Такой сюжет не снился даже Николаю Васильевичу Гоголю. Поссорились не два миргородских пана, но тоже прекрасные люди и почтенные мужи – честь и украшение военной организации государства, два генерала, один - бывший разведчик, другой – из военной юстиции. Сам министр и сам главный военный прокурор. И поссорились не из-за несостоявшегося обмена двух мешков с овсом и свиньи на неисправное, слегка подржавевшее ружье. Тем более не из-за того, что один другого назвал настоящим гусаком, а в ответ получил кукиш под нос. Но тоже из-за вздора – из-за неосторожно оброненные слова.
Ну кто, скажите, в нашей стране не знает, что в армии воруют по-черному?! Разве только слепой, глухой и неграмотный. Да и то – вряд ли. Когда не хватает авиационного керосина, чтобы научить летчиков летать и не гробить из-за растерянного профессионализма боевые истребители и собственные жизни, а в это время налево уходит почти десять тысяч тонн горючки – больше половины годовой потребности целого авиаполка, то какая же это новость или сенсация?! Обычное дело. И не такое видели и слышали.
Кто не знает, что в армии крепко бьют по физиономии и по другим частям тела?! Все знают. И министр откровенно признает в напечатанном в газете интервью, что возглавляемую им организацию люди боятся. Вот и прокурор об этом же. 1353 офицера осуждены на последние три года за мордобой. А солдат и сержантов – уже и не счесть. 246 человек в погонах свели счеты с жизнью в прошлом году из-за того, что больше – невозможно. 213 офицеров осуждено военными судами за уклонение от выполнения своих обязанностей, а еще тысячи лейтенантов, старших лейтенантов и капитанов, даже майоров и подполковников под самыми разными предлогами просто досрочно уволились в запас. Потому что тоже дошли до края…
Подумать только, 47 командиров воинских частей были осуждены в прошлом году за различные должностные преступления. В тюрьме - четыре генерала. Прокуроры вынуждены были потребовать отменить более 11 тысяч различных приказов, распоряжений командиров и начальников, которые ущемляли права военнослужащих. Отстояли в суде права 280 тысяч человек в военной форме – каждого четвертого. А сколько не отстояли?! Не потому что не смогли. Просто далеко не все служивые обращаются в военную прокуратуру за защитой своих прав, чести и достоинства – махнули рукой и смирились, что правды все равно не найдешь. Более ста тысяч нереализованных судебных решений по искам военных пенсионеров и воинов запаса, утверждают правозащитники, по недоплаченным суммам по вещевому имуществу, по «боевым», по продпайкам, в том числе и по определению Конституционного суда России в их пользу, скопилось в военном ведомстве. Ну и что из этого? Долги, как не возвращали, так и не возвращают. Что тут нового для министра или для общественности страны?! Только взгляд – оптимистический и пессимистический.
Главный военный прокурор считает, что «отмечается рост преступности в войсках», а министр настаивает, что «в вооруженных силах отмечается значительное снижение количества преступлений». Один приводит одну статистику в подтверждение своих слов, другой – другую. И тоже в подтверждение своих слов. Но оба знают, что в данном случае статистика – вещь условная. Зависит от того, что считать преступлением? То, что «вышло за пределы части», как расстрел караула, милиционеров и мирных граждан, или то, что оказалось, по народному наблюдению, «замыленным», загнанным вглубь воинского коллектива, скрытым от общественности, да и от прокурорских работников тоже, ушлым командиром и начальником, которому ни к чему лишние проблемы? Если считать все преступления и проступки, то, как в милиции, никакой радужной картинки не создать.
Правда, и от такого подхода никому ни холодно ни жарко. Неужели никто не знает, что объявленная с помпой программа перехода на комплектование частей и подразделений постоянной боевой готовности на контрактную основу идет ни шатко ни валко? Может, даже проваливается, если взглянуть построже. Из шести тысяч принятых контрактников в «экспериментальную» 76-ю дивизию ВДВ, сообщил военный прокурор, 2200 «голубых беретов» были уволены за алкоголизм, асоциальное поведение, игнорирование требований командиров и другие проступки, никак не связанные с декларируемым генералами высоким моральным обликом воина России. Точно такая же ситуация и в других частях, переходящих на контракт. Об этом, кстати, не раз сообщалось в прессе. Только ответственность за это генерал юстиции возложил на недееспособность военных комиссариатов.
