Почти через год после того, как в России отметили окончание Великой Отечественной, "горячей", войны, в Соединенных Штатах, хоть и с меньшим размахом, празднуют начало последовавшей за ней войны "холодной".
Ровно 60 лет назад, 5 марта 1946 года, в Вестминстерском колледже в Фултоне (штат Миссури) в присутствии президента США Гарри Трумэна тогда уже безработный премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую речь, в которой объявил, что "от Шецина на Балтике до Триеста на Адриатике железный занавес опустился через весь континент".
По этому поводу в эти дни в Фултоне проходят празднества с участием младшей дочери Черчилля леди Мэри Соамс и его внучки Эдвины Сандис, а также внучатого племянника тогдашнего главы Белого дома Джона Росса Трумэна.
На торжества позвали также президента Соединенных Штатов Джорджа Буша и английского премьера Тони Блэра, однако те приглашение отклонили. "Columbia Tribune" вспоминает, что в предыдущие годы годовщины Фултонской речи в Вестминстерском колледже отмечали известные мировые лидеры и политики, в том числе бывшая премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер и экс-президент СССР Михаил Горбачев.
К годовщине в Фултоне была обновлена экспозиция и проведена перепланировка Мемориала и библиотеки Черчилля, называемого также "мемориалом "холодной войны", что обошлось властям в $4 миллиона. Кроме того, символическое начало глобального противостояния было отмечено специальной службой в церкви Святой Марии на территории Вестминстерского колледжа.
Все эти мероприятия, по собственному признанию леди Соамс, ее "глубоко тронули". "Я поражена, как хорошо относятся к моему отцу в этой стране. Я бы даже сказала – как его любят", - приводит ее слова "Fulton Sun".
В чем же заключается "наследие Черчилля", о сохранении которого столько говорилось в эти дни? И можно ли утверждать, что война, начало которой до сих пор является праздником для одной из сторон, окончена?
Идеолог Pax Americana
Автор книги о Уинстоне Черчилле историк Анатолий Уткин рассказывает о том, при каких обстоятельствах бывший английский премьер внес свой вклад в идеологию глобальной экспансии, вызревавший в послевоенное время в США.
"К ставшему президентом Гарри Трумэну, гордящемуся своей простотой и доступностью, стали прибывать земляки из Миссури с небольшими просьбами, - пишет Уткин в "Московских Новостях". - В январе 1946 г. они попросили прислать кого-либо из сенаторов на открытие заурядного колледжа в миссурийском городке Фултон. Патриот своих краев, президент Трумэн отреагировал неожиданно: "Зачем нам просить косноязычных сенаторов, когда во Флориде отдыхает самый большой златоуст англосаксонского мира - отставной премьер Уинстон Черчилль?". Черчилль на просьбу откликнулся, выдвинув лишь одно условие: "Выступлю в случае присутствия в зале президента Соединенных Штатов". Трумэн согласился.
По словам Уткина, печально знаменитое выступление Черчилля в Фултоне соответствовало настроениям правых сил в США, решивших "выяснить свои отношения" с Востоком. "Братская ассоциация англоговорящих народов", о которой говорил экс-премьер, должна была стать военным союзом, ибо, как утверждал Черчилль, "на русских ничто не производит большего впечатления, чем сила". "Это было начало трагического пути гонки вооружений", - замечает историк.
О том, что Фултонская речь лишь оформила идеи, годами зревшие в лондонских и вашингтонских коридорах власти, говорит и доктор исторических наук Валентин Фалин. Однако, по его мнению, озвучивание доселе тайных умыслов поручили Черчиллю не только потому, что тот в нужный момент оказался во Флориде. "В англо-саксонском сообществе сложно было сыскать другого деятеля, который столь полно и неукротимо воплощал собой русофобию", - считает Фалин.
Историк напоминает, что "еще во время первой мировой войны Черчилля терзали заботы, как бы сконцентрировать главные силы кайзеровской Германии на разгроме царской России, а самому Альбиону уйти от выполнения обязательств, взятых в рамках Антанты".
Фалин утверждает, что на финальной стадии войны СССР не представлял собой угрозу для "свободного мира". "У Москвы были несколько иные заботы. Надлежало поднимать из руин страну, а не мечтать о квази-коммунистической экспансии. Установленным, доказанным фактом является то, что советское руководство ни в 1945, ни в 1946 годах не собиралось воспроизводить в Центральной и Восточной Европе родственные сталинизму модели экономического, социального и политического устройства", - говорит он.
Это понимали и в США. Так, генерал Клей в апреле 1946 года в качестве заместителя американского губернатора Германии докладывал госдепартаменту: советских представителей в Контрольном совете "нельзя упрекнуть в том, что они нарушают Потсдамские договоренности". Напротив, "они в высшей степени добросовестно их исполняют", демонстрируют "искреннее стремление дружить с нами, а также уважение к США". "Мы, - заключал Клей, - ни на мгновение не верили в (возможность) предстоящей советской агрессии и мы не верим этому сейчас".
