Агентство «Рейтер» переезжает. На прошлой неделе была прощальная служба. Последний гигант СМИ покидает Флит-стрит – символ британской журналистики последние полтора столетия. Агентство пополнит ряды коллег, чуть раньше покинувших улицу, и переместится в район портовых доков, которые за последнее десятилетие превратились в этакий фешенебельный центр, который можно встретить уже где угодно, - в Чикаго, Франкфурте, Париже. Прежний символ становится частью прошлого, на котором, впрочем, британцы вполне успешно строят настоящее и даже будущее. Можно предположить, что лет через 30 доки станут новым символом британских СМИ. А что станет символом СМИ российских?..
Июнь выдался активным в обеих странах. И там, и там - прощались. Одни с местом, другие – с собственниками, третьи – с главными редакторами. Российский медийный рынок бодрится слухами о грядущих изменениях в 3-5 газетах, одном-двух сайтах и паре-тройке журналов. Один собственник решил продать, другой – продать и перепозиционировать, третий – купить и усилить. Одни волнуются, другие демонстрируют радость обладания, и все вместе – гадают, что бы могло означать такое резкое и всеобщее вздрагивание российского печатно-интернетовского рынка.
Слухи, один другого краше, наполняют рынок. Что «Независимая газета» отойдет во владение кому-то «близкому к Кремлю». Но вот то ли «силовикам», то ли «либералам», пока неясно (кто бы еще при этом мог сформулировать, кого сегодня называть одним, кого другим термином, какую медиа-политику все эти люди проводят или проводят ли). Что «Коммерсант» то ли начнет демонстрировать более ярко выраженную оппозиционную линию, то ли просто – как заверяет его владелец – усилит экономический блок. Что «Известия» станут более либеральными и более государственническими одновременно, а через недолгое время плавно перейдут в руки иных собственников. И не исключено, что за ними могут последовать и другие, более могущественные по степени воздействия на умы и сознание людей СМИ... К примеру, то один, то другой представитель Кремля с усталостью поведает: ну не нравится нам рулить всем, мы были бы рады, если б появился, наконец, вменяемый частный телеканал федерального уровня. А его все нет и нет...
Очевидно, до осени понимания о том, куда и под чьим присмотром будет двигаться российский медийный рынок, не последует. А может, сезон неопределенности продлится и еще дольше.
Ведь в сущности, СМИ лишь отражают тенденции (или отсутствие таковых ), которые происходят на более высоких этажах или в более глубинных слоях российского истеблишмента. Скажем, сначала СМИ являлись отражением борьбы крупных бизнесменов за приобретение всего и вся, что еще есть ценного, но недооцененного на российском рынке. Это было примерно 10 лет назад. Потом СМИ отражали борьбу бизнеса между собой, с властью и за власть. Потом – борьбу власти между собой и с бизнесом. Опять же за власть.
Ныне наступило время, когда однозначного и четкого ответа на вопрос «с какой целью?» нет. Его нет во многих сферах, и СМИ не избежали этой участи.
Есть некая мозаика из различных комбинаций, желаний, амбиций и намерений, но вместе элементы никак не складываются в общую картину российской действительности и ее движения. Куда?...
Недавно один высокопоставленный чиновник произнес в общем-то не сильно проникновенную, но достаточно точную для сегодняшних обстоятельств фразу: «Любые политические действия должны иметь цель». Во всех ли нынешних политических действиях так уж она понятна простым смертным? Не причина, не – даже – последствия, хотя это тоже важно, а именно цель?
Вот, к примеру, Левада-центр выпустил недавно опрос о том, какие страны россияне считают друзьями, союзниками, врагами и т.д. («РИА Новости» писало о нем, результаты опросов имели сильный резонанс). В числе первых и заклятых (если судить по процентам ответивших) врагов - страны Балтии. Понятно, что не вдруг российские граждане возненавидели Юрмалу, янтарь, песчаные дюны и прохладное море. Да, обида, что балтийские соседи стремительно и без оглядки покинули советский колхоз, возникла у жителей России сразу после распада СССР, и опросы это фиксировали. Но до степени ненависти она не накалялась. Нетрудно понять, откуда это возникло – во многом из СМИ. Причем, возможно, часть раздражения и даже гнева оправданны. Но какова была цель всех этих действий дипломатического, медийного и иного рода? Какова цель Москвы, скажем, применительно к российско-латвийским отношениям? Мы их какими хотим видеть? Понятно, что «уважительными, добрососедскими и взаимовыгодными», но это подчас – лишь дипломатические формулировки. А, по сути, какими?
Другая тема: все последние годы российские политики рассуждают о необходимости «принятия миграционнной политики». Что-то изменилось на рынке труда? Есть понимание, мы хотим видеть тысячи молдаван, таджиков и украинцев, работающих по всей России, потенциальными своими гражданами или, наоборот – штрафы и депортация? Еще из другой сферы: есть ли понимание, какова цель иметь в Стабфонде 30 млрд долларов (и вкачать туда до конца года еще 20 млрд), а в золотовалютных резервах – 146 млрд долларов?
Если же вернуться к СМИ и даже исключить из размышлений действия британского поселенца по отношению к своим изданиям, то понятна ли цель всех остальных продаж, покупок, стремительных смен главных редакторов собственниками или иными участниками процесса? Народ перешептывается: «Подготовка к выборам». Несомненно, этой целью можно объяснить любое действие в политике, экономике и социальной жизни. Но конкретно – в чем? И Стабфонд как объяснить? А противостояние со странами Балтии? А молдаван на российских стройках как проблему (или как ее решение)?
Неужели все всё понимают и обо всем информированы? Нет этого. Нет всеобщей информированности населения о насущном и происходящем. А проповеди информации не заменяют...
И именно неинформированность подчас маскируется глубокомысленным закатыванием глаз небу под рассуждения о «коварных» или, напротив, «глубокомудрых замыслах Кремля». Что, впрочем, объективного знания и понимания ситуации никому не добавляет.
Политика (а изменения на рынке ведущих СМИ – это не только экономика, а еще и политика) должна иметь цель. И желательно, чтобы она была понятна тем, кто волей-неволей оказался втянут в эти действия. Скажем, самим журналистам, работающим в разных СМИ, а также потребителям – читателям, слушателям, зрителям. Это то, что в странах типа Британии называют «сохранением достоинства».
Это то, что заставляет медиа-магнатов и политиков сообщать о своих целях и объяснять их. Что делает журналиста полноправным участником процесса (переговоров, обсуждений), даже если он работает в сугубо частном, принадлежащем одному лицу, СМИ. Это то, что заставляет владельцев и менеджеров объяснять, почему они совершают то или иное действие. Потому что чреваты любые действия, которые избиратель, гражданин, народ может истолковать как унижение собственного достоинства или его игнорирование. Своевременное информирование о действиях и намерениях есть свидетельство проявления уважения к достоинству других граждан. Свидетельство того, что их ценят, а потому - с их мнением считаются.
Отсюда же возникает и ответное доверие или недоверие, которое становится фактором прочности политической системы. Или источником ее потенциальной нестабильности. Потому Флит-стрит была и будет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