А причина, увы, в другом. Она - банальна. И вина военкоматов и командиров, которые вынуждены посылать и принимать в войска таких «кандидатов в контрактники», - минимальная. За шесть тысяч в месяц и не гарантированные ничем и никем голословно обещанные социальные блага мало кто из приличных и серьезных парней хочет стать в боевой строй. А разнарядку выполнять надо - вот и выполняют. Это тоже ни для кого не новость. Что же тогда так обидело силового министра? Что заставило одного генерала из разведки, что ходит в гражданской одежде, вдруг так резко публично обрушиться на другого генерала, из военной юстиции, который семь дней в неделю с гордостью носит военную форму?
Ответов на этот вопрос, как ни странно, может быть много. Здесь, видимо, и неумение одного высокопоставленного чиновника, что называется, «держать удар», повышенная обидчивость на критику, даже такую деликатную, которую в адрес подведомственного министру военного ведомства (простите за невольный каламбур) позволил себе военный прокурор. С множеством оговорок, с глубокими сожалениями и прочими экивоками, которые всегда отличают воспитанного и интеллигентного человека. Здесь, наверняка, есть и нарушение негласного номенклатурного табу: критиковать одного начальника может только его прямой и непосредственный начальник. И больше - никто иной. А кто прямой начальник у силового министра, объяснять никому не надо. Это тоже может быть поводом для обиды. Есть, наверное, и другие причины. Не исключено, и совсем экзотические – кто-то кому-то хотел напомнить, как говорят в последнее время, who есть кто. И, может быть, за что-то. Гадать не станем. Но получилось очень некрасиво.
Некрасиво не в том смысле, что не могут и не должны публично спорить государственные мужи такого уровня. Это как раз таки хорошо и даже полезно для демократического общества. Если мы к нему действительно стремимся. По крайней мере, общественность из официальных уст, а не из пересказов, догадок и утечек журналистов и из заявлений правозащитников будет знать об истинном положении дел в вооруженных силах. Другое дело – мало перебрасывать камень из одного огорода в другой, спорить о том, кто все-таки нарушил закон, представив осужденного военным судом к условному сроку адмирала на высокий государственный пост – сам министр или не возражавший, по словам Сергея Борисовича, против этого главный военный прокурор. Надо признать эту ошибку, если она все-таки есть, и исправить ее. Обратиться к соответствующему лицу, которое может это сделать, и вернуть ситуацию, что называется, в правовое поле. Но ни слова не сказал ни один из «поссорившихся» о необходимости такого шага. Как никто не сказал, а что надо делать, чтобы армия, может быть, как лучшая часть российского общества, сама стала примером служения закону, гражданской сознательности, дисциплины и порядка.
Видимо, слишком неподъемная это тема для публичных дискуссий. А, между тем, понятно, что в резко изменившемся российском обществе, перешедшем на рельсы рыночной экономики, невозможно существование армии, построенной на социалистических принципах. Где, в основном, только лозунгами и призывами к патриотическим, гражданским чувствам пытаются привить законопослушание, дисциплинированность и верность долгу, где пытаются перевоспитать взрослых, сложившихся восемнадцатилетних - двадцатилетних солдат, младших и старших офицеров. И даже имеют для этого Главное управление воспитательной работы. Которое, кстати, по признанию его сотрудников, не обладает никакими реальными рычагами влияния на ситуацию в войсках.
Для того, чтобы люди хотели служить в родной армии, они должны дорожить ею, а не терпеть ее и не бояться. Но нельзя дорожить тем, чего ты реально не имеешь. Ни достойно-высокой зарплаты, которая в армии называется денежным содержанием. Ни благоустроенного жилья в приличном городе – каждый третий офицер уже на протяжении полутора десятка лет не может получить крышу над головой. Ни даже надежных социальных гарантий, последние из которых отняла пресловутая монетизация. Ни, более того, законодательной защиты своих гражданских прав и безусловного исполнения ведомствами судебных решений. Одни обещания – когда-нибудь и где-нибудь все это заслужить.
А пока все опирается только на слова, слова и слова, публичные споры высокопоставленных военных чиновников будут вызывать у общественности и простых людей только саркастическую и скептическую улыбку: ну, назвал Иван Никифорович Ивана Ивановича «настоящим гусаком», так какая чудесная повестушка у классика из этого получилась - на века. А тут поссорились прекрасные люди Сергей Борисович с Александром Николаевичем, ну написали об этом практически все центральные газеты. А толку – что? Ничего - один вздор.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
