Петр Романов, политический обозреватель РИА «Новости».
В Афганистане, освобожденном от радикалов-талибов, там, где прошли признанные Западом демократическими выборы, местный шариатский суд грозит смертной казнью 40-летнему афганскому гражданину Абдуле Рахману за то, что тот осмелился сменить свое вероисповедание, отказался от ислама и стал христианином. Рахман готовится принять смерть. И это в стране «умеренного ислама», по определению президента Афганистана Хамида Карзая. И это в XXI веке.
Карзай оправдывается изо всех сил. Тем, в частности, что радикальный ислам пришел в страну с помощью Запада в ответ на советскую интервенцию. И Карзай прав. В этой проблеме есть безусловная вина и бывшего советского руководства, и бывших западных лидеров. Тем не менее, речь в данном случае идет не об уроках истории, а о судьбе конкретного человека. А вот конкретно г-н Карзай решать судьбу несчастного не хочет. Как официально заявлено, правительство Афганистана намерено предоставить суду право решать судьбу обратившегося в христианство афганца. И снова г-н Карзай формально прав. Согласно демократическим постулатам судебная власть самостоятельна, независима и не обязана подчиняться указаниям президента. Правда, та же демократия говорит о свободе вероисповедания, но что-то же надо выбирать: или независимость суда или свободу вероисповедания.
Ситуация, кстати, при всей кажущейся парадоксальности, самая обычная: никакие правила не могут предусмотреть всего, что заготовила человеку реальная жизнь. Нормальный выход из подобных только на первый взгляд тупиковых ситуаций всегда один – действовать, полагаясь на здравый смысл. А в данном случае он недвусмысленно говорит, что совершается преступная и трагическая нелепость. Что бы не твердил закон шариата или христианский катехизис, идти вспять к кострам инквизиции и прочим «прелестям» средневековья ни одна из мировых конфессий не может себе позволить.
В защиту Рахмана уже подняли голос на Западе, что не удивительно. Удивительно то, что не раздалось пока ни одного голоса протеста со стороны исламского мира, даже из тех стран, что считаются самыми умеренными. Между тем, сохраняя молчание, умеренный ислам пилит сук, на котором сидит, потому что молчание неизбежно сблизит его в глазах очень многих с самыми фанатичными и воинствующими формами ислама. Если здравомыслящий ислам хочет сохранить к себе уважение, он обязан вступиться за несчастного афганца. Чем раньше, тем лучше: и для Абдулы Рахмана, и для самого ислама. Иначе, про все богословские бороды вместе и по отдельности можно будет по праву сказать то, что говорили еще в древнем Риме: бороду вижу, а мудреца – нет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
