Политический обозреватель РИА "Новости" Дмитрий Косырев.
Запланированный на 5-6 июля саммит лидеров 6 стран-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) не может не стать событием. Причина – предшествовавшая ему смена власти в Киргизии и подавленный властями мятеж в узбекском городе Андижане. Обе страны – члены ШОС, вместе с Россией, Китаем, Таджикистаном и Казахстаном. Тем более что одна из целей существования ШОС – подержание региональной стабильности и безопасности.
Внешний мир часто питает иллюзии насчет происходящего в Центральной Азии, как, собственно, и во многих других регионах. Например, многим за пределами региона до сих пор, возможно, кажется, что после революционного свержения президента Киргизии Аскара Акаева к власти в стране пришли люди, якобы не очень совместимые со своими центральноазиатскими соседями, Россией и Китаем. Киргизию пытались приравнивать, скажем, к Украине, где недавняя смена власти действительно положила начало не очень успешным пока попыткам сменить внешнеполитический и внешнеэкономический курс.
Но в случае с Киргизией произошло как раз обратное. Это Акаев скептически относился к возможностям ШОС, а вот новое руководство куда более совместимо со своими соседями, чем прежнее. Обычная "революционная" риторика новых властей своей мишенью делает бездействие Акаева в экономическом развитии своей страны, при полном демократизме внутренней политики. И узбекское руководство, когда-то весьма скептически относившееся к региональному сотрудничеству с соседями, Китаем и Россией, теперь тоже изменило позицию.
Да и вообще события в Киргизии и в Узбекистане сплотили не только политические элиты, но и средний класс центральноазиатских республик, который в местных условиях оказывается первой жертвой "революционных" толп, как это показала Киргизия.
Свою роль сыграли и ошибки, неопытность в региональных делах европейцев и американцев. Они пришли в полную растерянность от не контролировавшихся ими событиях в Киргизии, но решительно отказали в подержке президенту Узбекистана Исламу Каримову, который жестким (или жестоким) образом остановил в своей стране события, подобные киргизским. Это – двойная ошибка, еще больше подтолкнувшая страны региона друг к другу.
Другое дело, что в такой ситуации от ШОС как организации, как механизма, ждут ясных ответов на вызовы стабильности, а не одних деклараций. Удастся ли саммиту оправдать эти ожидания?
В принципе еще со времен июньской встречи министро иностранных дел ШОС в той же Астане понятно, что произойдет на саммите. Что касается стабильности и безопасности, то часть принимаемых мер найдет отражение, пусть в общей форме, в документе по имени Концепция сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. К этим же мерам относится и подлежащее утверждению саммита положение о постоянных представителях стран ШОС при их общем информационно-координационном центре в Ташкенте, именуемом Региональной антитеррористической структурой, и многое другое.
Очень важно, что по итогам событий в Киргизии и Узбекистане в ШОС сложилось понимание, что эта организация – не для того, чтобы сохранять существующие режимы военной силой, создавая для этого новые военные базы. ШОС создавалась, как это сейчас видится, для независимого и открытого развития стран региона Центральной Азии – и, конечно, для защиты этого развития от угроз.
Поэтому главным вызовом для саммита будет, возможно, то, поверят ли люди в полезность ШОС для будущего развития региона.
Например, то же киргизское руководство, которое через 4 дня после окончания саммита пойдет на президентские выборы, ясно предлагало ускорить объявление о запуске хотя бы пяти-шести пилотных экономических проектов из громадного списка обсуждаемых. А министр иностранных дел Казахстана Касымжумарт Токаев прямо говорил на предыдущей встрече в Астане, что принятый ранее план экономических мер пока не работает.
Формально речь об экономическом сотрудничестве ШОС должна идти не на нынешнем, а на предстоящем премьерском саммите в Москве в сентябре. Но сейчас ускорить экономические планы – это и есть лучшая из возможных политик.
Среди таких проектов наиболе важными видятся те, что связаны с киргизскими и таджикскими электростанциями (две Камбаратинские ГЭС – 1-я и 2-я, Нарынские каскады и т.д.). Региону для будущего развития, для инвестиций в него нужен полноценный рынок электроэнергии. И важно хотя бы назвать эти проекты вслух, так, чтобы об этом стало известно жителям стран ШОС.
Говоря об инвестициях, можно констатировать, что инвестиционная активность в регионе России, Китая и самих стран Центральной Азии увеличилась. Три соседние страны, которые на саммите официально получат статус наблюдателей при ШОС - Индия, Иран, Пакистан – тоже имеют свои инвестиционные планы.
Но для инвестиций, кроме электроэнергии, нужны также торговые пути. Хотелось бы увидеть продвижения таких проектов, как шоссейные пути на Кашгар (Китай), Афганистан (Ваханский коридор) и многие другие. Потому что идеология ШОС – это создание региона, открытого миру, а не замкнутой экономической группировки.
На нынешней стадии ведущая роль должна принадлежать государствам, создающим инфраструктуру для бизнеса. Это хорошо вписывается в нынешнюю структуру бизнеса всех 6 стран, где роль государства достаточно велика. Надо, однако, отметить, что Китай, веками не имевший дел с Центральной Азией, еще не имеет нужного здесь опыта, а Россия растеряла часть того опыта, что был накоплен в эпоху советской Средней Азии.
Впрочем, саммит способен помочь решить многие из этих проблем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
