В 1976-м, то есть 30 лет тому назад, впервые была показана рязановская комедия «Ирония судьбы». И с той поры ее демонстрация на новогодние праздники стала ритуалом. Сама картина – их атрибутом. Причем, таким же непременным, как елка, шампанское, запах мандаринов и поздравление президента.
В советские годы ее крутили раз в сезон по одному каналу, а потом уже - по нескольким каналам много-много раз, и случалось, что одновременно.
Урочный час в урочный день выбирался по-разному. До недавних пор считалось, что самое верное – это зарядить ее в последний день уходящего года где-нибудь в районе шести вечера, пока народ не набрался, но морально уже к этому приготовился. На сей раз «Первый канал» ее запустил после полудня. Не к столу, следовательно, а к плите на кухне, где под напевы Аллы Пугачевой и Сергея Никитина все жарилось, парилось, дымилось, месилось…
И строгался салат «оливье» - тоже ведь атрибут этого праздника в отечественном формате.
…У нас не так уж и много фильмов, что легли на душу народонаселения. Это «Карнавальная ночь», «Верные друзья», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Москва слезам не верит», «Семнадцать мгновений весны», «Покровские ворота».
«Ирония судьбы» в их ряду стоит, пожалуй, первым номером.
С годами признательность наша ко всем этим картинам не делалась более прохладной, и по истечении испытательного срока (двух десятков лет, как правило) они становились фольклорными. Более того, сегодня каждая из них воспринимается как миф о том или ином фрагменте советской цивилизации, о коллективизированном самочувствии советского человека.
Почти все эти «мифы» расшифрованы и истолкованы. За исключением, пожалуй, «судьбоносной иронии» Эльдара Рязанова и Эмиля Брагинского.
Хотя, вроде бы, чего проще. Картина легко раскладывается на составляющие ее ингредиенты. В основе испытанная комедийная схема: случайно встречаются два человека, неприязненно относящиеся друг к другу, потом неожиданно влюбляются и уже жить друг без друга не в состоянии. Все это оснащено десятком комических положений и мелодраматических осложнений, приурочено к новогоднему торжеству, разыграно замечательными артистами, выразительно снято и любовно спеленуто в нежную лирику Микаэла Таривердиева на слова замечательных советских поэтов.
Вот и рецепт. Снимай – не хочу.
Хотели, снимали… Причем, много раз. Но ничего не получалось. Даже у самого Рязанова. По той же схеме делался и «Служебный роман», и «Вокзал для двоих» - разве что без новогодней елки и боя курантов, – но это было уже не то и не так.
Оказывается, очень много значит контекст. И не столько исторический, сколько общественно-социальный, настроенческий. Если угодно - атмосферный.
Чтобы снять такую простодушную комедию, как «Волга-Волга», надо было не знать или страстно не хотеть знать, что совсем рядом лагеря, где перетирают в труху жизни миллионов людей.
Чтобы снять такую трогательную рождественскую сказку, как «Один дома», надо иметь под собой пару веков буржуазного уклада жизни. Причем, очень добротного, качественного уклада. У нас есть уже некоторый опыт буржуазности. Но уж больно он не основательный, в значительной степени злокачественный. Потому и получается такая рождественская невнятица, как «Бедная Саша». Из последних достижений: «Бальзаковский возраст».
Чтобы снять «Карнавальную ночь» требовались иные предпосылки.
Требовалось сначала всей огромной страной прожить порядочное время в наглухо задраенном, зашпаклеванном царстве-государстве без окон, без дверей, где частная жизнь, личные интересы, индивидуальные пристрастия - что-то вроде приусадебного участка, род полулегальной деятельности, что-то очень левое… Как самоволка в Армии. И вдруг слегка приоткрыли форточку и сверху спустили через Огурцова указание: «весело встретить Новый год».
«Карнавальная ночь» - это пятиминутная «расслабуха» насквозь огосударствленного человека, это его праздник непослушания. Это его насмешка над «идеологическим оком» и первый, робкий опыт приватизации самого себя и того жизненного пространства, которым является новогодняя ночь. Но легко заметить, что этот «бунт» вполне советский – герои отмечают негосударственный праздник в трудовом коллективе.
Впрочем, что говорить: лед тронулся. И довольно быстро.
Середина 70-х, когда появилась «Ирония судьбы», - это уже совсем другое время. Частная жизнь – в законе. Новый год – абсолютно штатский, абсолютно семейный праздник. Проблема в том, что сама жизнь, ее течение жестко обусловлены. Его Величество Счастливый Случай нас посещал крайне редко. К тому же по-прежнему ощущался острый дефицит естественных мещанских радостей, поэзии свободного душевного общения.
Авторы «Иронии» тронули нужную струну, и вылилась мелодия всем понятная, для всех желанная… Она связала Женю и Надю. И нас – грешных. И связывает по сию пору накануне или сразу после Нового года. И снова, и снова телезрители не устают спрашивать у тополя, у ясеня, у ветра: где их любимые…
…Если трезво взглянуть (насколько это возможно в эти дни), то, ведь, какое тяжкое бремя для фильма, даже очень хорошего, быть традицией. Хотя это и почетное бремя.
«Ирония судьбы» его, надо признать, достойно несет. Да, конечно, с годами она отходит в тень иных телезрелищ. Как тушуется лирика перед зажигательными ритмами рока. Как отходят на второй план родители, чтобы дать детям на праздник вволю повеселиться, отвязаться, оторваться и т.д.
Мы же помним, какая «чудесная мама» у Жени Лукашина, как она все приготовила, накрыла стол и ушла к соседке.
Рязановская комедия и на этот раз «приготовила» нам настроение, чтобы затем уступить место карнавальным проектам основных телеканалов, которые мы оцениваем совсем по другой шкале.
Мы их ценим не за иллюзию хорошей компании, не за праздник задушевного общения; теперь в них насущен эффект динамичного мелькания. Теперь новогодний формат по своему предназначению - это звуковые, движущиеся обои. Иногда они казались взбесившимися.
«Обои» могут различаться некоторыми виньетками, завитушками, композиционными прибамбасами, нарядами поп-див, но не самими дивами и не их репертуаром. И потому даже странно, что иные телеканалы не оставляли надежды в эту ночь как-то творчески «выпендриться» (простите за неакадемический термин).
Телезрители же, свободные от выпивания, закусывания и дружеского общения, заняты были переключением с канала на канал, чем только усиливали эффект хаотичного мелькания, который и лежит в основе современного праздничного шоу.
…А «чудесная мама» потому и чудесная, что она возвращается на утро.
«Ирония судьбы» еще долго и часто будет к нам возвращаться. По крайней мере, пока мы отмечаем нарождение Нового года.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
