Политический обозреватель РИА Новости Петр Гончаров.
Москва не видит повода для нагнетания страстей вокруг ядерной проблемы Ирана. Главной задачей международного сообщества является недопущение нарушения Ираном режима нераспространения ядерного оружия. Но не более того. Такова, вкратце, официальная позиция России в иранской ядерной проблеме.
Большинство же независимых российских экспертов придерживаются более радикальных позиций.
«На сегодняшний день отсутствуют какие-либо реальные основания не только использования силы против Ирана, но и даже введения против него экономических санкций. В этих условиях начинать войну против Тегерана –международный произвол». Так считает эксперт Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Владимир Евсеев, представлявший на днях Россию на публичном политическом форуме по иранской проблематике в Вашингтонском институте ближневосточной политики.
В частности, напоминает он, Северная Корея вышла из ДНЯО и объявила о создании собственного ядерного оружия, но это не привело к использованию против нее военной силы. Почему, в таком случае, сила должна быть применена против Ирана? На основе всего лишь одних подозрений?
Далее, США и Запад в целом хотят воспрепятствовать строительству в Иране ключевых звеньев полного ядерного топливного цикла. Однако на каком основании? Ведь существующая международно-правовая база, основу которой составляют Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и гарантии МАГАТЭ, позволяет только контролировать сам процесс создания такого цикла.
Как отметил Евсеев, ряд экспертов не без оснований считает, что политика Вашингтона в области ядерного нераспространения, в значительной степени, базируется на «двойных стандартах». Особенно эти опасения стали заметны после подписания американо-индийского договора о сотрудничестве в ядерной области, который фактически (хотя не вполне формально) подтвердил статус Индии как ядерного государства. Это притом, что Индия не является членом ДНЯО, в 1998 году провела испытания собственного ядерного оружия. Здесь возникает впечатление, что США хотели бы с помощью Дели проводить политику сдерживания Пекина и изоляции Тегерана. Неслучайно, надо полагать, Вашингтон неофициально, но довольно активно настаивает на приостановке контракта по строительству газопровода из Ирана в Индию через Пакистан.
Есть ли выход из этой фактически тупиковой ситуации?
Российские эксперты считают, что нынешний формат переговоров Иран – «евротройка» (Великобритания, Германия и Франция, представляющие ЕС) себя исчерпал. Стороны не готовы идти на компромиссы, а вопрос о предоставлении Тегерану негативных гарантий безопасности (то есть обязательства не нападать) или его членства в ВТО не может быть решен без участия Вашингтона. С другой стороны, Москва и Пекин не могут самостоятельно решить иранскую ядерную проблему ввиду ограниченности своего влияния, а Вашингтон не готов к прямым двухсторонним переговорам с Тегераном.
Выход один - расширить состав участников переговоров за счет России, Китая и США, и всем сторонам подготовить согласованный пакет предложений. Перед нами нечто вроде копии шестистороннего формата переговоров по корейской атомной проблеме, которые хотя и не привели пока к результату, но удерживают ситуацию в приемлемых для всех мирных рамках.
Со стороны США, которым, по выражению директора Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексея Арбатова, «уже давно пора перестать морщить нос в адрес Ирана, а сесть с ним за стол переговоров», – тут потребуется предоставление Ирану "негативных" гарантий безопасности и гарантий будущей нормализации взаимоотношений.
Со стороны ЕС вкладом могло бы стать предоставление Тегерану значительных инвестиций и технологий, в первую очередь для нефтегазовой и нефтеперерабатывающей промышленности.
Со стороны России – строительство атомных электростанций, поставки топлива, вывоз отработанного ядерного топлива и продажа оборонительных вооружений.
Со стороны Китая – гарантированные закупки значительных объемов нефти.
И, наконец, со стороны Ирана – ратификация Дополнительного протокола к ДНЯО от 1997 года, временный мораторий на проведение работ в области обогащения урана в промышленных масштабах, длительный мораторий на проведение любых работ по плутониевой программе, предоставление МАГАТЭ полной информации по всей ранее проводившейся деятельности в ядерной области.
Арбатов и Евсеев считают также целесообразным рассмотреть такую форму сотрудничества, в рамках которой все новые комплексы ядерного топливного цикла (обогащение урана, переработка отработанного топлива и выделение плутония) будут создаваться только под международным управлением. В дальнейшей же перспективе можно было бы постепенно передать ключевые звенья полного топливного цикла всех стран (как ядерных, так и безъядерных) под международное управление и полный контроль со стороны МАГАТЭ, а также заключить конвенцию о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях.
Любые технологии полного топливного цикла, приобретенные неядерным государством в рамках ДНЯО, подлежали бы возврату или ликвидации под контролем МАГАТЭ в случае выхода этого государства из Договора. Только эти меры позволят в значительной степени снизить остроту иранской ядерной проблемы и избежать подобных кризисных ситуаций в будущем с другими странами-участниками ДНЯО.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
