Ровно за месяц до нового всероссийского праздника в Москву будут перевезены и захоронены останки двух великих русских людей – генерала Антона Деникина и философа-правоведа Ивана Ильина. Их возвращение – попытка создать символы из десятилетиями пребывавших в забвении образов. Под новый праздник нужны новые лица и тезисы. Будет пышная церемония, экскурс в историю, рестроспектива чаяний тех, кого наконец захоронят в земле страны, их родившей и вырастившей. А что за этим?
Когда не на чем остановить глаз в настоящем и непонятно будущее, точки опоры начинают искать в прошлом. К этому прибегают все страны в разные периоды своего развития. Вопрос, что будет означать этот символ для России, хочет ли она символов, которые превратятся в ее опоры, и каких?
«Доблестный, хотя и несчастливый» генерал, как назвала Деникина “Times”, до последней возможности боровшийся за спасение Родины и удалившийся на покой лишь когда далее продолжать сражаться стало невозможно. И русский философ, до конца дней своих воспевавший православный, не похожий ни на что дух русского народа, который еще вернет России ее величие.
Философ Ильин стал вдруг несказанно популярен среди российского истеблишмента около двух лет назад. Его цитируют в посланиях и стратегических речах, на него ссылаются в интервью и упоминают в светских беседах. В его позиции нашли что-то очень близкое те, кто принимает решения в России сегодня. В принципе, нетрудно понять, что, - его патриотизм и представления о государственности вкупе с фактическим провозглашением «особого пути» для России и резким отрицанием импортированных рецептов развития.
«Каждому народу причитается... своя, особая, индивидуальная государственная форма и конституция, соответствующая ему и только ему... Слепое заимствование и подражание нелепо, опасно и может стать гибельным», - такова позиция Ильина. Как она близка сегодняшним заявлениям российских политиков... «Мы должны помнить, что другие народы нас не знают и не понимают, что они боятся России, не сочувствуют ей и готовы радоваться всякому ее ослаблению», «когда мы думаем о грядущей России, то мы должны быть свободны, совершенно свободны от боязни кому-то не угодить и от кого-то получить "осуждение", будь то западноевропейцы или свои, доморощенные, - леворадикалы или праворадикалы» - это взято во многом на вооружение российской дипломатией и ответственными за настроения внутри родины. «Ф.М.Достоевский и Н.Я.Данилевский первые поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит», - эти слова по-своему подошли бы к грядущему 4 октября, аккурат в день церемонии захоронения останков, саммиту Россия-Евросоюз...
Интересны взгляды Ильина на строй той или иной страны, ее современную и исторически обусловленную готовность к форме правления. Из его суждений также четко видно, какую форму правления он считает оптимальной, особенно для России. «Не следует представлять себе дела так, что авторитарный строй ведет к тоталитаризму, а демократический строй спасает и обеспечивает народы от него. Именно демократический строй может обнаружить склонность к систематическому расширению своего административного захвата. Этот процесс мы и наблюдаем теперь в Европе».
Ильин, живший и творивший в Швейцарии, тем не менее сохранял веру в то, что тоталитаризм в России рано или поздно падет. Он оказался прав. А вот, что он думал по поводу посттоталитарного периода, который сегодня принято называть «развалом 1990-х»: «Долголетний моральный разврат будет преодолеваться медленно, ибо люди отвыкают от лояльности, прямоты, мужества, самостоятельности, независимых убеждений, правдивости, взаимного убеждения и доверия. А до тех пор, пока это обновление духа не состоится, надо предвидеть, что всякая попытка ввести в стране последовательный демократический строй будет приводить или к правлению черни (т. е. массы, нравственно разнузданной и лишенной чувства собственного достоинства, не имеющей ни чувства ответственности, ни свободной лояльности), или же к новой тоталитарной тирании справа. Демократы, не думающие об этом и не предвидящие этого, не понимают ни существа демократии, ни тоталитарного строя».