Однако Трумэна, которому необходимо было освятить доктрину "Pax Americana", эти соображения не убеждали. Именно для того, чтобы как-то обосновать заявку на мировую гегемонию, Соединенным Штатам и понадобился Черчилль. "В пользу Черчилля, с точки зрения Трумэна, говорило то, что в ходе войны никто больше Черчилля не сделал для того, чтобы выхолостить военное сотрудничество западных держав с Советским Союзом, не допустить реальной координации действий вооруженных сил трех держав, сорвать организацию Второго фронта в 1942 и 1943 годах и тем самым затягивать войну, с олимпийским спокойствием наблюдая, как в ожесточенных схватках немцы и русские обескровливают друг друга. В этом смысле концепция британского премьера перекликалась с подходами Трумэна (который в июне 1941 года изрек – "если будут побеждать немцы, стоит помогать русским, если верх будут брать русские, надо помогать немцам, и пусть они убивают друг друга как можно больше"), считает историк.
"Немыслимое" и неотвратимое
Не позднее марта 1945 года Черчилль отдал приказ собирать трофейное немецкое оружие и складировать его для возможного использования против СССР. Тогда же им был отдан приказ о разработке операции "Немыслимое" - плана войны против Советского Союза, которая должна была начаться 1 июля 1945 года силами 112 – 113 дивизий, включая дюжину дивизий вермахта, которые сдались англичанам и нерасформированными были переведены в лагеря в земле Шлезвиг-Гольштейн и южной Дании. Там их держали в готовности до весны 1946 года, рассказывает Фалин.
По его словам, Черчилль приложил немало стараний, дабы вовлечь в "Немыслимое" Трумэна, принявшего президентский пост после кончины (12 апреля 1945 года) Франклина Рузвельта. "Если бы не категорический афронт ведущих военачальников США, черчиллевское "Немыслимое" могло бы обрести зловещие черты вполне реального и мыслимого. Не исключено даже, что с ядерным акцентом", - добавляет историк.
Фалин рассказывает, что 19 мая 1945 года помощник госсекретаря США Грю направил Трумэну меморандум, в котором отмечалось, что "если есть что-то в мире неотвратимое, то таким неотвратимым является война между США и Советским Союзом". "Гораздо лучше и надежнее иметь столкновение прежде, чем Россия сможет провести восстановительные работы и развить свой огромный потенциал военной, экономической и территориальной мощи", - утверждалось в документе.
"На идейной основе, выраженной в меморандуме Грю, в сущности, и шел демонтаж политического наследия Рузвельта, в том числе в части выполнения (или сбрасывания) обязательств США по тегеранским и ялтинским соглашениям. Параллельно полным ходом готовилась новая военная доктрина Соединенных Штатов. Ее повивальной бабкой стало успешное испытание ядерного оружия в штате Невада", - говорит историк.
К Потсдамской конференции 17 июля 1945 года была разработана новая военная доктрина США. "Лучшая оборона – упреждающие удары по потенциальному противнику – таков ее лейтмотив", - отмечает Фалин. А в 20-ых числах августа, когда Красная Армия вела бои с миллионной Квантунской армией в Манчжурии, при участии командования ВВС США возникает "Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Манчжурии". "Речь шла о плане-задании… по развертыванию производства и накопления атомных бомб, предназначенных для агрессии против СССР", - утверждает историк.
По его словам, уже в конце 1945 разрабатывался "план всеохватывающей войны с Советским Союзом, рассчитанной на изничтожение российского государства". Тогда же стартовало систематическое разведывание советской территории авиацией США.
"Холодная война" не заканчивалась
Вплоть до 1947 года американская разведка докладывала, что Советский Союз не представляет никакой угрозы. "В ближайшие годы СССР сосредоточится на внутреннем восстановлении и будет ставить ограниченные дипломатические цели", - отмечали военные аналитики. Однако в Вашингтоне так не считали. В Белом Доме, по словам Фалина, исходили из того, что Советский Союз должен исчезнуть. Мирное сосуществование объявлялось невозможным, а его приверженцев клеймили как "умиротворителей" и агентов враждебных американскому образу жизни сил.
"Какой бы покладистой не была Москва в 1945-1947 годах, ей не удалось бы ублажить Вашингтон. Соединенные Штаты занимало не качество советской политики, а сам факт существования слишком мощного по потенциалу государства, мешавшего стране "неограниченных возможностей" утвердить свое неограниченное глобальное господство", - считает историк.
С приходом к власти в России Михаила Горбачева заговорили о конце "холодной войны". Как полагает Фалин, разговоры "о грядущей эре сопроцветания" были призваны как-то оправдать "разбазаривание советских геополитических позиций" в начале 90-ых. "Сделки с США фиксировали, в основном, наши уступки. Соотношение сил деформировалось в пользу НАТО. Этот блок, ведомый Вашингтоном, экспансировал, а руководство Советского Союза рушило организацию Варшавского Договора. Заодно и СЭВ. За неимением сколь-нибудь убедительных аргументов в пользу капитулянтства пустили в оборот слова об окончании "холодной войны", - утверждает он.
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников
