Итальянский спутниковый канал «RAI News 24» показал во вторник, 8 ноября фильм-расследование «Эль-Фаллуджа – спрятанная бойня» («Fallujah – the hidden massacre»). Он рассказал о прошлогодних сражениях за город, что несколько дней вели американские солдаты, и, в частности, обвиняет их в том, что те применили против населения Эль-Фаллуджи запрещенный еще в 1980 году Конвенцией ООН о некоторых видах вооружений белый фосфор. То самое «боевое химическое вещество», которое при детонации прожигает насквозь даже железобетон, не говоря уж о человеческой коже, глазах или легких, и которое невозможно ничем потушить. Ни водой, ни чем-то иным.
В подтверждение этого обвинения итальянцы приводят слова одного из янки, который тогда штурмовал город. Он признался с экрана: «я слышал приказ соблюдать осторожность, так как против Эль-Фаллуджи собираются применить белый фосфор. Фосфор сжигает тело, он растворяет плоть до кости. Я видел обожженные тела женщин и детей. Фосфор взрывается и образует облако. Всем в радиусе 150 метров – конец». Биолог из Эль-Фаллуджи Мохамед Тарек, который тоже дал интервью создателям фильма, говорит: «на город пролился огненный дождь. Люди, пораженные этим разноцветным веществом, начали гореть. Мы находили погибших с необычными ранениями: тела обгорели, а одежда осталась нетронутой». Журналистка Джулианна Сгрена, которая была заложницей у иракских боевиков, тоже свидетельствует: «беженцы из Эль-Фаллуджи неоднократно говорили мне, что в боях за город американцы применяли напалм и белый фосфор».
Для тех, кто хочет убедиться в правоте этих слов, на сайте телеканала www.rainews24.it выложены несколько цветных фотографий, где видны тела людей, чья кожа была растворена фосфором или превратилась в шкуру животного…
Но хватит описаний подобных подробностей. Я – о другом. Даже не о том, что сведения о применении американцами в Ираке запрещенного оружия просачивались в СМИ не раз. В частности, о событиях в Эль-Фаллудже сообщалось сразу же после прошедших там боев, еще 10 декабря прошлого года. Но в декабре 2004-го правительство США их официально опровергло, назвав «распространенным мифом». Теперь оказывается, и тот «миф» тоже был правдой.
Не знаю, кого как, но меня это обстоятельство почему-то не удивляет. Не могу себе внятно объяснить, почему. Может, потому, что за четыре десятка лет своей журналистской работы в армии давно привык: военные очень часто обманывают. Особенно на войне. Не потому, что они – какие-то изначально, по природе своей лживые и коварные люди. Нет, конечно. Просто, стремление ввести противника в заблуждение относительно собственных истинных намерений (а это иногда можно сделать, если вбросить дезинформацию, распустить какой-либо слух и среди окружающих тебя партнеров и союзников), применить против врага то оружие, которого он не ждет и от которого не сможет защититься, – одна из главных основ достижения победы в бою, максимального сохранения жизни своих солдат. И, конечно же, собственной жизни.
Более того, если ты победил, - ты остаешься прав на все сто процентов. И никто никогда не применит к тебе никаких санкций, не отдаст под суд, а начальники, не исключено, даже наградят. Кто мне может внятно объяснить, какой политический и военный смысл был в атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки? Продемонстрировать миру, в том числе и СССР, мощь США, обладание ими «абсолютным оружием»? Устрашить? Безусловно. Но какое реальное отношение это имеет к войне с императорской армией Японии? Ни Хиросима, ни Нагасаки не стояли на пути «джи-ай», а вступление в войну против Квантунской армии Японии советских войск уже не оставляло самураям никаких надежд. Но, видимо, кроме всего прочего, очень хотелось отомстить за унижение Перл-Харбора, за огромные потери на Окинаве, за неудачи десантов на других островах, за потопленные, в конце концов, транспортные суда...
Отомстили. Но кто когда, поправьте меня, предъявил президенту Трумэну претензии по поводу «неадекватно примененной силы»? Не было такого. А кто выдвинул обвинение Пентагону за ковровые бомбардировки Вьетнама, применение дефолиантов, вроде знаменитого Agent Orange, которого вылили на джунгли более 72 миллионов литров, а так же гербицидов – всем этим было обработано более 20 тысяч кв. км лесов и 2 тысячи кв. км сельскохозяйственных угодий, за выжженные напалмом и расстрелянные за помощь вьетконговцам деревни, такие, как Сонгми? За все ответил только лейтенант Колли, как и за пытки в тюрьме Абу-Грейб «целый» капрал Ингланд? А кто ответит за агрессию против Ирака, пусть и под флагом «борьбы с тиранией и экспорта демократии»? Адекватно ли было применение силы против этой страны? Достигло ли оно заявленных целей?
Догадываюсь, все это чисто риторически вопросы. Но для меня нет на них однозначного ответа. Кроме размышлений, опирающихся на собственный журналистский опыт.
