Рисунок на обложке заставил взять томик в руки. Из угольной черноты прямо на тебя рвалась, ощерив клыки и выпучив белесые, словно затянутые катарактой глаза, волчья морда.
Перевернул книгу. Портрет автора показался мне роднее родной бабушки. Да, это был он, Кинг. Стивен Кинг.
На прилавках России только что появился русский перевод его свежего романа под названием «Волки Кальи». Обильное творчество американского короля ужасов стало нам еще доступнее и милее.
Сразу вспомнились времена, когда о Кинге на Руси шептались только культурологи и то на кухне. В 1985-м первый в СССР рассказик Кинга робко тиснул великий тогдашний провокатор - «Литературная газета». Сюжет: игрушечные солдатики устраивают не совсем игрушечный ядерный взрыв в квартире. Замечательный текст, чтобы лишний раз пугануть советского интеллигента ядерной угрозой.
Я работал тогда собкором в Нью-Йорке и тут же обрадовал писателя: мы вас опубликовали. С трудовым почином в СССР! К моему изумлению, Кинг действительно пришел в восторг. Оказывается, – и это до сих пор мало кто знает – именно мы, русские, стали причиной великого потрясения, на всю жизнь пробудившего в нем интерес к психологии страха.
Россия, значит, не только изобрела паровоз, самолет и радио. Американского короля ужасов тоже сделала Россия.
А дело было так. Десятилетним пацаном Стив сидел-ерзал на дневном киносеансе и наслаждался космической бойней в крутом тогда боевике «Земля против летающих тарелок». Внезапно показ прервали. На сцену выбежал потрясенный директор кинотеатра. «Хочу сообщить.., - голос его дрожал. – Хочу сообщить, что русские запустили космический сателлит. Они назвали его спутником».
Маленький Стив испытал тогда парализующий, как удар тока, ужас. Детское сознание вмиг спутало в один клубок русскую угрозу и мир киношных звездных войн. Спутник явился американскому мальчишке тем самым злобным НЛО, который атакует Землю. Так русские, убежден Кинг, вдохновили его стать самым успешным творцом всех времен и народов в жанре литературных кошмаров.
Он стал им и не жалеет.
Сегодня от книг Кинга трещат полки магазинов всего мира, включая Россию. Фильмов по его сюжетам, кажется, больше, чем кинотеатров. Даже жуткая авария 1999 года, когда микроавтобус превратил писателя в мешок костей, – по злой иронии Кинг как раз закончил тогда роман «Мешок костей», - эта авария, кажется, лишь подстегнула его творческий азарт. В год теперь выходит не один кинговский том, а сразу два-три. В 2003-м высоколобая критика, прежде рассуждавшая о Кинге с кукишем в кармане, наградила его «Медалью за выдающийся вклад в американскую словесность». Таким образом певец оккульта и иррационализма оказался в блистательной кампании с другими лауреатами - Солом Беллоу, Джоном Апдайком и Артуром Миллером.
Почему? За минувшие десятилетия Кинг доказал два тезиса насчет самого себя.
Во-первых, он самый американский из американских писателей. Кто сомневается, читай «Кристину», кинговский шедевр, где его героиня – битая, проржавевшая до дыр автомашина «Фьюри» выпуска 1958 года – живое существо. Она любит и ревнует, охотится за соперницами и давит недругов. Пронзительная метафора этой насквозь автомобильной Америки, где люди уже не люди, а какие-то автокентавры.
– Не думаю, что есть более американский литератор, чем я, - мило хвастался мне Кинг в Лондоне, когда я интервьюировал его за месяц до катастрофы. И тут же соскользнул на шутку: - Хм, может быть, я литературный вариант ресторана «Макдональдс»?
Нет, он намного сложнее. У Кинга есть второе великое достоинство. Его дар изображать неких омерзительных членистоногих кровососов не мешает его книгам служить предельно ярким зеркалом для тех реальных ужасов, что писатель видит вокруг себя. По сути Кинг – реалист калибра Гоголя. Но в черном балахоне мрачного фантаста.
Последнее легко проследить в «Волках Кальи», не лучшей из его книг, но все-таки местами хватающей читателя за живое. Конечно, это не классический Кинг. Автор сам признает, что вторгается здесь в сказочный мир Дж.Р.Р. Толкиена, дерзко скрещивая его «Властелина колец» с ковбойской стилистикой незабвенных вестернов Серджио Леоне.
К тому же это лишь пятая книга в семитомном эпосе о «Темной башне», который Кинг слагает с 1972 года. То есть с тех романтических времен, когда в бытность студентом он потел в заводской прачечной за доллар 60 центов в час, а по ночам долбил усталым дятлом на пишущей машинке в прицепном автовагончике, где спали вповалку жена Табита и годовалая дочурка.
Сюжет «Волков», как всегда у Кинга, завораживает. На окраине некоего Срединного мира, в сонном поселении Калья Брин Стерджис творятся черные дела. Каждые 20 лет на селян нападают таинственные всадники в жутких волчьих масках и умыкают куда-то в тартарары по одному из каждой пары детей-близнецов. Через неделю-другую жертвы (так и хочется сказать «заложники») возвращаются. Но уже не детьми, а безмозглыми идиотами, «рунтами», как окрестил их новым словечком Кинг. Этакой быстрорастущей горой мускулов, годной пашню пахать, но не мыслить или любить.
