Политический обозреватель «РИА Новости» Владимир Симонов.
Мы уже знаем все это наизусть. Обновленная версия «Стратегии национальной безопасности США», представленная на днях в Вашингтоне советником президента по национальной безопасности Стивеном Хэдли, оставляет острое ощущение «дежа вю», уже виденного.
Ее главный компонент – та же самая доктрина превентивного удара, которая впервые была обнародована в 2002 году и вызвала тогда немало критики, в том числе в самих Соединенных Штатах. Суть доктрины в том, что Вашингтон резервирует за собой право первым нанести удар по террористическим группировкам, получившим доступ к ядерному, химическому, биологическому оружию, или целым государствам, враждебным по отношению к США.
В том же 49-страничном документе, подписанном президентом Джорджем Бушем, перечислены семь возможных кандидатов на роль такого рода мишеней. К числу стран, представляющих угрозу для национальной безопасности США, отнесены Иран, Сирия, Северная Корея, Куба, Белоруссия, Бирма и Зимбабве. Но список не закрыт – американская администрация обещает его периодически пополнять. Что, конечно, не может не заставить режимы из числа наиболее слабонервных вспомнить о дамокловом мече.
Неизменность «Стратегии национальной безопасности США» вовсе не значит, что она не приобрела сегодня нового, еще более угрожающего для международного сообщества смысла. Дело в том, что изменились времена. А именно: отметила свою третью годовщину война в Ираке – первое в новейшей истории практическое воплощение американской тактики упреждающего удара.
Поразительно, но в тексте обновленной «Стратегии» нельзя найти ни единой ссылки на иракскую военную кампанию. Тем более хотя бы намека на то, что администрация США извлекла уроки из постигшего ее там фиаско. Авторы документа прячут головы в песок перед лицом важнейшей проблемы: что происходит в стране после того, как против нее нанесен этот вдумчиво обоснованный, в официальной доктрине прописанный, хорошо спланированный превентивный удар.
Судьба Ирака дает исчерпывающий ответ, что именно. Взрыв насилия, невиданный до войны. Сотни тысяч убитых среди мирного населения. Слет террористических группировок со всего света, использующих Ирак как базу для радикализации Ближнего Востока. Хаос вместо политического процесса. Неуклонное скольжение страны к гражданской войне и дезинтеграции. Самая мощная держава мира не смогла остановить такого развития событий, когда война сделала обстановку не лучше, а на несколько порядков хуже.
Превентивное применение силы против государства, заподозренного – как выяснилось позднее, ошибочно – в обладании ОМУ и сговоре с Бен Ладеном, привело к возникновению очага напряженности, значительно более опасного и для самих Соединенных Штатов, и для региона.
Угрожающий характер обновленной «Стратегии национальной безопасности США» станет также более ясен, если мы преодолеем некоторые трудности перевода. В официальном английском тексте документа доктрина первого удара излагается с использованием не слова «preventive» (превентивный), а другого термина – «pre-emptive», что можно перевести как «упреждающий», «опережающий». Между двумя понятиями есть существенная разница, которую администрация США хотела бы, видимо, затушевать.
Упреждающей атакой – а её правомерность признается международным правом – называют такую ситуацию, когда кто-то наставил на вас револьвер и готовится нажать на курок, но вы переигрываете противника, стреляя первым. Превентивная атака предполагает другую ситуацию: немедленной опасности для вас в данное время не существует, но вы наносите удар, чтобы предотвратить само появление угрозы.
Именно об этом, втором, несравнимо более рискованном и незаконном, с точки зрения международного права, варианте идет речь в ключевом абзаце «Стратегии национальной безопасности США»:
«В случае необходимости, исходя из давнего принципа самообороны, мы не исключаем использования силы до того, как произойдет нападение (на США), даже при сохранении неопределенности в отношении времени и места нападения со стороны противника", - говорится в документе.
Иначе говоря, время и место неизвестно, оружие массового поражения не обнаружено, коварного замысла со стороны воображаемого противника может и не быть, но США считают себя вправе начать войну.
Так произошло в случае с Ираком. Такие же действия президент Джордж Буш и вице-президент Дик Чейни периодически угрожают предпринять в ближайшем будущем в отношении Ирана. Остальным 6 странам-изгоям из американского черного списка остается только гадать, когда придет их черед.
Новым элементом «Стратегии национальной безопасности США» издания 2006 года стала также более жесткая позиция по отношению к России. Документ увязывает перспективы развития американо-российских отношений с оценкой Вашингтоном внешней и внутренней политики Москвы на основе собственных критериев демократичности и собственных же потребностей борьбы с неугодными Америке режимами.
На днях МИД России отверг в своем заявлении то, что он назвал откровенной «идеологизацией внешней политики США». Российское дипломатическое ведомство недоумевает: где в тексте «Стратегии» хотя бы слово о партнерском взаимодействии между двумя странами, налаживанию которого и Москва, и, как казалось, Вашингтон посвятили столько усилий. Судя по документу, Соединенные Штаты вновь претендуют на монополию в толковании демократии и роль единственного экспортера западной демократической модели вне зависимости от ее приемлемости для других государств.
В России считают, что новая вашингтонская «Стратегия» несет в себе серьезную угрозу дискредитации самой идеи демократии.
Москве менее ясно другое. Надо ли воспринимать некоторые пассажи документа как предупреждение о том, что российско-американские отношения могут вступить в некую черную полосу? Даже если это так, то здесь не видят в этом никакой трагедии. Качнувшийся после 11 сентября в сторону завышенных ожиданий маятник лишь вернулся бы к равновесию.
