Политический обозреватель РИА «Новости» Юрий Филиппов.
Одиннадцатую годовщину начала первой чеченской войны, почти день в день Чечня отметила первым собранием недавно избранного двухпалатного парламента республики. Это событие стало знаменательным не только для чеченцев, но для всей России и прежде всего – для российского государства. Выступивший перед чеченскими парламентариями президент Владимир Путин, специально для этого прилетевший в Грозный, подчеркнул, что к этому дню «мы шли сложным, извилистым и тяжелым путем».
Потребовавшая в начале 90-х годов независимости и даже добившаяся ее де-факто через пять лет, Чечня действительно прошла через все мыслимые политические и просто жизненные метаморфозы, прежде чем начала снова возвращаться в точку равновесия – в состав России, к цивилизованному парламентаризму, к секуляризованному исламу, очищенному от взрывоопасных примесей воинствующего фундаментализма.
В начале 90-х Чечня начала с сепаратизма, или, как его тогда называли, с борьбы за независимость. Но это была совсем не та борьба за независимость и совсем не те методы борьбы, которыми пользовались приблизительно тогда же, например, коренные жители советской Прибалтики, спокойно и почти без эксцессов вошедшие состав Европейского Союза. Чеченский сепаратизм с самого начала был пронизан криминалом, замешан на крови, а «независимость» чеченского государства обеспечивалась похищениями людей и массовыми грабежами, возведенными в ранг государственной политики.
Москва тогда не просто не умела с этим бороться. Она не могла, да и не хотела помочь чеченцам наладить мирную жизнь, после того как признала в Хасавюрте свое поражение в первой чеченской кампании. Тогдашние чеченские
лидеры сделать этого тоже не умели или не хотели. Именно в то время чеченский сепаратизм стал приобретать зловещую экстремистско-фундаменталистскую окраску – кадры публичных расстрелов на площадях и отрезанные головы работников западных гуманитарных миссий обошли весь мир.
А вскоре чеченского сепаратизма и вовсе не стало. Он растворился в бандитизме, похищениях людей, религиозном экстремизме и терроризме. После зловещего теракта в Беслане, где погибло почти 200 детей, от сепаратистов
отвернулось и большинство чеченцев – ведь такими методами независимости не добиваются, столь страшным может быть только самый бесчеловечный терроризм.
Пройдя через соблазн сепаратизма и отшатнувшись от ужаса терроризма, Чечня обнаружила, что оптимальный вариант для нее – это существовать в составе России, развиваться как субъект Российской Федерации. Чеченцы заявили об этом на конституционном референдуме в 2003 году, на двух республиканских и одних общероссийских президентских выборах, на выборах в Государственную думу, а теперь еще и на выборах в собственный парламент.
Разумеется, так называемым «обычным» субъектом РФ Чечня никогда не станет. Ведь существуют своеобразие ее народа, особенности религии, местные традиции и обычаи. В последнее время это все лучше начинают понимать и в Москве. А это дает надежду на то, что прежних ошибок никто не повторит. Одиннадцать лет сложной, а порой и страшной истории дают право на это надеяться.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
