Скоро Владимир Путин выступит с ежегодным посланием Федеральному собранию. Весеннее выступление по традиции рассматривается как базовый документ, определяющий движение страны на год. Оно – так же традиционно – долго и подробно обсуждается элитами, являясь удобным способом принести присягу на верность и одновременно публично дать клятву о немедленном выполнении заветов.
Что скажет президент в нынешнем послании, что еще осталось невысказанным?..
Прошлогоднее послание определенная часть общества встретила на «ура» - выступление содержало базовые, как теперь принято говорить, «цивилизационные» стигматы, апелляции к европейским ценностям, правам и свободам. Документ специально делался идеологическим, как бы в дополнение к посланию 2004 года, которое было больше технократически-экономическим. В этом году, казалось бы, трудностей с наполнением документа быть не должно. «Раскрутилось» множество новых тем, о которых можно говорить во всех временах - прошедшем, настоящем и будущем. И все же остается и множество вопросов. И главный – как не сделать речь лишь декларацией, живущей отдельно от страны.
Год, прошедший с момента оглашения предыдущего послания, в общем, казалось бы, дает много поводов и для констатаций, и для гордости, и для критики. Можно немало абзацев посвятить, к примеру, национальным проектам, еще раз подчеркнув, как позитивно они скажутся (уже сказываются) на жизни россиян. Можно вновь – вполне обоснованно - покритиковать бюрократию, тормозящую реализацию проектов и по-прежнему страшно далекую от народа (об этом было в послании-2005), и коснуться извечной российской темы коррупции. Можно даже, хотя в условиях отвратительной исполнительской дисциплины, правоприменительной практики и огромных внутри- и межотраслевых перекосов дело это заведомо неблагодарное, возвести борьбу с коррупцией в ранг федеральных задач или национальных угроз, мешающих развитию всего общества.
При этом тут же можно привести оптимистические показатели экономического роста, золотовалютных резервов, Стабфонда и блистательных перспектив в целом, вытекающих из наличия большого количества денег в стране. Правда, экономические подразделения, ответственные за этот раздел послания, вряд ли представят цифры, которые в других странах используют для иллюстрации показателей роста. Например, число созданных рабочих мест по субъектам и регионам, перечень сфер, где они создавались, наконец, показатели производительности труда. Потому что рост сам по себе, несомненно, ценен, и некоторые европейские страны даже ставят Россию в пример, но все же он не должен напоминать процесс обильного поедания пищи с последующим несварением. Это как человек – он ведь может расти и вширь, и весы будут фиксировать новые килограммы, только к умственному развитию индивида это подчас не имеет никакого отношения...
Самая модная сейчас экономическая тема – инфляция. Тут уже можно вновь призвать и Федеральное собрание, и правительственные ведомства на борьбу с этим злом, тем более оно понятно населению. Рост цен осязается людьми ежедневно, является источником латентного социального недовольства, к тому же жестко связан с национальными проектами, то есть опять ставит под угрозу их эффективное выполнение.
Что еще произошло за год, что требовало бы прояснения в послании? Несомненно, ситуация с некоммерческими организациями. Нужно помнить, что меньше чем через квартал после оглашения послания в Петербург съедутся мировые лидеры, и всякие зарубежные СМИ, НКО и политологические центры, в том числе те самые «записные советологи», которых зимой Путин обвинил в старых фобиях, будут методично отслеживать, что происходит в России по линии свобод, прав и общегражданской атмосферы. Темы, по которым «замеряют» уровень демократии в холодной, большой, непонятной стране-члене «восьмерки», будут прежними: ситуация с «третьим сектором», энергопоставки и отношения с соседями. Здесь может возникнуть определенная дилемма: с одной стороны, главное и, пожалуй, последнее значимое международное событие перед большим «избирательным циклом» нельзя обойти вниманием, поскольку отчасти его итоги будут экстраполированы на восприятие всего того, что станет происходить в России следующие год-полтора. С другой стороны, то, что «беспокоит Запад», во многом прямо противоположно тому, что беспокоит российские население. И из этого тоже вроде нельзя не исходить. Поэтому либо придется делать выбор между внутренним и внешним «употреблением», либо вновь призывать российского обывателя осознать важность общечеловеческих ценностей, прав и свобод. То есть напоминать ему о том, что – как фиксируют опросы – его почти не волнует последние годы.
