Прошло уже больше месяца после скандала, связанного с трагическими событиями в батальоне обеспечения Челябинского высшего командного танкового училища.
Рядовой Андрей Сычев, над которым поиздевались сослуживцы, да так, что ему пришлось ампутировать ноги и половые органы, перевезен в столичный клинический госпиталь имени Бурденко, военные врачи продолжают бороться за его жизнь. Семье пострадавшего солдата выделили в Екатеринбурге трехкомнатную квартиру и четверть миллиона рублей компенсации за понесенные страдания. Его истязатели и пособники истязателей пошли под суд. Кто-то уже получил свои сроки, кто-то еще ожидает заслуженной кары. В Государственной Думе выступил с анализом состояния воинской дисциплины министр обороны, выслушали парламентарии и главного военного прокурора. Нет ни одной газеты или другого печатного органа, электронных СМИ, который не обсудил бы эту тему. Ей посвятил свой эфир даже Владимир Познер, пригласив в студию Первого канала заместителя министра обороны, члена Общественной палаты, омбудсмена, заместителя председателя думского комитета по обороне, писателя и независимого военного эксперта…
А накал страстей вокруг российской армии и царящих в ней порядков, точнее, беспорядков не стихает. На днях и президент России, поздравляя в Георгиевском зале Кремля генералов и адмиралов с получением очередных воинских званий, опять заговорил «о правопорядке и дисциплине в армии». «Крайне нетерпимы не только сами случаи правонарушений в армейской среде, но и попытки должностных лиц их «замолчать», «скрыть», - сказал Владимир Путин. «Армия – это прежде всего уставной порядок, - добавил он, - поэтому командиры всех уровней должны принять меры для укрепления воинской дисциплины».
Порядком в российской армии озаботился даже Евросоюз. Он выделил один миллион 285 тысяч евро, которые будут направлены на защиту прав призывников и военнослужащих. В течение трех лет этот грант станут получать Московская Хельсинкская группа, Союз комитетов солдатских матерей и другие неправительственные правозащитные организации, неравнодушные к тем процессам, что идут в вооруженных силах. А неравнодушных достаточно много. Тут и комиссар Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблес, который считает, что «ответственность за «дедовщину» в армии лежит на офицерах». Тут и уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин, который предлагает сделать надлежащее финансирование армии и решение социальных проблем военнослужащих еще одним национальным проектом страны, а заодно и установить призывной возраст для юношей, уходящих в армию, не 18 лет, а, как минимум, 20. Когда они, как правило, начинают избавляться от подростковой инфантильности, заканчивают учебу в высших учебных заведениях, приближаются к мужской основательности, рассудительности и ответственности. Тут и Русская православная церковь, которая предлагает помощь служивым людям созданием института полковых священников, и многие другие общественные организации и политические деятели. Недавно положением дел в российской армии опять озаботился «Союз правых сил». Его президиум даже направил в Общественную палату обращение политсовета партии, где предложил целый комплекс мер политического и правового характера. Главная из них - «армия должна стать институтом, открытым для гражданского контроля».
Все правильно. Идея – замечательная, как и все остальные. Здесь, как говорится, не убавить и не прибавить. Но чего-то в этой многоголосице действительно радеющих за положение дел в российской армии мне недостает. Чего? Я долго думал над этим вопросом и понял: видимо, готовности военного и не только военного руководства принять эти идеи и воплотить их в жизнь.
Вспоминаю выступление министра обороны в Думе. Кого он только не обвинил в армейских беспорядках - детские сады, «болельщиков за общее дело», желающих сделать себе имя за счет искусственного(?) раздувания скандала», прессу, которая пишет об армии, как о вражеской (правда, не пояснил, в какой еще армии так издеваются над нашими солдатами, калечат их и убивают, если не в собственной), и даже «моральную патологию нашего общества». А заодно и телевидение, криминальные сюжеты которого становятся «сценариями человеческих трагедий, в том числе и в армейской среде». То есть не жизнь диктует эти сюжеты, а газеты и ТВ, которые ее отражают, хотя до этого говорилось о «патологии общества». Ну да ладно, оставим эту логику в покое.
