Интервью генерального директора Энергетического углеродного фонда РАО "ЕЭС России" Андрея Горькова.
Киотский протокол был ратифицирован Россией осенью 2004 года и в феврале текущего года вступил в силу. В июне РАО "ЕЭС России" в рамках Протокола заключило с Правительством Дании первую в России сделку по реализации сокращений парниковых газов. Однако этот «пилотный» проект до сих пор не получил одобрения Правительства РФ, без чего его реализация невозможна. О сложившейся ситуации специальному корреспонденту РИА Новости Андрею Резниченко рассказал генеральный директор Энергетического углеродного фонда РАО "ЕЭС России" Андрей Горьков.
Андрей Владимирович, Киотский протокол принят, настало время его практического применения. Через какие механизмы Протокол может быть реализован на практике?
Да, действительно, сделан очень большой шаг – Киотский протокол ратифицирован. Он стал частью правовой системы России, у страны появились не только международные обязательства, но и возможности привлечения дополнительных инвестиций. Правительством РФ уже в феврале был разработан комплексный план действий и в мае создана межведомственная комиссия.
Если говорить о механизмах практического применения Протокола, то их три. Первый – это так называемые проекты совместного осуществления. Их суть в том, что российские предприятия реализуют проект, в результате которого сокращаются выбросы парниковых газов. Эти сокращения реализуются, в том числе и иностранному покупателю, а полученные деньги направляются целевым образом на финансирование этого проекта.
Второй – это механизм чистого развития. Он очень похож на механизм проектов совместного осуществления. Единственное отличие заключается в том, что он реализуется в развивающихся странах, например, в странах СНГ (кроме Украины и Белоруссии), которые присоединились к Киотскому протоколу.
И третий механизм – это торговля выбросами. Суть торговли заключается в том, что государство на определенных условиях переуступает часть квот иностранным покупателям. В активе продающего государства эти квоты сокращаются, в активе приобретающей страны на эту величину прибавляются.
Вы упомянули комплексный план действий. Насколько активно идет его реализация?
К сожалению, сроки, предусмотренные планом, срываются. До сих пор не принята нормативная база по реализации механизмов Киотского протокола, создание инфраструктуры для применения положений протокола тоже затягивается. Еще мы очень заинтересованы в создании национальной системы учета выбросов. То есть, чтобы что-то продавать, нужно это что-то измерить. Необходимы количественные данные фактических выбросов СО2, а также данные по поглощению углекислого газа нашими лесами, лугами и т.д. Кроме того, для функционирования этих отношений в полном объеме нужно создать систему регистрации прав на эти выбросы, а также реестр сделок по передаче указанных прав на выбросы.
Другими словами, параллельно идут два процесса: разработка нормативных актов и создание системы учета и мониторинга выбросов. Но как я уже сказал, все это находится еще в начальном состоянии.
В чем причина такой задержки?
Думаю, задержку можно объяснить тем, что разные элементы нормативной базы разрабатываются различными государственными органами: Министерством экономического развития и торговли, которое, пожалуй, наиболее активно участвует в этом процессе, Министерством природных ресурсов, Росгидрометом и другими.
Заседание межведомственной комиссии по «Киото» было всего один раз – 4 июля 2005 года. На нем обсуждалось выполнение этого комплексного плана действий и была зафиксирована задержка практически по всем его позициям. Следующее заседание состоится в конце сентября. Думаю, тогда и наступит ясность, когда основополагающие документы будут подготовлены.
Когда, по вашим прогнозам, это произойдет?
Прогнозов у нас нет, но есть обещание МЭРТ, что первоначальные нормативные документы будут приняты к концу 2005 года.
В начале лета в рамках «Киото» РАО "ЕЭС" подписало с Данией соглашение по продаже квот на выбросы парниковых газов. Нам стало известно, что с реализацией этого «пилотного» проекта возникли проблемы.
Верно. 28 июня 2005 года две “дочки” РАО "ЕЭС России" ОАО «Хабаровскэнерго» и ОАО «Оренбургэнерго» подписали с Датским агентством по охране окружающей среды контракты по продаже единиц сокращений выбросов. Эти единицы мы получим в результате модернизации Амурской и Медногорской ТЭЦ, после чего передадим их Дании. Но это в идеале. Действительность такова: в этих контрактах четко прописано, что они вступают в силу только после получения писем одобрения проектов от Правительства. На это Дания дала России четыре месяца, то есть до 28 октября 2005 года. Мы очень ждем поддержки Правительства в этом вопросе, но надо сказать, что даже при самом оптимальном развитии событий, мы с трудом укладываемся в этот срок.
И чем это грозит?
По истечении срока датская сторона может в одностороннем порядке заявить о расторжении этих контрактов. Это, в свою очередь, приведет к тому, что РАО "ЕЭС России" уже не сможет выставлять эти проекты на новые международные тендеры. Время не ждет – РАО «ЕЭС России» придется реализовывать эти проекты за счет собственных средств. И, безусловно, все это подорвет доверие потенциальных инвесторов к российскому углеродному рынку.
