В выходные Владимир Путин, находясь в Германии, объявил о серьезных шагах по либерализации российской экономики и сообщил о намерении начать переговоры о вступлении в ОЭСР – организации экономического сотрудничества и развития, членство в которой является само собой разумеющимся для всех стран, претендующих на роль в мировой экономике, но которое в последние годы вообще не обсуждалось в России. В понедельник в Лондоне стартовал ежегодный Российский экономический форум, на который съехались прочти две тысячи представителей того самого бизнеса, российского и мирового, которому президент пообещал либерализацию. Cможет ли российская политическая и экономическая элита, обозначив курс, во-первых, ему следовать, во-вторых, говорить на одном языке с теми, кого она хочет завлечь в качестве стратегических инвесторов, наконец, готова ли она играть по правилам игры, уже выработанным миром.
«Какой, вы говорите, журна-алист хочет побеседовать? А он гаранти-ирует позитивный материал? Ну-у, возможно, мы уделим ему 10 минут». Такой разговор недавно состоялся между одним российским региональным чиновником и представителем крупной зарубежной медиа-структуры.
Несомненно, скрытое противостояние власти и прессы существует во всем мире, мало какой политик приходит в буйный восторг от общения с представителями СМИ. Но обе стороны давно и четко знают правила игры: политик не задает вопросов о гарантиях (даже Владимир Владимирович Путин еще 4 года назад сказал, что, «гарантии дает только господь Бог и страховой полис»); журналист не искажает позицию говорящего, а если хочет снабдить сказанное комментарием, делает это вне прямой речи собеседника. Еще политики знают: иногда отвечать на вопросы журналистов, причем далеко не самые приятные, приходится не только, когда хочешь, но и когда надо. Это – своего рода политический долг: общаться с прессой и тем самым информировать общественность о себе и своих действиях. Наличие сомнений в «правильности» освещения подразумевает, как минимум, что общающийся политик не сильно уверен в праведности собственного поведения перед самим собой или шагов, реализовывать которые он призван...
Российские политики понятие «надо» воспринимают несколько иначе, считая возможным, говорить а) лишь о чем они считают нужным; б) лишь когда они считают нужным; в) лишь с теми, кого они считают нужным, то есть безобидным для себя лично; общественность для них - вторична. И не утруждают себя задачей поразмыслить над тем, что в странах с более развитой социальной и общественной структурой институты информирования граждан работают немного иначе, и подчас более жестко. В том числе и по отношению к «своим» политикам.
Другой недавний пример относится к представителям российского бизнеса, причем весьма крупным. Назначив встречу, они за двое суток сообщили, что не смогут на ней присутствовать, поскольку физически в этот момент должны находиться в другом месте. И это – традиционная российская черта, она проявляется как у представителей деловой элиты, так и у чиновников: практически никто из них не способен планировать свое время. Причем, за двое суток – это еще, как говорится, отдельное спасибо, что «заранее» сообщили. Совершенно в порядке вещей у видных российских политиков и бизнесменов считается отменять встречи или собственное присутствие на каком-то важном мероприятии в последние минуты. То есть, уже прилетает делегация и прямо на трапе самолета сообщает встречающим – такой-то Чин присутствовать не будет.
В любой стране, которую принято называть «цивилизованной», вполне стандартной считается встреча, запланированная за два месяца. Проходят эти месяцы, и люди, даже не созваниваясь накануне, встречаются в строго означенном месте в условленное время. Ничего подобного практически невозможно спланировать с российскими гражданами. Они живут сутками. Этот «аврал», возникающий в большинстве случаев на совершенно пустом месте, сказывается на плане работы и отдельных чиновников, и целых делегаций. То что у членов ОЭСР расписано за месяц, российские граждане решают в последние 2 дня, а последние уточнения вносятся уже в момент встречи. Что же такое срочное с ними со всеми происходит? Обычно - ничего.
Неумение, а подчас и нежелание спланировать свой рабочий график, загодя определить переговорные позиции и т.д. приводит к срывам, авралам, а в конечном счете - к снижению качества конечного продукта, будь то декларация о сотрудничестве или реноме России в чужой стране. «Вот так мы тут работаем, - заметил недавно один высокопоставленный российский чиновник, в 10 часов вечера ответивший на звонок по внутреннему телефону. - «Зачем? Разве в стране ЧП?» - Он не ответил, хмыкнул и загрустил...
«Наша элита не встроена в мировую», - сказал недавно один российский предприниматель, часто посещающий разные страны, - ей надо больше общаться».
Несомненно, появление новых игроков на европейских, американских рынках не может быть встречено овациями и ковровыми дорожками. Процесс приобщения к части мировых отношений длится годами, порой десятилетиями, подчас сопряжен с тактическими поражениями и неприятными открытиями и откровениями.
Россия готова дальше открываться миру, сказал Путин. Сказал, что любопытно, в Германии, стране считающейся одним из главных экономических союзников Росии на европейском континенте. Президент пообещал полную либерализацию рынка капитала, дальнейшую реформу банковского сектора и естественных монополий. И никакого пересмотра итогов приватизации, что бы кто ни говорил. Бизнес вновь пытаются убедить работать в России.
Весенную экономическую «оттепель», начавшуюся с встречи Путина с российским бизнесом, а в принципе, - еще раньше, с его встречи с новым украинским лидером, мир воспринял со сдержанным оптимизмом. Осторожно наблюдая за тем, какими действиями будут подкрепляться слова.
Настороженность порождена пониманием: ведь в России стремление к самобытности довольно часто перевешивало необходимость играть по общим правилам. Примерно то же происходит и сейчас. Те, кто уже принял решение инвестировать в Россию, стараются мириться с ее своеобразием в правилах и поступках. Остальных это «своеобразие» отпугивает оборотной стороной – от мелочей типа неспособности спланировать деловую встречу до более серьезных вещей, как то состояние судебной системы или невозможность защитить себя от визитеров из силовых структур. От неготовности соблюдать правила дорожного движения до неготовности соблюдать правила вообще.
Поэтому страны, где национальное своеобразие все же проявляется в другом - увы, это уже заметно, - выбрали сегодня иную тактику действий по отношению к России. Они, похоже, прекратили попытки втянуть ее в свое социальное пространство и сделать «такой же как они», и теперь просто разграничивают сферу экономики и сферу «взаимопонимания».
«Ничего личного, только бизнес», - Германия, одна из стран, ведущих эту линию. На высший государственный уровень подняты национальные экономические интересы, и их лоббируют, четко, по-деловому, без сантиментов и излишних ожиданий. Так поступают Германия, Италия, Великобритания, Соединенные Штаты.Похоже, «деловой» подход устраивает сегодня и Россию, избавляя ее от необходимости отвечать на неприятные вопросы, связанные с устройством политической системы или программой действий на Северном Кавказе. Избавляет от жестких разговоров с журналистами и представителями общественных организаций. Но, увы, это не сильно приближает Россию к европейским народам, имеющим не только общие экономики, но и единый язык для общения.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
