Последний социологический опрос по Сталину показал, что большинство наших граждан (53%), все-таки против установки ему памятников в российских городах. Дискуссия, однако, разгорелась жаркая. Я думаю, в первую очередь, потому что у нас едва ли не все споры о прошлом – это споры о будущем.
Сталин ведь сегодня снова – активный политический игрок. В отличие, скажем, от Ленина. Этого вождя оставили в покое. Его психологически наш народ уже вроде бы и вынес из Мавзолея. Кажется, что если завтра Ильича по-тихому перезахоронят, то никто особо и не встрепенется. Разве что Ампилов с Зюгановым скажут что-нибудь резкое… на телекамеру.
Сталин – другая песня. Его имя новые сталинофилы, вроде Проханова и Доренко, связывают не столько с революцией и гражданской войной, сколько с парадом Победы.
К слову сказать, под тем же соусом относительно недавно возвращали народу музыку гимна Советского Союза. Тоже ведь говорили, что с этой старой песни о главном и началось наше победное контрнаступление на фронтах Великой Отечественной. Что дело не в советском патриотизме, а просто – в патриотизме.
На победное контрнаступление на демократию, либерализм и рынок, за Родину под водительством памятника Сталину и рассчитывают национал-патриоты.
Но для начала они зовут притаившийся у Кремлевской стены генералиссимуса погостить в нашей действительности. И повод для этого есть подходящий – 60-летняя годовщина Великой Победы. Вместе бы с каменным гостем нынешние лидеры антигитлеровской коалиции и отпраздновали ее…
С каменными гостями, как и с медными всадниками, шутки, однако, плохи. Еще Александр Сергеевич Пушкин на сей счет предостерегал. Тому иллюстрация – печальная участь бедного Евгения. Но и гордый испанский гранд Дон Гуан, как мы знаем, тоже не смог на равных потягаться с памятником.
С мифами вообще трудно тягаться. Хотя бы потому, что они поселяются не в сознании, а в подкорке. И поди, выковырни их оттуда. А что такое рукотворные идолы? Они – проекции наших подсознательных страхов и пожеланий.
Бесстрашный Гуан подходит к изваянию Командора и удивляется: «Каким он здесь представлен исполином! Какие плечи! Что за Геркулес!.. А сам покойник мал был и тщедушен. Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку до своего он носу дотянуть».
Сталин не то что до носу, до пупка большинства своих статуй не смог бы дотянуться. Этот покойник ростом был тоже мал, сухорук, имел лицо, изъеденное оспой. Неотретушированные хроникальные кадры с запечатленным на них лицом вождя смотреть неприятно. А на постаментах мы его помним великаном. И кино его подняло на недосягаемую высоту – см. «Падение Берлина».
Реального Командора Гуан в миг сразил. «Наткнулся мне на шпагу он и замер, как на булавке стрекоза».
Реального Сталина развенчать было бы относительно простой задачей. Вот и сейчас он трепыхается на шпаге Николая Сванидзе, коллекционирующего в своих «Исторических хрониках» его преступления. Но в том и проблема, что мы сегодня имеем дело не с историческим персонажем, а с персонажем м и ф о л о г и ч е с к и м.
Тут, возможно, и прав господин Проханов, сказавший, что «…Миф переламывает в себе все, что в него ни выстрели. Вот бей в Сталина из установки «Град» залпового огня, он пропустит сквозь себя эти снаряды, и останется таким же светоносным и мистическим».
Прав он до определенной степени. Установка залпового огня, может быть, и без пользы в данном случае, а капля исторической правды и мифологический гранит точит. Недаром же «Хроники» Сванидзе вызывают отчаянные приступы злобы и ненависти у того же Проханова и преданных читателей газеты «Завтра».
И тут надо четко сказать, что борьба против сталинских памятников, - это не борьба с историей, как полагают иные, это борьба со сталинской мифологией.
При этом в полемическом разноречии слышны и голоса сторонних, хладнокровных наблюдателей. Они не считают себя сталинистами. Они говорят: ну, зачем так нервничать, памятник – всего лишь памятник. И кто сказал, что памятник – это обязательно акт поклонения; он может быть фактом признания некоей служебной роли или знаком уважения за какие-либо заслуги, может нести в себе (на себе) и печать отчуждения от прототипа и даже иронии над ним.
Если это серьезно (а это было сказано на полном серьезе в одной респектабельной газете), то отчего до сих пор не поставлено в Германии ни одного памятника камраду Гитлеру? За ним тоже есть кое-какие заслуги. По его проекту какой-то мост построен, который, кажется, до сих пор действует – на нем уместно было бы поставить бюстик Адольфа. По его инициативе строились дороги и возводились здания. Это он открыл дарование великой Лени Рифеншталь и немало поспособствовал его расцвету. Это он поднял народ Германии с колен. И т.д. Потом, правда, его занесло. С евреями перестарался. Со Сталиным напрасно сцепился. И т.д. Но ни одного памятника ему не поставили, хотя бы и сатирического.
Дело-то в том, что оба эти персонажи не просто исторические функционеры или мифологические злодеи. Дело в том, что Гитлер – это путь, и Сталин – путь. И обе дороги ведут в бездну бесчеловечности. И, кроме того, оба пути сегодня все еще для человечества не исключены и не заказаны. А памятники – что Гитлеру, что Сталину, хоть апологетические, хоть саркастические – путеводные звезды.
…Мне говорят: напрасно мы подвергли обструкции автора «Триумфа воли», фильма. Ведь то, что сделала Рифеншталь - это не памятник нацизму, а всего лишь большое искусство, которое к тому же сейчас смотрится как документ огромной разоблачительной силы. Я скажу: «Триумф воли» - это форма пособничества нацизму, это способ искушения нацизмом, это яркая путеводная звезда, и талант автора здесь не смягчающее, а отягчающее обстоятельство.
То, что эта дама под конец своей продолжительной жизни оказалась отмеченной какой-то наградой на нашей родине и, стало быть, реабилитированной, действительно знаменательно.
Знаменателен наш гражданский инфантилизм – только и всего.
Талант Церетели, автора одного из современных скульптурных изваяний вождя, помельче. Но все равно смысл его работы тот же – пусть, мол, это будет путеводный фонарик. Или путеводная свечка в кромешное будущее.
***
Для Дон Гуана, как известно, визит каменного гостя плохо кончился. Он провалился сквозь землю.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