Как близки, должно быть, эти суждения многим из тех, кто формирует настрой России сегодня. Любопытно другое: очевидно, они совершенно убеждены в том, что сами являются представителями новой формации. Той самой, которую Ильин считал лучшей для России. Кстати, именно поэтому он ставил под сомнение эффективность механизма выборов, полагая, что арифметический подсчет бюллетеней гарантирует именно среднее арифметическое, а не лучшее. «Россия нуждается в такой системе выборов, которая дала бы ей верный способ найти и выделить своих подлинно лучших людей к власти. В этих выборах лучших людей не могут и не должны участвовать члены интернациональной партии, заведомые губители и палачи русского народа, "нырнувшие" коммунисты, перекрасившиеся предатели и т. д. А это означает, что эти выборы не могут быть ни всеобщими, ни прямыми». «Совсем не всякий народ и не всегда способен выделить к власти лучших при помощи таких выборов. Вопрос надо поставить иначе: какой народ и когда, при каком размере государства, при каком уровне религиозности, нравственности, правосознания, образования и имущественного благосостояния, при какой системе выборов, в спокойные или бурные периоды жизни - действительно разрешал эту задачу успешно?»
Кто же должен править Россией? «Искренний патриот, государственно мыслящий, политически опытный, человек чести и ответственности». «Народ нередко выбирает не лучших, а угодных ему льстецов и волнующих его бессовестных демагогов».
В произведениях Ильина то и дело попадают фразы, которые безгранично актуальны для сегодняшней российской жизни, а также целям и задачам ее ближайшего будущего: «верное чувство ранга»; «Россия... приучит свой народ к свободной лояльности»; «всякая свобода должна иметь свою меру и форму».
И в то же время Ильин говорит и о другом, о том, что сегодня, если и читается, то как-то походя. Вот, к примеру, о партиях: «Необходимо отличать национального вождя от партийных главарей. Вождь один, а партийных главарей - число неограниченное. Вождь... одержим духом Целого, а не частным, не личным, не партийным... Он политически дальнозорок и знает, что надо делать. Поэтому он не приглашает себе идеологов «выдумывать программу». Что же касается партийных главарей, то «человека начинает "дучить" (от слова "дуче", что по-итальянски значит "вождь")...У него есть воля, но не к борьбе, а к фигурированию; у него есть и мужество - для целого ряда сомнительных копромиссов... для дела он приглашает "идеологов", кои и выдумывают ему программу». А еще Ильин говорил про «бережное отношение к человеческой личности: к ее достоинству, к ее свободе».
Ильин, как и Бердяев (хотя в целом об их единомыслии говорить не приходится), распознал суть русской души: «колебание... между деспотизмом и пресмыканием, между самопревознесением и самоуничижением; неумение уважать в себе субъекта прав и обязанностей». Но, как и Бердяев, он свято верил в то, что российский народ это преодолеет, а потому – так же рисовал России великое будущее. Какую грандиозную веру в Родину сохранили эти русские души, обреченные никогда на Родину не вернуться...
Дочь Деникина везет в Москву именное оружие отца, по сути единственное, что она хранила у себя. Его архив она передала России еще 10 лет назад. В своем завещании генерал Деникин писал: «Когда Россия будет свободна, я все отдам ей». По Деникину, получается, что это время наступило?...
Но даже если многие ответят «да», еще несколько вопросов не перестают мучить: как Россия распорядится этой готовностью отдать ей все, как оценит то, что обретет? История, к которой ныне принято обращаться, дает крайне неоднозначные ответы на это.
Новые российские целители внутривенными инъекциями вливают в нее нечто, пытаясь придать современной российской реальности хоть какой-то смысл. Преуспеют ли они? И опять-таки вопрос: что будет 5 ноября, когда все церемонии и новые праздники завершатся? Чтобы сплачивать страну вокруг символов, нужна готовность хоть какой-то части страны к этому. А также осознание, какие символы все же нужны именно сегодня и для чего. Для достоинства или для свободы? Или для меры свободы и чувства ранга?
Есть строки, которые написаны 1000, 500 лет назад, но они актуальны и сегодня, причем для разных стран, потому что затрагивают природу человека. Есть строки, написанные 70, 100 лет назад, посвященные только России. Они кажутся актуальными и сегодня, и это говорит о том, как мало изменилась страна с тех пор, как ее покинули эти великие люди.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
