Политический обозреватель РИА Новости Владимир Симонов.
Три дня, 10 -12 февраля, в 22 городах России можно было наблюдать необычную картину. По центральным улицам медленно двигались колонны из десятков, а порой и сотен автомашин с включенными аварийными сигналами. На автомобилях читались плакаты: «Сегодня Щербинский, а завтра ты!», «Щербинский виноват только в том, что остался жив!», «Нет мигалкам!».
Так россияне выразили свое возмущение судебным приговором, вынесенным в Алтайском крае маленькому человеку по имени Олег Щербинский. В начале февраля его признали виновником автомобильной аварии, послужившей причиной смерти трех человек, и осудили на четыре года в колонии-поселении.
Накал гнева во многом объясняется контрастом в социальном статусе людей, вовлеченных в эту дорожную трагедию. С одной стороны – Олег Щербинский, простой железнодорожник, буквальное олицетворение персонажа русской поговорки о «стрелочнике, который всегда виноват». С другой – губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов, в прошлом популярный комик, а ныне высокий государственный чин со всеми положенными ему атрибутами власти – служебным «Мерседесом», синим проблесковым маячком, казенными шофером и охранником.
Авария произошла на 318 километре федеральной трассы Бийск – Новосибирск. Старенькая «Тойота», за рулем которой находился Щербинский, опытный и, как установила экспертиза, трезвый водитель, делала левый поворот с шоссе на боковую дорогу. В этот момент «Тойоту» настиг сзади губернаторский «Мерседес», двигавшийся со скоростью по меньшей мере 149 км/час. Водитель губернатора пошел на обгон слева и задел машину Щербинского. «Мерседес» вылетел в кювет, ударился о земляную насыпь и врезался в березу. Погибли сам губернатор, его водитель и охранник. Находившаяся в лимузине жена Михаила Евдокимова получила тяжелые травмы и лишь недавно выписалась из больницы.
Фундаментом обвинительного приговора было избрано то обстоятельство, что губернаторский лимузин был спецмашиной, оснащенной спецсигналом, и потому обладал преимущественным правом проезда. «Щербинский нарушил правила дорожного движения, создав помеху для движения машины «Мерседес-Бенц S-420», имевшей приоритет на дороге», - заявила судья. Шофер Евдокимова, гласит приговор, «выполнял неотложное служебное задание – вез губернатора на запланированное общественное мероприятие», и поэтому имел право превысить лимит скорости.
С точки зрения миллионной армии сторонников Щербинского, этот вердикт грубо тенденциозен. Он ставит права крупного чина, выше прав человека обыкновенного, государственными льготами не облеченного.
Действительно, по российским правилам дорожного движения, для автомашин со спецсигналами практически не существует запретов. Они могут игнорировать красный свет, выезжать на встречную полосу, разворачиваться через две сплошные линии, превышать скоростной режим и так далее. Однако воспользоваться приоритетом спецмашины могут только убедившись, что им уступают дорогу. Водитель губернатора, как настаивают адвокаты Щербинского, нарушил это единственное, но важнейшее ограничение.
Судья также не приняла во внимание рельеф местности. Как установила независимая экспертиза, дорога здесь резко шла в гору, и от холма, перекрывавшего видимость, до места столкновения было около 40 метров. При скорости 149 км/час «Мерседес» губернатора за секунду проскакивал 41,38 метра. Значит, у каждого из водителей на реакцию было менее секунды. Ясно также, что Щербинский не кривит душой, заявляя, что не видел внезапно возникшего сзади и двигающегося на огромной скорости автомобиля.
Таких технических деталей, свидетельствующих в пользу железнодорожника, немало, но не это, пожалуй главное. Трагедия на Алтае ярко высветила беззащитность рядового автомобилиста перед обладателями мигалок и спецномеров.
Такое положение считалось нормой в советские времена, но уже не может сойти с рук в новой России с ее нарождающимся гражданским обществом. Статья 46 Конституции России и раньше гарантировала гражданам защиту, в том числе судебную, их прав и свобод. Но, кажется, только сегодня россияне перестали считать это абстрактной красивой фразой и увидели в статье практический, полезный для них смысл.
Интересно, что массовый протест в защиту Олега Щербинского был во многом организованным. За считанные часы десятки тысяч людей, часто незнакомых друг с другом, обменялись телефонными звонками, SMS-сообщениями, создали интернет-сайт и выехали движущимися пикетами на улицы российских городов от Москвы и Санкт-Петербурга до Челябинска и Новосибирска.
В многочисленных интервью прессе участники протеста соглашались: да, приоритеты на дороге действительно нужны государственному служащему, занятому важным государственным делом, машине «Скорой помощи», спасающей жизнь человека, милицейскому патрулю, преследующему преступника. Но это не объясняет наличия в России армии неких суперграждан, пользующихся своими дорожными льготами.. Кстати, «важным общественным мероприятием», на которое так спешил губернатор Михаил Евдокимов, было 70-летие космонавта, то есть семейное событие совсем не государственного масштаба.
Выслушав приговор, Щербинский покорно приготовился к ссылке. «У него было такое настроение – быстрее в колонию, чтобы срок пошел...», - рассказал его адвокат. Это типичная реакция человека так называемой старой советской закалки. Старшее поколение россиян помнит, как в советские годы оспаривать решение судов считалось непозволительной ересью. Режим бесправия и тоталитарной власти создавал иллюзию, что если уж прокуратура возбуждает дело – значит, есть за что.
Но в новой России простые люди неизмеримо больше верят в способность судов отстоять их интересы вне зависимости от давления сверху или высокого социального статуса противной стороны. Столкнувшись с поразившей его общественной поддержкой, Щербинский сменил свою покорность на вызов судьбе. Его адвокаты подали кассационную жалобу в Алтайский краевой суд.
Как ни банален в условиях другой страны этот поступок, здесь - это символ времени, свидетельствующий о новом правовом сознании россиян. В последние годы нарастает поток кассационных жалоб населения на ошибочные, как ему представляется, решения судов первой инстанции – районных, областных, республиканских. Так, в прошлом году Верховный суд России рассмотрел 1,5 млн надзорных жалоб на решения нижестоящих судов. И в немалой доле случаев приходил к выводу: судья совершил так называемую доброкачественную ошибку, которую необходимо исправить.
В суде все-таки можно найти справедливость, начинает верить в России маленький человек. Исход дела Олега Щербинского может подтвердить или омрачить эти надежды через месяц, когда состоятся кассационные слушания.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
