Доктор политических наук И.Ф.Максимычев, главный научный сотрудник Института Европы РАН
В Германии началась психологическая подготовка к возможной победе Христианско-демократического и Христианско-социального союзов, а также примыкающей к ним партии свободных демократов на досрочных выборах в бундестаг, которые должны состояться в сентябре. Наряду с гаданием о составе «команды» шефа ХДС Ангелы Меркель появляются предположения о возможных изменениях в политике Берлина. Поворота во внутренней политике не прогнозируется, поскольку, даже находясь в оппозиции, ХДС/ХСС в основном поддерживают курс правительства Герхарда Шредера на реформы, затрагивающие социально-экономические интересы основной массы населения и потому крайне непопулярные. В области внешних дел ожидается отход от активной поддержки вступления Турции в Евросоюз, которая стоила действующему канцлеру симпатий довольно большого числа избирателей. Основные модификации предсказывают для сферы отношений ФРГ с Россией, за дружбу с президентом которой Шредер подвергается критике с позиций тевтонской верности заокеанской сверхдержаве.
Закономерен вопрос, как будут строиться российско-германские отношения в случае, если канцлерское кресло займет Меркель? Ответ на него не однозначен, хотя в серьезных странах редко бывает, чтобы оппозиция, придя к власти, действовала без крайней нужды по принципу «все наоборот». Решающим во внешней политике является, приходят ли в столкновение существенные интересы партнеров. Этой опасности в настоящее время как будто не предвидится. Частичная смена курса при замене во власти одной коалиции другой произошла в ФРГ только раз. Около 35 лет назад социал-демократы и СвДП, победившие на выборах 1969 года, внесли под лозунгом «Изменения через сближение» довольно заметные коррективы в тактическую схему политики ФРГ по отношению к СССР и ГДР. «Новая восточная политика» через 30 лет привела к объединению Германии, так как возвращение ХДС/ХСС во власть в 1982 году не сопровождалось пересмотром линии Вилли Брандта.
Коренной пересмотр отношений с Россией вряд ли вероятен, но вполне мыслимы какие-то жесты, которые должны подчеркнуть отличие нового человека во власти от предшественника. В 1986 году Коль в интервью американскому журналу приравнял М.С.Горбачева к Йозефу Геббельсу на том основании, что им обоим «присущ талант демагога». Такое случилось в первый раз в истории отношений ФРГ и СССР. Однако два-три года спустя Коль и Горбачев стали лучшими друзьями - вплоть до того момента, когда Горбачева сменил Б.Н.Ельцин. Тогда лучшим другом Коля стал российский президент, с которым канцлер взял за правило посещать баню. Возглавив правительство ФРГ в 1998 году, Шредер заявил, что эпоха совместных банных походов закончилась и он собирается отныне говорить с Москвой жестким языком.
Но российская реальность эры В.В.Путина сильно отличалась от допутинской. Прекратились зигзаги во внешних делах, чехарда назначений премьер-министров, частые отлучки президента для «работы с документами». После 2000 года Россия перестала делать долги и стала их возвращать, причем досрочно. Отпала основная причина для «жесткого тона» со стороны главного кредитора. Гостей в баню Путин не водил, так что и этот пункт оказался выполненным заранее. Первая же встреча Путина и Шредера обнаружила точки соприкосновения между ними. Оказалось, что российский президент отлично владеет немецким языком и предпочитает обходиться без переводчика. Но главным было то, что и Шредер, и Путин, не будучи специалистами в области экономики, столкнулись с потребностью своих стран в серьезных, хотя и не популярных экономических реформах. Им обоим пришлось искать «золотую середину» между императивами экономики и поддержкой избирателей. Это их сблизило. Настоящие дружеские отношения между Шредером и Путиным возникли позже, в момент подготовки американского вторжения в Ирак, которая совпала с очередными выборами в бундестаг.
Участие ФРГ в балканской войне НАТО без соответствующего решения Совета Безопасности ООН серьезно подорвало позиции СДПГ среди ее традиционного электората. На сей раз канцлер категорически потребовал предварительного согласия ООН. Это решение Шредер принял без консультаций с кем бы то ни было. Но для него было важно не остаться в международной изоляции, тем более, что ХДС/ХСС немедленно обвинили его в подрыве отношений со «старшим братом». Поддержка позиции ФРГ со стороны Франции и России имела не только капитальное юридическое, но и огромное моральное значение.