Заметим только, что виноваты все, но не генералы. На вверенной им территории, в армии – все в порядке. «Вооруженные силы на сегодняшний день – один из самых законопослушных институтов в нашем обществе», сказал министр. «Если в среднем по стране на каждые 10 тысяч человек количество преступлений на сегодняшний день составляет 246, то в вооруженных силах – 167». Есть, чем гордиться! И невдомек руководителю военного ведомства, что в обществе человек предоставлен самому себе, за себя он там отвечает сам, а в армии – он доверен государству и ответственность на нем лежит государственная, которую, кроме него, несут его командиры различного уровня. От командира отделения до министра. А сравнивать несравнимое – нелепо. Это выглядит, как попытка уйти от ответственности, к которой, кстати, и призвал начальников всех уровней президент.
Вот и директива о повышении объективности оценки деятельности командиров, которую издал министр обороны, вызывает в этой связи много вопросов. Правильно то, что офицера теперь не будут привлекать к дисциплинарной ответственности за преступления и проступки, которые совершат их подчиненные. Но как реально разграничить ответственность командира за порядок в подразделении, которую на него возлагает устав, с «непринятием мер по предупреждению» нарушений воинской дисциплины? Это головоломка почище кубика Рубика. Командира без ответственности в армии быть не может. Иначе он – не командир. И всякие попытки превратить офицера в «немножко беременную девушку» похожи на анекдот, если не хуже.
А причина такого противоречия известна. Не по плечу нынешнему офицеру забота об укреплении дисциплины в подчиненном ему воинском коллективе. И телевидение, газеты, «моральная патология общества» тут ни при чем. Не хотят нормальные люди, живущие в бурно развивающемся рыночном государстве с его возможностью свободного выбора профессии, судьбы, даже места проживания, служить в армии, построенной по феодально-социалистическому принудительному принципу. Невозможно заставить служить по уставу (армия – не тюрьма и не наказание за совершенное преступление), можно хотеть жить по уставу, стремиться к этому.
Но для того, чтобы добиться такого желания у части молодых людей, кто надевает военную форму, бессмысленно вводить институт воспитателей или священников (человека в возрасте 18-20 лет и старше воспитывать и перевоспитывать уже поздно), надо создать в армии и на флоте атмосферу уважительного отношения начальника к подчиненному, равных по званию – тем более, доверия младших к старшим, а старших к младшим. Превратить казарму – в общежитие, над которым не будет довлеть дух унизительного окрика и матерщины, постоянного попрания человеческого достоинства. Добиться хотя бы такого минимального положения, когда офицер будет знать имя и отчество подчиненного ему солдата, а полковник – подчиненного ему лейтенанта, и никто никого не будет окликать: эй, боец!
А еще надо создать такую конкурентную среду, чтобы можно было выбирать, кого допустить на службу в армию – не только офицером, но и солдатом, сержантом, точнее, кому доверить этот действительно, как по конституции, почетный долг, а кому нет. Ни при какой погоде. Пока в армию будут ловить с милицией, процент неграмотных и полуграмотных, имеющих высокий суицидальный риск, ослабленное здоровье, неспособные выполнять служебные обязанности в полном объеме, с дефицитом веса, злоупотреблявших алкоголем, пробовавших наркотики, имеющих приводы в милицию и даже судимости, впервые увидевшие в войсках зубную щетку и унитаз – все из выступлений министра обороны, – то количество люмпенов в погонах будет только возрастать. Его не снизить даже отменой львиной доли нынешних отсрочек и поголовным призывом на службу выпускников институтов. Такое решение, как любят выражаться в военном ведомстве, только повысит «взяткоемкость» военкоматов и медицинских комиссий.
