Политический обозреватель РИА «Новости» Дмитрий Косырев.
«Возможности политико-дипломатических средств ее (ядерной проблемы Ирана) решения в рамках МАГАТЭ далеко не исчерпаны». Эти слова российского президента Владимира Путина на пресс-конференции после встречи с президентом США Джорджем Бушем стали, по крайней мере, с точки зрения американских СМИ, главным событием этого визита. Они означали, что только что выдвинутая госсекретарем США Кондолизой Райс инициатива по подключению новых, кроме европейцев, участников к американской политике давления на Иран не удалась.
Более того, кроме России два других названных госпожой Райс потенциальных рекрута американской инициативы – Индия и Китай – послали Вашингтону такие же сигналы. Причем, по сообщениям из дипломатических источников, для этого Москве, Пекину и Дели не потребовалось даже специально договариваться, хотя высшие руководители всех трех государств находились в это время в Нью-Йорке, на саммите ООН, и провели встречи друг с другом как на высшем, так и на министерском уровнях. Просто их позиции изначально совпали и выглядят примерно так: Иран не должен стать державой с ядерным оружием, и именно поэтому нельзя с ним вести дело так, как это пытаются делать США.
То есть по части «военного атома» позиции Москвы, Дели и Пекина вполне согласуются с американскими – вопрос только в средствах, которыми тут надо пользоваться. Кстати, совпадают они и с позицией Тегерана, который заявляет, что ядерное оружие противоречит исламу.
Теперь очевидно, что США нет смысла продолжать форсировать на Совете директоров всемирного атомного агентства – МАГАТЭ – 19 сентября свою идею о передаче «иранского ядерного досье» в Совет Безопасности ООН. Потому что даже если Вашингтон получит, как он рассчитывает, 20 из 35 голосов в МАГАТЭ, то это будет не очень убедительное большинство. Особенно с учетом того, что и на Совбезе ООН никаких санкций против Ирана не последует из-за ставшей теперь ясной позиции как минимум двух постоянных членов – Москвы и Пекина. Да и другие члены Совбеза могут вспомнить, что твердых доказательств нарушения Ираном режима нераспространения ядерного оружия у МАГАТЭ нет, есть лишь политически «заряженные» подозрения отдельных членов этой организации.
Можно сделать вывод, что США – и их партнерам на международной арене – лучше бы теперь сменить стратегию, тактику, а также и тон общения с Ираном.
Этому есть и дополнительные – кроме позиции «евроазиатской тройки» Москва-Пекин-Дели – причины. Во-первых, это ураган, уничтоживший один из самых красивых городов США, после которого средств на масштабную военную операцию против Ирана у Вашингтона не будет. «Цена Катрины», то есть сумма, которую придется выделить на ликвидацию последствий потопа в Новом Орлеане, оценивается здесь в 200 миллиардов долларов – а это больше, чем цена всей иракской войны. А тот вскрывшийся в эти дни факт, что средства, которые должны были быть выделены конгрессом США на повышение готовности к природным катаклизмам, пошли «на Ирак», делает ситуацию еще более ясной.
И, во-вторых, сама юбилейная сессия Генассамблеи с ее дипломатией высокого уровня сыграла на руку не США, а Ирану.
Дипломатический дебют нового президента Ирана на саммите ООН получился предельно эффектным. Можно даже сказать, что Мохаммед Ахмадинежад оказался главным героем всего саммита. Все ждали его выступления в субботу (на котором ожидалось оглашение неких новых его инициатив по ядерной проблеме), все комментировали каждое его слово до и после двусторонних встреч.
Речь Ахмадинежада, начавшаяся как проповедь муэдзина на темы справедливости в отношениях между нациями, содержала беспроигрышный тезис: недопустимо, когда одна группа стран лишает другую доступа к ядерной энергетике и этим сдерживает развитие большей части человечества. Тем более что Устав МАГАТЭ, напомнил он, числит содействие странам в обретении мирного атома обязанностью других членов мирового сообщества. Речи аплодировали весьма горячо.
Позиция лидера, который говорит с трибуны то, чего другие говорить боятся, но думают так же – весьма выгодна. И раньше в ООН звучали громовые речи, от начала и до конца бывшие вызовом Америке, Западу, сложившемуся миропорядку. Да и в этот раз за лавры самого бесстрашного оратора соревновались президенты Венесуэлы - Уго Чавес и Белоруссии Александр Лукашенко, спикер кубинского парламента Аларкон де Кесада и многие другие. Но ни один из них не оказывался в центре дипломатического циклона и не держался там так уверенно, как новый лидер Ирана. Поэтому никто не мог бы с такой эффектностью, как он, произнести слова: «время применения силы в международных отношениях закончено».
Независимо от того, чем кончится Совет управляющих МАГАТЭ 19 сентября, уже очевидно: если Ахмадинежаду удастся в конченом счете договориться о любом приемлемом для США или европейцев варианте урегулирования ядерного кризиса – то есть по сути уцелеть, то развивающийся и мусульманский мир получит нового уважаемого лидера. Который смог бы многое сделать для преодоления той опасной трещины между западным миром и миром ислама, которую мы наблюдаем в последние годы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
