Военный обозреватель «РИА Новости» Виктор Литовкин.
Эти два события произошли практически одновременно.
Президент Владимир Путин подписал указ о направлении в Судан по просьбе Организации Объединенных Наций двухсот российских миротворцев и четырех военно-транспортных вертолетов Ми-8МТ для проведения операции по поддержанию мира. Они будут заниматься в Африке перевозкой гуманитарных грузов, защитой коммуникаций, связывающих различные районы страны. А также, как сказано в официальном документе, «выполнением задач по осуществлению вертолетной поддержки сил быстрого реагирования ООН, переброске аэромобильных резервов, круглосуточным проведением медико-эвакуационных мероприятий, ведением воздушного наблюдения, проведением поисково-спасательных операций, доставкой имущества и персонала ООН в места дислокации и пункты базирования».
Через несколько дней после издания этого указа парламент Грузии принял постановление, обязывающее правительство страны «начать процесс скорейшего вывода российских миротворцев» из района Южной Осетии, замену их «более эффективной международной миротворческой операцией».
Почему столь противоречивое отношение к российским миротворцам? В одни районы их приглашают и даже платят за их пребывание там достаточно приличные суммы. Из других – требуют скорейшего вывода. В чем тут дело? Давайте попробуем разобраться.
Но сначала определимся, кто такие миротворцы, и какие задачи они должны выполнять.
Термин «миротворчество» впервые появился вместе с Уставом ООН в 1945 году, а применены впервые были миротворческие силы в 1956 году во время одновременно разгоравшихся конфликтов в Кашмире, Палестине и на Суэцком канале. Правда, речь тогда шла лишь о присутствии военных наблюдателей на границе конфликтных районов и их контроле за режимом прекращения огня и перемирия. Сами военные наблюдатели не могли предотвращать конфликты или вмешиваться в них. Тем более - на той или иной стороне. Главной их задачей было сообщить в Совет Безопасности ООН о соблюдении участниками конфликта согласованных мер, а уже Совет Безопасности принимал те или иные решения, призванные сдержать агрессию и открыть дорогу миру.
Нельзя сказать, что это часто получалось. Но все же миротворчество не допустило перерастания «холодной» войны в «горячую». Ведь почти всегда за участниками того или иного конфликта стояли государства двух противоположных идеологических и политических систем, готовые для достижения своих интересов применить всю силу своего оружия. В том числе и ядерного. Как это было, к примеру, во время конфликта между Египтом и Израилем в 60-е годы или во время кубинского кризиса.
После окончания «холодной войны» и прекращения противостояния двух непримиримых политических систем задачи миротворчества несколько изменились. Теперь, кроме введения военных наблюдателей в зону конфликта по согласию конфликтующих сторон, ООН начала проводить миротворческие операции по принуждению к миру и по поддержанию мира.
В одних из них, как в бывшей Югославии, в зону конфликта под флагом ООН вводятся международные силы, которые силой оружия разводят враждующие стороны, и стоят между ними до достижения определенного юридического прогресса.
Есть и другая форма применения миротворческих сил – поддержание мира. Она применяется тогда, когда две стороны конфликта соглашаются на ввод в зону противостояния международных сил поддержания мира и путем переговоров достигают приемлемого для обеих сторон статуса. Пример - Кипр, Восточный Тимор, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан…
Россия, как правило, участвует только в операциях по поддержанию мира, и почти никогда в операциях по принуждению к миру. Исключение - Приднестровье в начале девяностых годов прошлого века, где решительными действиями генерала Александра Лебедя и войсковых частей российской 11-й армии был пресечен вооруженный конфликт между Кишиневом и Тирасполем. Сама 11-я армия из Приднестровья, в конце концов, была выведена, за исключением складов и арсеналов, которые пока вывезти не удается, а операцию по поддержанию мира здесь выполняют миротворцы России, Молдавии и Приднестровья. В том, что здесь уже больше десяти лет нет войны, убийств и кровопролития, их заслуга несомненна. Кто бы и что бы не говорил по этому поводу.
В девяностых годах прошлого столетия российские миротворцы, если не считать военных наблюдателей, находились в пяти конфликтных зонах. В бывшей Югославии (Косово, Босния и Герцеговина) – 2277 человек и около 600 единиц боевой и колесной техники. В Приднестровье – 500 военнослужащих и 80 единиц техники. В Абхазии – 1640 человек и 150 единиц боевой техники. В Южной Осетии – 557 человек и 90 единиц техники. В Таджикистане – 6141 военнослужащий и 1600 единиц техники, из которых 1200 автомобилей.
Сегодня 201-я российская мотострелковая дивизия, игравшая роль миротворческого контингента в Таджикистане, превращена в российскую военную базу. Свою миротворческую роль она исчерпала. Выведены российские миротворцы из Боснии и Косово. Остаются они пока в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Причем их статус определен президентами стран СНГ, а для Абхазии и Южной Осетии еще и Дагомысскими соглашениями 1992 года, поддержан ОБСЕ и ООН. А главное – он признан обеими конфликтующими сторонами.
В том решении президентов был и пункт об участии в миротворческой операции воинских контингентов других стран СНГ. В частности, Армении, Украины, Казахстана и Киргизии. Но никто, кроме России, не согласился прислать свои войска в зону конфликта. Тем более, что оплачиваются они за счет посылающей страны.
В России сейчас создана специальная миротворческая часть – это 15-я отдельная миротворческая бригада, расположенная в Приволжско-Уральском военном округе. Точнее, под Самарой. В ее составе три мотострелковых батальона, один разведывательный и подразделения бытового и тылового обеспечения. Штатная численность – около двух тысяч человек. На вооружении стоят бронетранспортеры БТР-70М и БРДМ-2, автомобили «Урал-4320», зенитные спаренные установки ЗУ 23х2, минометы и переносные средства ПВО. Сейчас один из батальонов этой бригады несет службу в Южной Осетии. Его задача, как и задача всех остальных российских миротворцев, не допустить кровопролития в зоне ответственности, а также присутствия там вооруженных подразделений с той и другой стороны и тяжелой боевой техники. «Тяжелая боевая техника» - это артиллерийские орудия и минометы, боевые бронированные машины с орудием калибра выше 100 мм. Эту задачу, по свидетельству наблюдателей ОБСЕ, наши миротворцы в основном выполняют. Даже несмотря на провокации, которым постоянно подвергаются.
За эти годы они уже потеряли в Абхазии и в Южной Осетии более 100 жизней. Но то, что здесь нет крупномасштабных боев и нет серьезного кровопролития - их прямая заслуга.
Но тогда почему грузинский парламент принимает резолюцию, требующую вывода российских миротворцев из Южной Осетии и их замену? Ответ, как утверждают независимые военные эксперты, прост. Нынешнее руководство Грузии хочет, чтобы миротворцы выполняли те задачи, которые выгодны только одной стороне конфликта – Тбилиси, то есть помогали Грузии вернуть суверенитет над Южной Осетией.
Но такую задачу миротворцам никто не ставил и поставить не может. Иначе это будут уже не миротворцы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