В принципе, из понимания того, что пришло в российское общество за последний год, можно попытаться вывести формулу того, чего в нем не хватает, и соответственно, к этому обратиться в послании. Так вот, есть ощущение, что главным итогом года стала феерическая погоня за прибылью, на фоне которой уходят последние «стяжки-ограничители» и какое-либо понимание ответственности за последствия действий/бездействия. Это происходит повсеместно - в сферах от высоких до низких. Лучшим примером, характеризующим современную российскую жизнь, может стать свая, которую вогнали в вагон метро. Она - как символ того, что в процессе накопления разрешено всё. Достоевский называл это «всеобщим сбивчивым цинизмом», а Аристотель говорил: «То, что почитается ценным у власть имущих, неизбежно явится таковым и в представлении остальных граждан».
Иными словами, именно сверху, элитой, задается тон поведения, особенно в России, где это было традиционно. Если же хочется обратиться к мировому опыту, то законы менеджмента гласят: климат в коллективе определяют первые лица.
Поэтому в послании нужно бы говорить об ответственности, о понимании того, что мы хотим получить «на выходе», причем за пределами общеизвестных фраз о конкурентоспособности, процветании, укреплении и повышении. За год до выборов, которые, возможно, обновят часть элиты или, по меньшей мере, станут толчком для ее последующего обновления, это было бы уместно. Этакий призыв к истеблишменту «подумать о вечном». О том, что рост благосостояния должен сопровождаться повышением качества жизни, о том, что законы должны не только приниматься, но в первую очередь работать (наверное, это не масштаб послания, но любопытно, приведут ли новые жесткие нормы для водителей к нормальному движению на дорогах?), о том, что те чиновничьи толпы, которых поминал Путин практически во всех посланиях, существуют, чтобы облегчать жизнь в стране, гражданами которой являются сами.
«Если сейчас... государство поддастся соблазну простых решений, то верх возьмет бюрократическая реакция», - сказал Путин в послании год назад. Наличие огромного количества денег, отсутствие оппозиционной мысли и структур, всеобщая поддержка курса и аполитичность избирателя, однако, толкают именно к примитивизации решений. Это как сваи вгонять. И именно Путин должен бы, по идее, призывать к усложнению технологий и структуры общества, объяснив в том числе, что занимать несогласную с официальной позицию – далеко не всегда значит быть «оппонентом режиму», а делать (или не делать) что-то нужно не только из любви/боязни к президенту, губернатору, собственному креслу, деньгам. Наверное, поэтому стоило бы сказать еще раз про важность «третьего сектора», причем детализировав этот пассаж, чтобы исполнители поняли его, а не истолковали лишь как «общую фразу» для Запада. Наверное, необходимо говорить о том, что даже страны-производители нефти-газа давно заняты созданием возобновляемых источников энергии, и опять же – чтобы поняли, что это нужно самой России прежде всего. Что нормальный бизнес и ответственное отношение к предприятиям (от конструкционных особенностей крыш до слияний-поглощений) нужны самой стране, а не критикам на Западе. Нужно говорить о толерантности, причем говорить жестко, с упором именно на разные структуры, способные эту толерантность, извините, насаждать. Не может Россия в XXI веке оставаться страной, куда страшно приехать черному (или просто смуглому) студенту. Мы рапортуем, что у нас мирно сосуществуют представители всех конфессией – тема, над которой, пусть и не заявляя громогласно об этом, бьются европейские страны, - и при этом люди не могут спокойно ходить по улицам...
Наверняка тех, кто трудится сегодня над составлением послания, мучает множество фобий: попытки «дебилизации» общественной жизни снижают не только вероятность возникновения системного недовольства, но и профпригодность тех, кто задействован в обеспечении этой благости. А чтобы признать ошибки и призвать к действиям разные слои общества, нужно определенное мужество.
Но президенту вроде мужества всегда было не занимать: во-первых, он любит периодически повергать в замешательство консервативное «советизирующееся» сословие, а во-вторых, прежде всего именно ему важно, каким его запомнят избиратели, мир и учебники новейшей истории.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