Для РАО "ЕЭС России" это был уже десятый тендер. Мы практически всегда проходили все стадии отборов и только первый раз дошли до подписания контракта. Для нас будет вдвойне обидно, если эта прецедентная сделка сорвется из-за того, что Правительство РФ вовремя ее не одобрит.
Насколько я понимаю, РАО "ЕЭС России" выходит на международные тендеры именно через ваш Энергетический углеродный фонд?
Да, как раз для этих целей фонд был создан 5 лет тому назад приказом Председателя Правления РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса. За это время мы стали достаточно известной организацией, нас стали приглашать на тендеры, которые организуют правительства европейских стран. Помимо этого, мы сами отслеживаем информацию по тендерам и самостоятельно готовим и направляем предложения по участию в них проектов РАО «ЕЭС России».
По какой цене Россия сейчас реально может продавать единицы сокращений выбросов за рубеж и какие еще проекты вы в данный момент реализуете?
Когда определяется цена за квоту на тендере, принимается во внимание средневзвешенная цена по проведенным ранее тендерам, а также общая динамика цен в европейской торговой системе. Из-за отсутствия нормативной базы в России цена за 1 тонну выбросов не превышает 10-12 евро, в то время как в европейской торговой системе цена за 1 тонну составляет порядка 30 евро. Думаю, комментарии излишни.
На сегодняшний день мы готовы заявить для участия в международных тендерах порядка 10 проектов. К примеру, уже сегодня мы можем принять участие в тендере Правительства Бельгии. 23 сентября на него заканчивается прием заявок, но участвовать мы в нем не будем по одной простой причине. РАО "ЕЭС России" ставит перед собой приоритетную задачу – реализовать наши «пилотные» проекты с Данией. Только после этого можно думать о практической реализации других проектов.
Если в целом говорить о наших потенциальных покупателях, то большой интерес к нашему углеродному рынку, в частности, проявляют японские компании. Так в настоящее время Торговый Дом «Тойота-Тсуше» финансирует разработку проектной документации по реконструкции генкомпании одной из «дочек» РАО "ЕЭС России". Речь идет о довольно объемном проекте, в рамках которого Россия может реализовать порядка 5 миллионов тонн СО2. Для сравнения скажу, что потребности в сокращении выбросов, скажем, Австрии, достаточно большой по европейским меркам страны, за период с 2008 по 2012 год составляет 35 млн. тонн. То есть потенциально этот проект – это одна седьмая часть от потребности Австрии.
Другими словами, у нас есть много потенциальных покупателей выбросов, мы уже сегодня готовы активно работать в этом направлении и посредством «Киото» привлекать в российскую электроэнергетику живые деньги. Но мы пока не имеем юридической возможности для подписания всех этих контрактов из-за отсутствия нормативной базы. Было бы некрасиво с нашей стороны иметь десяток контрактов, которые будут подписаны, но будут находиться под угрозой расторжения.
У нас также есть проекты и внутри страны, к примеру, с Псковскими тепловыми сетями по комплексной реконструкции теплосети. В результате его реализации можно сократить выбросы парниковых газов на 250 тысяч тонн. По нашим оценкам, объем «киотских» денег в проекте может составить порядка 100 миллионов рублей.
Вы пробовали рассчитать, сколько в общем Россия может заработать на реализации механизмов Киотского протокола?
Да, наш фонд делал такие расчеты. По нашим оценкам, объем выбросов по проектам совместного осуществления в первый бюджетный период, то есть в период с 2008 по 2012 год, может составить100 миллионов тонн. Если мы умножим этот показатель на те 10-12 евро, про которые я говорил, получим примерно $1-1,2 миллиардов. Вот эту сумму Россия может заработать благодаря «Киото» при оптимальном стечении обстоятельств. Но как вы понимаете, чем дальше вправо будет сдвигаться срок принятия национальных процедур, тем меньшее количество проектов мы сможем реализовать.
Насколько мне известно, недавняя инвентаризация парниковых газов показала огромное сокращение выбросов парниковых газов в России начиная с 1990 года. То есть у страны есть огромный задел сокращений выбросов. Не проще ли их реализовывать, чем искать потенциальных инвесторов для проектов, которые, в условиях отсутствия нормативной базы, не понятно, чем закончатся?
Действительно, выбросы парниковых газов в период с 1990 по 2004 год сократились примерно на 30%. И вы правы – первое желание, которое возникает, – это взять и продать эти сокращения. Но ведь не для этого Россия приняла Киотский протокол. Протокол – это своего рода внешнее ограничение нашей бесхозяйственности по отношению к природе. Его принятием Россия взяла на себя обязательства выработать такие экономические механизмы, которые максимально сократят вред природе. Поэтому принципиальная позиция Правительства РФ заключается в том, что Россия не будет продавать накопившиеся сокращения выбросов, а будет продавать только то, что будет получено от реализации реальных проектов. И в этом вопросе РАО "ЕЭС России" полностью поддерживает Правительство. Мы всегда заявляли, что не будем торговать сокращениями, которые не обеспечены проектом. Вот это, мне кажется, принципиальный момент.
Интервью брал Андрей Резниченко.
