Политический обозреватель РИА Новости Юрий Филиппов.
Поправки в российское законодательство, касающиеся деятельности некоммерческих организаций, вступят в силу только в середине апреля, через девяносто дней после опубликования соответствующего закона. Впрочем, и этот результат правительство, рассчитывавшее, что закон начнет действовать сразу после Нового года, может считать успехом, ведь подготовленный им законопроект в первоначальном виде был вопиюще нелиберальным. Против него возмутились российские общественные организации, встревоженные ужесточением правил работы и необходимостью перерегистрации, члены Общественной палаты и даже некоторые сотрудники администрации президента. Что особенно важно, в беспрецедентно широком обсуждении, вышедшем за пределы России, приняли участие европейские политики и представители Госдепартамента США.
Слово «обсуждение» в этом контексте – ключевое. Никогда прежде Москва не шла на столь откровенные, практически публичные консультации с западными партнерами по вопросам внутреннего законодательства, регулирующего общественно-политическую сферу. Западные консультанты могли советовать российскому правительству применение тех или иных экономических мер, особенно в годы расцвета «Вашингтонского консенсуса», однако свою внутриполитическую линию (например, в Чечне) Кремль выстраивал самостоятельно даже в самую либеральную пору Бориса Ельцина.
Нетрудно было бы представить, что и на этот раз Москва устами своего мидовского представителя одернет Запад, предостерегая от вмешательства в свои внутренние дела. Однако этого не произошло. Более того, после встречи с новым германским канцлером Ангелой Меркель, которая недавно посетила Россию, Владимир Путин заявил по сути диаметрально противоположную позицию. «Нам очень приятно, что наше внутреннее законодательство пользуется таким вниманием со стороны партнеров, и мы к этому относимся с большим уважением», - сказал российский президент.
Уважение это существует не только на словах. Второе чтение законопроекта о некоммерческих организациях в Государственной думе несколько раз переносилось из-за того, что российская делегация во главе с министром юстиции Юрием Чайкой привезла из Совета Европы замечания западных экспертов – потребовалось время для того чтобы переработать документ с учетом европейских норм, а поправки внес сам президент.
В чем же причина того, что Москва стала «открываться» Западу в той сфере, которая еще недавно была для него самой закрытой? Вряд ли можно говорить об эффективности внешнего давления. Многолетние дипломатические баталии вокруг Чечни показали, что Россия никогда не слушает советов Запада и готова жестко им оппонировать, если считает, что они могут принести ей вред.
Все дело в том, что на этот раз советы Европы были полезными. Строго говоря, политические проблемы, которые должен был бы решить закон о некоммерческих организациях, де-факто в России уже решены. И надо было подвести под этим черту, закрепить результат юридически. Здесь помощь европейских юристов с их высочайшим международным авторитетом была неоценимой. Ради нее стоило ездить в Страсбург и переносить рассмотрение законопроекта в Госдуме.
На встрече с Меркель Путин пояснил, что одной из главных задач нового закона является «исключение непрозрачных форм финансирования внутриполитической деятельности». Так вот, в то время, когда законопроект еще только направлялся в Госдуму, этих «непрозрачных форм» в России уже практически не было. Наиболее одиозные для российских властей западные организации, вроде Фонда Сороса, обожающего устраивать «цветные революции» на постсоветском пространстве, в стране уже не работали. Вопрос, повторяем, заключался лишь в том, чтобы юридически оформить этот результат и не допускать впредь (в том числе с помощью норм европейского права) двусмысленных ситуаций, при которых цвет отечественной науки и изрядная часть политиков-демократов вдруг оказываются на содержании у иностранного финансового гения.
Поэтому вряд ли стоит ожидать каких-то сложностей для подавляющего числа западных некоммерческих организаций, работающих в России. Если они и возникнут, то это будут сложности технического, но никак не политического порядка. Дополнительные и весьма серьезные сложности скорее возникнут у исламских фундаменталистских организаций, но это уже другой разговор, не имеющий отношения к Западу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
