Рискуя вызвать возмущение и жесткий отпор со стороны молодых читателей, неприятие политкорректной части аудитории и несогласие многих единомышленников с резкостью формулировки, скажу прямо: молодежь - точнее, значительная ее часть – представляет сейчас реальную угрозу для существующего общества. Думаю, что такой ситуации не было в России с предреволюционных времен начала прошлого века. Опасность усиливается тем, что молодежные настроения во многих западных (и мусульманских, но это особый разговор) странах после почти сорокалетнего перерыва становятся столь же, если не более радикальными и антиобщественными.
Разрушительный характер образа мыслей и поведения проявляется по-разному в разных социальных слоях молодежи. Пожалуй, можно выделить три вида молодых врагов общества: идейные бунтари, нацистские штурмовики и уголовники. Деление это весьма приблизительное – в идейных акциях протеста обычно принимают участие «непрошенные» нацисты и хулиганье, а побуждения у тех, кто избивает и убивает инородцев, как правило, не только нацистские, но и примитивно грабительские… Однако сформировать представление о том, что происходит в молодежной среде, такое деление помогает.
Идейных, в свою очередь, можно разделить на левых и правых революционеров. К ним примыкают многие молодые деятели так называемого актуального искусства, радикально настроенные (или, чаще, демонстрирующие наигранную радикальность ради привлекательного для молодой аудитории эпатажа) журналисты и писатели, наиболее бескомпромиссные правозащитники, вообще молодые интеллектуалы-гуманитарии. Штурмовиков (что то же самое, скинхедов) можно условно поделить на антикавказцев, антисемитов и расистов, ненавидящих и преследующих черно- и желтокожих – впрочем, как правило, каждый из них ненавидит всех «нерусских». Что касается молодых уголовников, то среди них выделяются футбольные фанаты и обычные хулиганы, «гопники», в основном жители пригородов, просто завидующие обитателям мегаполисов, их «богатой жизни» – однако и эти категории перемешиваются и сливаются.
Получается, что молодые протестанты представляют две категории населения, равно опасные, как показывает исторический опыт, для социального и политического статус-кво: инакомыслящую интеллигенцию и люмпенизированный «народ». Такое сочетание никогда не приводило ни к чему хорошему. Следует признать, что вообще культурная молодежь, студенчество в особенности, начиная с ХIX века постоянно бунтует. В России перерыв был только на семьдесят лет советской власти, которая любому инакомыслию успешно противопоставляла превосходство силы (и о которой с ностальгией непострадавших «вспоминают» теперь как раз юные бунтари). Однако российские народовольцы и безумные бомбисты из юных дворян, парижские гошисты шестьдесят восьмого из буржуазно-интеллигентских семей проявляли некоторую – не афишируемую ими, но глубоко сидевшую – брезгливость. Они не смыкались с «народом», то есть, с пьяной швалью, уличной шпаной, погромщиками, всегда готовыми разбить витрину лавки и ограбить несчастного лавочника, пустить красного петуха и покалечить толпой полицейского. Именно в этом высокомерии упрекали интеллигентских революционеров революционеры настоящие, вполне бессовестные. Именно объединения инакомыслящей интеллигенции с толпой мародеров и насильников добился Ленин – известно, чем это кончилось.
Нынешние беспорядки во Франции пугают как раз трогательным единением молодой интеллигенции и злобных, завистливых пригородных недорослей. Те, кто требуют сохранения привилегий для молодых специалистов и не прекращают дебоширить несмотря на то, что президент часть этих привилегий восстановил, и те, кто жег автомобили осенью, шагают в одних рядах. Хочется надеяться, что их пока не дергает за ниточки ловкая рука какого-нибудь ленина, иначе дело совсем плохо.