Где выход из этой ситуации? Он тоже достаточно хорошо известен. Именно о комплексе мер, который необходимо предпринять для исправления ситуации с воинской дисциплиной в вооруженных силах, говорили недавно президент, комиссар Совета Европы по правам человека, омбудсмен, представители Русской православной церкви, других религиозных конфессий, руководители политических движений и партий, того же «Союза правых сил», независимые военные эксперты, журналисты и даже министр обороны в своем выступлении в Государственной думе. Правда, ни в одном предложении я не услышал требования значительно, в разы поднять денежное содержание офицеров. Хотя об этом не раз говорилось на различных совещаниях. В том числе и с участием высших должностных лиц государства.
Офицер должен дорожить службой в армии, а не отбывать многолетнюю повинность, которую вместе с ним вынуждена нести и никому не присягавшая семья. Он должен пользоваться почетом и уважением в обществе. Не за счет лозунгов и здравиц, которые в его адрес произносятся с высоких трибун. Особенно в дни праздников и памятных дат. А постоянно, в крайнем случае, хотя бы раз в месяц – возле окошка воинской кассы или тогда, когда подходит к банкомату. И тогда, когда возвращается со службы в уютную и благоустроенную квартиру, и у него не болит голова, где найти деньги, чтобы рассчитаться с хозяйкой съемной «хаты», которая постоянно повышает ему плату за жилье. В связи с регулярно афишируемым «ростом благосостояния военнослужащих». Иначе задержать офицера в казарме-общежитии с «драгоценным личным составом», потребовать с него личной ответственности за состояние и укрепление воинской дисциплины будет невозможно. Надо сначала создать условия для достойной службы и только потом требовать отдачи от нее. А не наоборот, как происходит сегодня.
Впрочем, я повторяюсь. Об этом сам писал и говорил не раз и не два. Но, наверное, делаю это сознательно, с наивной надеждой, что капля по капле камень точит. И когда что-то в армии изменится в лучшую сторону, в тайне буду гордиться, что тоже этому помогал. Хотя и всегда возражал против тех высказываний, что на вооруженные силы и так тратятся рекордно большие средства. Это далеко не вся правда. Мы не знаем, сколько до нее реально не доходит, потому что не можем это проверить. А, кроме того, известно, что Совет безопасности, который возглавляет президент России Владимир Путин, и секретарем которого был в то время Борис Иванов, принял решение направлять на оборону 3,5 процента ВВП.
До таких «высот» отечественный бюджет не поднимался с тех пор ни разу. Средства, выделенные на оборону, еще не превышали 2,7 процента ВВП. Я не экономист, но предполагаю, что, может быть, этой разницы – в 0,8 процента как раз и не хватает на то, чтобы сделать воинскую службу, в первую очередь, для офицера привлекательной и необходимой.
…Недавно нашел в Интернете сообщение. «Пентагон обсуждает концепцию создания армии ХХI века». Она будет опираться на абсолютную информатизацию частей и подразделений, обеспечения их и каждого солдата автоматизированной системой беспроводной сети, начиная от миниатюрного сенсора, заброшенного с беспилотного самолета за линию фронта, воина, который готовится прорвать эту линию, и заканчивая главнокомандующим или начальником штаба. Эта сеть называется C4ISR - Command, Control, Communications, Computing, Intelligence, Surveillance and Reconnaissance (командование, контроль, связь, вычисления, разведка и наблюдение). Второй "хит" этой армии будущего будет мобильность, вернее – сверхмобильность, готовность появиться в указанном районе в предельно короткое время и сразу же вступить в бой, обладая полной информационной «картинкой» о положении противника, его способности к сопротивлению. Такую же концепцию «компьютеризованного солдата» создает и Франция.
Никогда не преклонялся и не преклоняюсь перед чужими армиями. Знаю, все проверяется боем. Но одно меня терзает: когда же и мы тоже наконец-то станем говорить о «компьютеризации солдата и офицера», «полной информатизации боевых действий», а не о командирской безответственности, «дедовщине» и уродливой воинской дисциплине?! Когда?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
