Политический обозреватель РИА Новости Владимир Симонов.
Удастся ли Европейскому Союзу заключить пакт с Россией, гарантирующий надежность поставок своим 25 странам-членам российского газа и нефти? Как будет выглядеть в будущем стратегия энергетического сотрудничества Брюсселя и Москвы? Ответы на эти вопросы во многом зависят от результатов переговоров председателя Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу и президента Владимира Путина, намеченных на ближайшую пятницу.
По существу, мы становимся свидетелями рождения нового жанра международных отношений – энергодипломатии. Причем это вряд ли могло произойти в более подходящее время. А именно, накануне саммита G8 в Санкт-Петербурге под председательством России, одним из приоритетов которого намечена тема глобальной энергетической безопасности.
Жозе Мануэль Баррозу приезжает в Москву, вооруженный свежим документом, где Брюссель призывает членов ЕС создать единую стратегию в области энергетики и скрепить ее договором с Россией. Там же европейцам предлагается учредить единый орган, который бы координировал политику ЕС в энергетическом секторе. То есть руководящая верхушка Евросоюза вновь отважно возвращается к идее наднациональной регулирующей структуры, уже не раз отвергнутой членами ЕС в других областях - в частности, в финансовой и телекоммуникационной.
При взгляде из России пока кажется, что у председателя Еврокомиссии осталось значительно больше серьезных проблем дома, в Брюсселе, чем ему стоит ожидать их на переговорах с президентом Путиным в Москве. За спиной Жозе Мануэля Баррозу нет даже признаков согласия. Такие ветераны ЕС, как Германия, Франция, Испания и Италия, считают свою энергетическую безопасность настолько важной, сугубо национальной проблемой, что ее нельзя, как им кажется, передавать в единоличное управление Брюсселю. Эти страны вовсе не убеждены, что должны говорить с поставщиками углеводородного сырья «с единой позиции», как призывает их недавний документ ЕС.
Москве остается лишь сожалеть по этому поводу. В результате председатель Еврокомиссии, прибывающий в российскую столицу, может сегодня представлять интересы стран ЕС в энергетическом секторе лишь теоретически. Между тем Россия жизненно заинтересована в осознании мировым сообществом того факта, что поскольку энергетика стала глобальной, энергетическая безопасность отныне неделима. Как пишет президент Путин в своей недавней статье на эту тему: «Общая энергетическая судьба означает общую ответственность, общие риски и выгоды».
Действительно, в последнее время стало модно ужасаться по поводу углеводородной зависимости Европы от России. Смотрите, восклицают скептики, уже сегодня Евросоюз не может обходиться без российского природного газа и нефти – они занимают в европейской энергобалансе соответственно 25% и 30%. А что будет дальше? Не кончится ли все это полным энергетическим диктатом России, когда к 2030 году Европа станет импортировать, как предсказывает большинство экспертов, уже 90% всего своего газа и 70% нефти – и российская доля в этом импорте может еще больше вырасти?
Сознательно или нет, скептики упускают из виду важное обстоятельство. Нельзя рассматривать проблемы энергетической безопасности только с точки зрения того, кто что кому поставляет. Действительно, Россия выступает крупнейшим поставщиком углеводородного сырья в ЕС, причем поставщиком, доказавшим за многие десятилетия свою добросовестность. Но в свою очередь Москва зарабатывает на этих поставках 20% экспортной прибыли. В этом смысле Россия могла бы в равной степени опасаться некоей «диктатуры» Евросоюза над своей внешней торговлей.
То есть ЕС и Россия взаимозависимы. И речь должна идти не об иллюзорных угрозах каких-то диктатур, а о том, как привнести в эту взаимозависимость больше доверия. Доверие же имеет тенденцию возрастать по мере развития делового партнерства. Новые европейские инвестиции в разработку российских нефтяных месторождений, совместное строительство трубопроводов вроде Северо-Европейского, общие усилия по защите этих энергетических артерий от атак террористов – все это могло бы лечь кирпичиками в здание энергетической безопасности Европейского континента.
При обсуждении этих и прочих тем в Москве Жозе Мануэль Баррозу несомненно найдет в лице Владимира Путина отзывчивого единомышленника. Непредвзятый взгляд на последние действия российского президента в сфере энергетики может выявить несколько немаловажных односторонних инициатив, проникнутых идеей международной энергетической безопасности.
Так, после недавнего спора с Украиной вокруг введения рыночных цен на газ, когда та, не считаясь с интересами западноевропейских потребителей, несанкционированно отбирала до 70 млн лишних кубометров в сутки, Москва настояла на подписании не одного, как это было прежде, а двух контрактов. Одного – на поставки газа на Украину, второго – на его транзит в Европу. Нетрудно понять, в какой степени новая формула обеспечивает большую стабильность европейского энергетического рынка.
Россия также размышляет над проблемой совместимости развития ядерной энергетики с режимом нераспространения ядерного оружия.
Этой цели служит интересное предложение Москвы: создать сеть центров ядерного цикла по обогащению урана и обеспечить к этим центрам недискриминационный доступ всех желающих. Причем Россия вовсе не намерена монополизировать эту идею – такие центры могли бы быть созданы и в других странах ядерного клуба, имеющих свои национальные школы мирной ядерной энергетики.
Накануне визита в Москву Жозе Мануэль Баррозу высказал пожелание, чтобы европейские компании играли более значительную роль в разработке российских нефтегазовых месторождений. Обсуждая эту тему, Владимир Путин может сослаться на опыт совместной корпорации «ТНК Би-Пи», где пакет акций поделен пополам между российскими и британскими акционерами. Сегодня уже около четверти добычи «Би-Пи» в мире приходится на Россию. Москва без колебаний идет на то, чтобы передавать под контроль совместной компании существенные запасы национальных энергоресурсов, рассматривая это как вклад в стабильность международной энергетики.
До сих пор Россия занималась такого рода энергодипломатией и подкрепляющей ее международной практикой в относительном одиночестве. Подключение Брюсселя будет только приветствоваться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
