улице, все - чужое. Они не замечают того, что даже если во многом и правы в своей критике, именно они все вокруг и делают суррогатным. Их мысли, их цинизм, их уверенность, что все вокруг покупается и продается – вот это все я и называю «фанерой». То есть, имитацией жизни, когда все безвкусно, словно жуешь пластиковый мандарин.
Помните фильм «Зеркало для героя» Владимира Хотиненко? Там молодой человек внезапно попадает в мир своего отца, в страшные, голодные, сталинские послевоенные годы. И только побыв там, возвращается назад в современность полноценным – натуральным - человеком. Так что не надо высокомерно смотреть на старые фотографии. Многие из них, куда правдивее новых.
Конечно же, декорация присутствовала и в той жизни – куда без нее. Но, проходя через сердце и «монтажную» подлинной веры этих людей, даже самая откровенная бутафория, вроде «Кубанских казаков», и та оживала. Становилось натуральной. И люди из зала выходили счастливыми.
Кстати, и тогда верили далеко не в каждое слово, написанное на первомайских плакатах: слишком многое пережили эти люди, чтобы оставаться по-детски наивными. Но в самое главное – в то, что будущее будет лучше настоящего, они действительно верили. Причем, как те, кто избежал сталинского ада, так и те, кто чудом вышел из него живым, вроде моей бабушки и ее сестры. Знаю это не из теории, а на практике. Натуральными были и их ненависть к Сталину, и их вера в будущее России.
Верим ли в будущее мы, вконец перекормленные фанерой?
И кто тогда счастливее, наши отцы или мы?
Какие первомайские лозунги и призывы способны заставить поверить нынешнего человека в светлое будущее? Тем более, какой лозунг или призыв должен появиться в наших газетах накануне Первомая, чтобы повеселел настоящий рабочий человек? Политтехнологи до этого пока не додумались. Если вообще об этом думали.
«Рублевку» в каждое село!» Боюсь, что ни город, ни деревня не поверят.
Или, наоборот, написать на праздничном плакате чистую правду? О том, например, что с 1 мая этого года «минимальный размер заработной платы в России устанавливается в сумме 1100 руб.?» И весело прошагать с этим плакатом от Калининграда до Сахалина.
Вот я и праздную нынешний Первомай со старой фотографией. Не теряя надежды, что живое вернется, а фанера навсегда сгинет.
Или это я уже перегнул?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