В России, как обычно, расклад еще более опасный. Маменькиным сынкам, собранным под почти гитлеровские знамена престарелого фюрера Лимонова и с обдуманным вызовом безобразничающим в госучреждениях, сочувствует гуманная, просвещенная и всегда готовая сочувствовать видимой слабости русская интеллигенция. Негодяям, убивающим иностранных студентов и среднеазиатских детей, сочувствуют типичные представители «простого народа», набранные в присяжные и оправдывающие убийц, поскольку сами ненавидят «черных». Хулиганью, громящему стадионы и отбирающему дубинки у ОМОНа, и налитым пивом мерзавцам, затаптывающим пожилого человека, пожурившего их за мат, профессионально сочувствуют правозащитники, всегда готовые сочувствовать поганцу, разбившему в кровь свой кулак о милицейский шлем – ведь это же дети, их надо воспитывать, им надо создавать социальную перспективу… Теперь дело за малым: свести всех этих идейных и безыдейных в одну стройную колонну – и на райотдел милиции, на Кремль, на очередной Зимний… Проблема вполне разрешимая, тем более, что время от времени такие колонны уже выстраиваются для общих шествий, «оппозиционных» и «в защиту русских».
Естественно, все эти страхи покажутся преувеличенными тем, кто привык анализировать бесконечную партию в политические шахматы или даже шашки – если Кремль пойдет туда, а олигархи сюда, то, проигрывая в темпе, N. выигрывает качество, а S. проходит в дамки, но на битое поле… Однако еще раз напомню: именно с молодежного, в сущности, протеста началось сползание России в самую страшную в ее истории со Смутного времени катастрофу, в революцию, в которой коренились все мировые беды ХХ столетия.
Молодежь наследует мир, уже поэтому ей дано быть победительницей предшествующих поколений. Но сыновьям – еще с древних, мифологических времен – не терпится перехватить власть у отцов раньше, чем это произойдет в силу житейских причин. Неприятие молодыми того устройства жизни, которое им предлагают старшие, совершенно естественно, если бы молодежь всегда была довольна, ничто на свете не менялось бы, в том числе и в лучшую сторону. Но жажда перемен может быть плодотворной только в том случае, если не дать ей возможности революционного выхода. Либерализм поощряет свойственную юности любовь к свободе, поднимающую давление в общественном котле, но встроенные в либеральный механизм предохранительные клапаны не всегда срабатывают вовремя, а контроль прочности стенок отторгается либеральным сознанием. В какой-то момент может рвануть…
Скажу честно: я не знаю точно, что со всем этим можно поделать. Могу указать только на два мощных и почти не использующихся фактора сдерживания – подкуп и жестокое подавление. На предотвращение молодежной опасности не следует жалеть никаких денег. Их надо щедро тратить на организацию безобидных дискотек, рок-клубов и фестивалей (хорошо контролируемых); на адаптацию истэблишментом (попросту говоря – покупку) формальных и неформальных лидеров; на улучшение материальных условий молодежного быта (всякие субсидии и создание карьерных перспектив)… Думаю, на такие расходы можно пустить и толику стабилизационного фонда, этого виртуального национального клада. Сейчас пожадничаем, потом поздно будет. И – приговоры. Никаких судов присяжных по делам об убийствах на националистической почве. Скинхедов брать при любом появлении и неуклонно отвешивать рядовым срок за сроком за разжигание национальной розни, лидерам националистических партий – за пропаганду. За убийство из нацистских побуждений – пожизненное. Молодость должна служить не смягчающим, а отягчающим обстоятельством, как алкогольное или наркотическое опьянение – юный выродок за долгую жизнь может еще много натворить. Молодым хулиганам за преступления против личности ни в коем случае не давать условные сроки – это их смешит. Продемонстрировать в действии статьи за оскорбление государственных символов, за унижение по религиозному признаку, за оскорбление личности. Пусть это будет похоже на цензуру – «актуальное искусство» и эпатажная публицистика бывают слишком похожи на фашистскую пропаганду. Если нет соответствующих законов, принять, ориентируясь на опыт других государств, вполне либеральных, но не отступающих перед варварами.
Многие, уверен, сочтут эти заметки проявлением патологического старения, фобии по отношению к молодежи. Что ж, я готов принять упрек – но только от того, кто не переходит на другую сторону улицы, увидев толпу подростков.
Александр Кабаков, Издательский дом "Коммерсантъ"
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
