Военный обозреватель «РИА Новости» Виктор Литовкин.
Зарубежные отклики на недавнюю пресс-конференцию президента России Владимира Путина в Кремле полны разноречивых комментариев – в том числе довольно ироничных, по поводу того, что «Путин расхвалил ракетные возможности России», как это, к примеру, следует из материалов «Associated Press».
Уместна ли здесь ирония? Думается, нет. Президент имел в виду стратегические ракетные комплексы РВСН «Тополь-М», шахтного и мобильного базирования - на Западе их обозначают, как SS-X-27. А также морскую стратегическую ракету «Булава-30» (SS-NX-30), предназначенную для атомных подводных лодок 955 проекта, класса «Борей», «Юрий Долгорукий», «Александр Невский», которые уже строятся на Северодвинском заводе, и «Владимир Мономах», которую должны заложить на стапелях этого предприятия в ближайшие дни. Эти системы действительно не имеют аналогов, и им, как сказал Владимир Путин, «что есть система ПРО, что нет».
Почему? Дело в том, что старт этих ракет, из шахты или с мобильной грунтовой пусковой установки, а также из-под воды, происходит так быстро и стремительно, что система контроля космического пространства, которая должна зафиксировать этот момент, и ее дополнительный компонент – система предупреждения о ракетном нападении, обнаруживают этот пуск достаточно поздно для принятия каких-то мер противодействия.
Более того, начав полет по баллистической кривой, как головная часть любой другой подобной ракеты, боеголовка «Тополя-М», как и боеголовка «Булавы», вдруг может «провалиться» на траектории или совершить другой неожиданный противоракетный маневр, полететь к цели не по баллистической экспоненте, а «змейкой». Как, например, летит к цели российская сверхзвуковая морская крылатая ракета 3М-80У «Москит» или «Солнечный ожог» (SS-N-22 "Sunburn»). А, приближаясь к заданной точке, она переходит на гиперзвуковой режим, и здесь любая система ПРО, что создаваемая, что перспективная, бессильна.
Надо отметить и такие детали. Первый «Тополь-М» встал на опытно-боевое дежурство в шахту поселка Татищево под Саратовом в конце 1997 года. Сейчас там стоит на боевом дежурстве свыше сорока таких ракет, оснащенных моноблочной ядерной боевой частью. В прошлом году закончены испытания, и в нынешнем будут поставлены на опытно-боевое дежурство первые ракетные комплексы «Тополь-М» мобильного базирования. Это запланировано для поселка Тейково под городом Иваново. Они уже немного отличаются от своих «старших сестер». Хотя бы возможностью быть оснащенными не одним, а несколькими боевыми блоками.
Еще интереснее «Булава-30». Она легче своих «подруг» почти на полтора десятка тонн. «Тополь-М» весит 47 тысяч кг. «Булава» - чуть больше 30 тысяч. Но при этом, как сообщают некоторые источники, может нести до десяти боевых блоков. О чем это говорит?
О том, что процесс создания стратегических ракетных комплексов в России все время совершенствуется. В него вовлекаются новые технологии и более современные материалы. И о том, что процесс создания миниатюрных и более точных ядерных блоков проходит с использованием очень эффективных математических и физико-химических моделей и без проведения натурных ядерных испытаний.
Есть тут повод для гордости у руководителя государства? Безусловно, есть.
Но эта гордость, как представляется, никак не может быть воспринята как символ национальной кичливости, самодовольства и какой-либо угрозы кому-то бы ни было. И для такого утверждения тоже есть аргументы.
Во-первых, стратегические ядерные комплексы, о которых говорил Владимир Путин, ни на кого не нацелены. Во-вторых, они никому не угрожают. Никогда ни при каких обстоятельствах Россия не размахивала своей ядерной дубинкой и не ставила вопрос ребром. Например, «принимаете нас в G-8 или, как его еще называют, «всемирное правительство» или мы вам зададим ядерного жару». Такого не было, нет и, думается, никогда не будет.
Есть еще третья особенность российского ракетно-ядерного оружия. Несмотря на то, что наша страна неуклонно работает над его созданием и постановкой на боевое дежурство, этот процесс не превратился для Кремля в гонку ядерных вооружений. Более того, новые комплексы, которые ставятся на боевое дежурство, никак не компенсируют тех систем, которые снимаются с боевого дежурства и отправляются на утилизацию. В 2005 году в поселке Татищево, к примеру, было опущено в шахты шесть «Тополей-М», а ликвидировано две дивизии РВСН, Карталинская и Костромская. В этом году должна быть сокращена, как минимум, еще одна - в Юрье. Это несколько десятков ракет. Таких, как Р-36МУТТХ/Р-36М2 «Воевода» (SS-18 Satan), РТ-23УТТХ «Молодец» (SS-24 Scalpel) и мобильный «Тополь» (SS-25 Sickle).
Наш ракетно-ядерный щит сохраняется на минимально-достаточном уровне и служит не средством устрашения, а политическим оружием сдерживания. К 31 декабря 2012 года, согласно Договору между Россией и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов, у нас должно остаться 1700-2200 ядерных боеголовок. На сегодняшний день, как утверждает командующий РВСН генерал-полковник Николай Соловцов, только в его распоряжении 3 тысячи таких блоков. А есть еще стратегические ядерные силы в ВМФ и в ВВС. Но, как полагают военные эксперты, к 2012 году у России этих блоков будет значительно меньше, чем определено Договором по ССП. Ей лишнего не надо.
И это тоже достижение современной России, которым можно гордиться. Она умеет сохранять трезвую «ядерную» голову, несмотря ни на какие вызовы и угрозы, которыми, к сожалению, так богат нынешний век.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