Речь шла и идет не о создании «антиамериканского фронта», а о необходимости возвращения США к предсказуемой политике. В этом заключается общеевропейский интерес, и именно здесь лежат глубинные причины возникновения франко-германо-российской тройки. В ее рамках упрочился тесный личный контакт между германским канцлером и российским президентом. Успехом тройки стало то, что голос Европы впервые после Второй мировой войны получил глобальное звучание. Всемогущим США пришлось прислушаться к голосу европейских «диссидентов». В то же время отказ канцлера участвовать в следующих одна за другой антипутинских и русофобских кампаниях на Западе основывается не столько на дружеских отношениях с российским президентом, сколько на том, что Шредер как глава правительства располагает полной информацией об обстановке в России, о протекающих там процессах, о намерениях и действиях Путина. Это убедило его в необходимости противостоять нажиму германских СМИ, по существу продолжающих «восточный поход», начатый рейхом еще в 1914 году.
Сейчас рано гадать, какие отношения сложатся у Ангелы Меркель, если она станет канцлером, и Путиным или его преемником. Раздаваемые ею сейчас обещания «держать дистанцию» по отношению к российскому президенту и публично критиковать его за «Юкос» или Чечню можно расценить как неизбежные предвыборные жесты. Следующие за этими жестами заверения, что стратегическое партнерство с Россией будет поддерживаться, позволяют надеяться, что подобные жесты принесут ограниченный ущерб. Расчеты русофобов на то, что «опыт проживания в ГДР» навсегда внушил Меркель ненависть к русским и России, построены на песке. В качестве члена руководства ХДС ГДР, а затем общегерманского ХДС, Меркель была свидетелем, на какие жертвы способны пойти русские ради партнерства с ФРГ. В любом случае чрезвычайно важно, что Меркель не относится к русофобам. К тому же непонятно, как «опыт проживания в ГДР» может влиять на отношение к нынешней России, которая после добровольного согласия на объединение Германии и вывода в кратчайшие сроки войск с германской территории самостоятельно порвала со своим социалистическим прошлым и идет путем рыночного и демократического развития.
Правда, настораживает, что перспектива смены власти сразу же привела к таким уродливым явлениям, как предоставление ведомством миграции ФРГ «политического убежища» уголовнику из России на том основании, что тот якобы подвергается преследованиям за поддержку партии «Яблоко». Каждому, кто дал себе труд хотя бы поверхностно ознакомиться с действительным положением в России, будет ясен весь русофобский идиотизм подобной ситуации. Однако «специалисты по России» из ХДС, вроде депутата бундестага Фридберта Пфлюгера, стали распускать слухи, что в российских политических кругах «царит атмосфера страха» перед преследованиями за демократические убеждения. Если бы будущее правительство ХДС/ХСС-СвДП стало ориентироваться на бредни Пфлюгера, то опасения за будущность германо-российских отношений получили бы основания. Однако это маловероятно.
Не исключается возможность того, что пост министра иностранных дел в кабинете Меркель займет лидер ХСС, премьер-министр Баварии Эдмунд Штойбер. На российский слух аббревиатура ХСС еще со времен СССР действует раздражающе: советская пропаганда упорно приписывала этой партии реваншистские цели и ультрареакционный характер. Советские политики многое потеряли, долгое время отказываясь от контактов с долголетним председателем ХСС Францом-Йозефом Штраусом. У него были здравые суждения о сотрудничестве немцев и русских в настоящем и будущем. Штойбера часто называют преемником Штрауса. Его взгляды на приоритеты политики Германии в отношении России весьма конструктивны.
В целом следует исходить из того, что политик у власти существенно отличается от того же политика в оппозиции. Для серьезного человека власть несет с собой ответственность за будущее своей страны, за будущее Европы и мира. «Шалости», которые может позволить себе оппозиционер, не проходят для руководителя государства. Надо полагать, что в случае смены правительства в ФРГ после первоначальных «заморозков» сравнительно быстро наступит период нормальных отношений между государствами, от которых во многом зависит построение Большой Европы от Рейкьявика до Владивостока. Конечно, лучше было бы обойтись вообще без «заморозков». Но если новая власть в ФРГ пожелает, чтобы они были, российско-германские отношения переживут и это. В любом случае нет повода предаваться унынию в случае, если Ангела Меркель займет пост федерального канцлера.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