Журналист, конечно, - не судья, не прокурор и даже не адвокат. Он – только журналист. Тот человек, кто профессионально (это слово подразумевает и такое понятие, как правдиво) рассказывает, что произошло, где, когда, и пытается иногда понять, почему. Если вернуться к объяснению (не к оправданию, а именно к объяснению), почему на войне достаточно часто врут и почему так же достаточно часто применяют неадекватные, иными словами избыточные силы для достижения победы, иногда и с использованием неконвенциального, то есть запрещенного или стоящего на грани запрета оружия, отвечу так: это можно понять, только хотя бы раз побывав на войне, под пулями или под разрывами снарядов. Когда весь твой гуманизм, культура, образованность, высокие морально-нравственные качества и даже интеллигентность вдруг мгновенно испаряются перед дилеммой: ты или тебя.
Помните у фронтовой поэтессы Юлии Друниной?
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Это страх за собственную жизнь, ответственность за жизнь своих солдат, если она есть, конечно, как и всякий страх, подлый и липкий, заставляет и врать, и применять неадекватное оружие. Такое, как применили американцы в Эль-Фаллудже. Да и не только там. Но разве так поступают только американцы? Давно видели наш родной город Грозный? Его даже президент Путин называет «Сталинградом». Не за стойкость, а за те разрушения, которые принесли ему две чеченские войны. А Сухуми? Он мало чем отличается от Грозного после того, как по нему прошли войной грузинские ополченцы.
Не хочу называть другие наши города, поселки, школы, жилые дома, здания милиции, которые стали объектами борьбы с террористами, - они у всех перед глазами. И когда из танка или огнемета стреляют по квартире, где засели, отстреливаясь до последнего патрона, до последней гранаты, бандиты, винить кого-то можно. Но только тому, кто был рядом с теми бойцами, кто тоже находился под огнем.
Хорошо рассуждать, сидя в мягком кресле в теплом кабинете, да еще с кондиционером и бутылкой минералки: адекватно применили оружие или нет? А, может, стоило что-то сделать по-другому? Конечно, стоило. Вот ты пойди и сделай. А если следишь за контртеррористической операцией по телевизору, не вылезая из комнатных тапочек, то не веди себя, как болельщик на трибуне стадиона, не кричи: «Мазила!» или «Судью – на мыло!» Это не спорт, а война. Здесь на кону не очки и секунды, хотя и они могут быть ой, как важны, но, тем не менее, они не важнее человеческой жизни, которой расплачиваются за ошибки в бою или за недостаточное применение силы. Иногда получается, что лучше переборщить с применением силы, чем «недоборщить»…
Перечитал, что написал, и вижу: можно подумать, что в запальчивости я вроде бы оправдал и американцев, что засыпали белым фосфором Эль-Фаллуджу, и наших, спаливших Грозный, да и не только там применивших столько силы, что и половины ее, может, четверти, опирающейся на ум, опыт и трезвый расчет командиров, хватило бы, чтобы одержать победу и максимально сберечь жизни собственных солдат, да и мирных жителей, ставших невольными участниками и жертвами войны. Нет, я никого не оправдываю. Правда, и никого не осуждаю. Уже пояснил, почему. Думаю, что не имею морального права.
Знаю, есть правила ведения войны – Венская и Женевские конвенции, есть Конвенции ООН, запрещающие или ограничивающие применение того или иного вида оружия, другие соответствующие нормы международного права. Я обеими руками за их безусловное выполнение. И за то, чтобы люди в погонах или без них, нарушившие требования и рекомендации международных и национальных юридических документов, совершившие на войне преступления перед человечностью и гуманностью, применившие неадекватную силу, ставшую причиной неоправданных людских жертв, а тем более, старающиеся еще и обмануть, уйти от ответственности за содеянное, предстали перед судом и понесли строжайшее уголовное наказание. Террористы самых разных мастей, чем бы они не прикрывали свою человеконенавистническую сущность, тоже. И, может быть, в первую очередь.
Но, как ни крути, до сих пор не очень пойму, как все-таки соблюсти эти правовые нормы на войне, в бою, где - или ты, или тебя. Что лучше: быть честным и мертвым или живым, хотя и виноватым? Может, перед самим собой, нравственным и совестливым человеком. Где найти такое гуманное оружие, которое останавливало бы врага, но не отягощало бы применивших его мыслями о совершенном убийстве на поле боя, хотя и «законном убийстве»? Ведь даже так называемое нелетальное (неубивающее) оружие, вроде револьвера, стреляющего резиновыми, останавливающими пулями, может оставить человека без глаза, а слезоточивый или горчичный газ, выпущенный из баллончика в человека со слабым сердцем, отправить его на тот свет?
Лет двадцать назад я как-то спросил у ветерана-фронтовика, что прошел через четыре войны – финскую, Великую Отечественную, израильско-египетскую и даже афганскую, как уцелеть на войне и остаться при этом человеком?
Его совет был очень коротким и невыполнимым:
-Надо вообще запретить войну.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