«…Тиан запряг в плуг сестру. Почему нет? Тиа была рунтом, следовательно, ни для чего другого практически не годилась. Девушка крупная, как все рунты, она и не возражала… Плуг крепился к ее плечам кожаной упряжью, а позади, вцепившись в железные рукоятки, пыхтел Тиан…
- Осторожно, сука! – крикнул он. – Ты тащишь плуг на валун, который может его сломать. Или ты слепая?
Не слепая, не глухая – всего лишь рунт».
Жители несчастной Кальи нанимают стаю бродячих стрелков, пришельцев из потустороннего, то есть нашего, земного мира, чтобы спасти их от проклятых похитителей детства. Привкус «Великолепной семерки» заметить нетрудно. Вот и все, собственно, что касается фабулы.
Если бы российским десятиклассникам предложили тему единого госэкзамена «Идейное содержание романа прозаика Стивена Кинга как правдивое отражение американской действительности», то их сочинения нашли бы радостный отклик в сердце нашего министра обороны Сергея Иванова. «Волки Кальи», при всей их зазеркальности, о том, что волнует даже российских военачальников.
О массовой, как у нас наверху выражаются, дебилизации молодежи.
То там, то тут автор разбрасывает намеки, какими способами силы тьмы в Нью-Йорке и прочих долах и весях Америки – все миры в романе плавно перетекают один в другой - силятся превратить жизнерадостных детей в пускающих слюнки олигофренов.
Кинг особенно зол на риталин, популярнейший сейчас в Америке чудо-препарат. Он якобы лечит у школьников сидром дефицита внимания, проще говоря неконтролируемую активность. На этот психический блокатор в Соединенных Штатах посажена треть всех учеников нации. Часто риталином хотели бы заменить хлопоты по воспитанию ребенка, компенсировать нехватку родительского внимания. Для нерадивых американских пап-мам это как манна небесная: забросил в пасть отроку таблетку – и свободен от дальнейшей педагогики.
Забыли, что ученик Джон Кеннеди удирал с уроков в спортзал, а школьник-макаронник Фрэнк Синатра вообще славился шилом в одном месте. Был бы тогда под рукой риталин, не видать Америке ни Кеннеди, ни Синатры.
В России семейное воспитание, конечно, ближе к естеству. Никакой химии, все натурально. 25 февраля 2005 года в Екатеринбурге сынок Илюшка, двух лет от роду, досадил своим дефицитом внимания мамке Яне Литуновской. Через пару часов Илюшку примчали в больницу на скорой помощи со сломанной рукой, пробитым черепом и странными полукруглыми ранами по всему телу. Мама Яна искусала дитя собственными крепкими зубами.
Волчицы Екатеринбурга дадут фору волкам Кальи. У нас ребенок порой не успевает дебилизироваться.
К радости иных депутатов Госдумы, Стивен Кинг не мог пройти мимо такого мощного метода клонирования идиотов, как телевизионный ящик и прочая масс-культура.
«Позже, стараясь все это себе представить (набег всадников в волчьих масках, умыкающих детишек – В.С.), Эдди вспомнил кровавый фильм, на который как-то затащил его Генри. Назывался фильм «Фантазм», показывали его в «Маджестике», на углу Бруклин- и Марки-авеню».
Американской культовой ленте 1979 года, упомянутой Кингом, далеко до трупной эстетики «русских» телевизионных сериалов. У меня срывается скупая слеза умиления, когда вижу хорошо чесаные гривы воротил нашего ТВ, склоняющиеся над очередной «Хартией против жестокости, за вселенскую этику, мораль и нравственность на экране». Ни-ни! - клянутся они, - Никакой кровищи впредь. Никакого вышибания мозгов на стенку, ни-ни! И вежливо аплодируют друг другу.
И назавтра же, в день десятилетней годовщины захвата заложников в Буденновске, один из каналов начинает крутить идиотскую и, главное, кощунственную для этого траурного дня многосерийку о том, как террорист берет в заложники высотный дом и отстреливает сначала по одному жильцу, потом по два, потом штабелями.
Нам мало живых террористических захватов? Мы соскучились по взрывам в метро, в самолетах, под электричками? Нам нужен еще каждодневный телевизионный ужас, чтобы аккуратно прослоить его рекламой прокладок?
Наши матерые родные волки срамят своим ненасытным аппетитом жалких волков Кальи.
Вспомним еще стаю «фанерных» имитаторов пения, от кого в будни и в праздники телезрителю некуда спастись. Присовокупим к ним бодрую роту комиков-трансвеститов, засидевших, как мухи, объективы всех телекамер. Тогда участь бедной Тиа, которую впрягли в плуг вместо лошади, покажется нам редкой удачей.
Стивен Кинг как-то говорил мне, что вдохновение настигает его внезапно, «по телефонному звонку от Бога». Жаль, у временщиков сегодняшней российской масс-культуры нет мобилов с прямой линией на небеса. Я слышу этот короткий разговор:
- Алло, это Верка Сердючка? На проводе Господь. Пожалей, Христа ради, детишек...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
