Политический обозреватель РИА «Новости» Юрий Филиппов.
В будущем году, когда Россия станет хозяйкой очередного саммита ведущих мировых держав, у нее будут очень весомые причины вынести в центр обсуждения, кроме запланированной энергетики, проблематику борьбы с международным терроризмом.
Серия терактов в Лондоне в день открытия саммита «G-8» наглядно показала, что ни эффективную борьбу с бедностью, ни глобальные изменения климата, ни любые другие волнующие человечество проблемы невозможно даже спокойно обсуждать, пока вне поля зрения остаются вопросы безопасности и противодействия международному терроризму.
Если мировые лидеры, как и прежде, будут ограничиваться ритуальными заклинаниями о необходимости борьбы с терроризмом, но не выработают скоординированную программу действий и не начнут контролировать ее выполнение, то «Большая восьмерка» очень скоро превратится в «Большую девятку». Причем незримым девятым участником дискуссий станет не новая мировая держава, вроде Китая, Индии или Бразилии, а международный терроризм, диктующий собственную повестку дня и пытающийся срывать все благие начинания лидеров современного мира.
После того, что произошло в Лондоне, очень уместен вопрос: почему скоординированная международная система противодействия терроризму до сих пор не создана? То, что ее не существует, и то, что мировое сообщество еще не выработало общей политики борьбы с международным терроризмом, совершенно очевидно, несмотря на многочисленные декларации на самом высоком уровне и даже заметно продвинувшееся сотрудничество спецслужб разных стран, наладивших обмен информацией о потенциальных террористах и террористических организациях.
Возможно, главная причина заключается в том, что любая террористическая атака до сих пор подсознательно воспринимается и страной-жертвой, и всеми окружающими, как сугубо внутренняя проблема страны, подвергшейся нападению. Неизбежной в такой ситуации реакцией на теракты обычно становятся односторонние ответные меры, принятые на национальном уровне, которые к тому же далеко не всегда получают понимание и поддержку мирового сообщества и отдельных его членов.
Атака 11 сентября 2001 года взбудоражила мир и напугала Соединенные Штаты, подтолкнув их к жесткой односторонней реакции – вторжению в Афганистан, а затем и в Ирак. В свою очередь, американская оккупация Ирака вызвала сильнейшую оппозицию в Европе, однако, как показало время, ни вторжение в Ирак, ни европейская критика этих действий пока не приблизили мир к победе над международным терроризмом.
Теракты в Мадриде в марте прошлого года привели к диаметрально противоположным результатам – Испания вывела войска из Ирака, что, естественно, вызвало неудовольствие США и Великобритании. Возможно, испанское правительство на какое-то время обезопасило свою национальную территорию от новых масштабных терактов, но, разумеется, оно ни в коей мере не приблизило принципиальное решение проблемы международного терроризма – террористическая активность просто-напросто была перенесена на другие объекты.
Россия, пережившая в августе-сентябре прошлого года самую масштабную террористическую агрессию за все время своей многолетней войны с ним (из-за бесланской трагедии погибло 330 человек, половина из них дети), избрала собственный национальный ответ на террористическую угрозу – она начала активно укреплять свое государство. Странным образом даже эта совершенно естественная реакция вызвала критику в ряде стран антитеррористической коалиции. Американские конгрессмены Маккейн и Лантос заявили, что в России возрождается авторитаризм, и ее поэтому надо исключить из «G-8». Трудно представить более несуразное предложение, однако оно подтверждает тенденцию, проявляющуюся повсюду: террористическая атака на страну вызывает ее одностороннюю ответную реакцию, которая затем подвергается самой резкой критике в странах – формальных союзниках по антитеррористической коалиции. Печальным результатом всего этого становится нарастающая разобщенность и растерянность жертв террористических атак и все большая скоординированность и организованность международного терроризма.
Кстати, как раз Лондон особенно преуспел в критике российской борьбы с внутренним и международным терроризмом, окопавшимся в Чечне и на Северном Кавказе. Это, правда, не относится напрямую к Тони Блэру и его правительству, которое умеет соблюдать политкорректность. Однако именно Лондон до сих пор являлся главным европейским центром радикального ислама и именно здесь нашел политическое убежище россиянин Ахмед Закаев, которого английские власти отказались выдавать России несмотря на предоставленные доказательства его причастности к террористической деятельности на российской территории. Что касается повседневной язвительной критики российской борьбы с терроризмом, то редкое английское издание обходится без нее.
Возможно, после трагедии 7 июля англичане посмотрят на эту проблему совсем другими глазами. Во всяком случае, слова Владимира Путина о двойных стандартах по отношению к международному терроризму, прозвучавшие в Глениглсе вскоре после лондонских терактов, не должны повиснуть в воздухе.
У России есть все основания, а кроме того и моральное право поставить вопросы борьбы с международным терроризмом в центр обсуждения «G-8» в будущем году. Разумеется, терроризм не станет единственной темой для дискуссий, однако позиция России заключается в том, что мировая разобщенность в борьбе с этим злом приводит к самоубийственным результатам и должна быть преодолена раз и навсегда.
Впрочем, ждать для этого целый год вовсе не обязательно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
