Ширятся ряды тех госмужей, кто отказывается приехать в Москву отпраздновать 60-летие Победы над фашистской Германией. К президентам Литвы и Эстонии присоединились Саакашвили и Ющенко.
Мотивы отказников могут не совпадать в частностях. Кто-то из них не счел, что повод для встречи на самом высоком уровне достаточно основателен – победа была, но не такая уж и великая. Кто-то наоборот: посчитал эту дату настолько важной, что он (Ющенко), лидер нации не может не отметить ее вместе со своим народом. Но смысл один: не приехать и таким образом демонстративно соблюсти дистанцию со своим вчерашним начальником.
Оказывается, синдром младшего брата так же трудно лечится, как и синдром Старшего брата. У наших политиков свои комплексы; у политиков стран, отпавших от Союза – свои.
Последние напоминают школьников, увиливающих от контрольной. Способов море, а причина одна – незнание предмета.
В нашем случае: еще и нежелание понимать предмет.
Есть два типа холодной войны: информационная и семантическая. В первом случае ударами обмениваются журналисты-пропагандисты. Во втором – политики-антагонисты.
Вот примеры семантической конфронтации. Приезжает в страну министр иностранных дел и отказывается под благовидным предлогом возложить цветы к определенному памятнику. Это с его стороны знак. Министру сразу понижают статус визита. Это ответный удар. Понятное дело, тоже знаковый.
В Варшаве местная администрация принимает решение назвать одну из улиц именем Дудаева. В Московской думе пошли разговоры о симметричном ответе: что, если назвать какую-нибудь из улиц столицы именем Муравьева. Того самого, что когда-то жестоко подавил польское восстание и прослыл генералом-вешателем. Это уже семантические бои местного значения.
Русский язык в странах ближнего зарубежья хотели бы забыть только за то, что им разговаривал Ленин. Стало быть, язык там воспринимается, как символ чего-то имперского. Снести его, как сносили и сносят памятники вождям Октября, - это, по мысли иных политиков, способ национальной самоиндетификации и государственного суверенитета. С другой стороны, придание русскому языку статуса государственного языка – можно было бы расценить как сигнал к добрососедству.
И у нас есть тьма охотников сразиться на лингвистической поляне – самые радикальные из них требуют очистить великий и могучий русский лексикон от чужеземных слов.
Знаковые войны сплошь и рядом принимают гротескный оборот. Михаил Саакашвили после того, как покорил Аджарию, поспешил на пляж, чтобы под прицелом телекамер умыть лицо морской водой. Понятно, что сделал он это не из гигиенических соображений, а исключительно из соображений символических.
Вспомним скандал, приключившийся, кажется, в Литве из-за колбасы, которую производители обозвали по маркетинговым соображениям «Советской». Скандал с места в карьер политизировался. И не смотря на то обстоятельство, что продукт хорошо пошел, этикетку пришлось сменить. В рыночной Литве рынок принужден был спасовать перед идеологией.
На этом фронте мы склонны платить бывшим братьям нашим той же монетой – время от времени у нас раздаются призывы бойкотировать прибалтийские шпроты. Не потому, что они не вкусные или вредные для здоровья, а просто в знак протеста.
В знак протеста против политики США предлагается не покупать американские джинсы. В знак протеста против глобализма и деятельности транснациональных компаний – не ходить в «Макдональдс», не пить «Кока-Коллу» и т.д.
Спортивное поприще – тоже поле семантических битв с отчетливо выраженным политическим подтекстом. Так было в пору противостояния двух сверхдержав. Если мы проигрывали, то проигрывали не корову, а идеологию; если выигрывали, то доказывали не свое преимущество в спортивном мастерстве, а свое идейное превосходство над миром капитала и эксплуатации.
Вчера состоялся отборочный матч между футбольными командами Эстонии и России. Кто следил за эстонскими СМИ, мог заметить, какой там ажиотаж нагнетался в связи с этим событием. Снова не о проигрыше или выигрыше коровы шла речь, а о проигрыше или выигрыше чего-то большего. Национального достоинства, что ли?
Такого рода амбиции почти всегда сопровождаются оскорблениями чужого национального достоинства. Хорошо, если только на семантическом уровне. Российские туристы, приехавшие в Таллин поболеть за своих, получили вместе с визой и билетом на стадион памятку, в которой сообщалось, что люди с огнестрельным оружием, алкоголем, наркотиками, психотропными препаратами и лозунгами, пропагандирующими все возможные виды дискриминации от этнической до половой, не будут допущены на трибуны. Ты приходишь гостем в дом, а тебя на пороге предупреждают, чтобы ты не плевал соседу в тарелку, не сморкался в руку и не мочился мимо туалета.
Впрочем, после известного высказывания латвийского президента о российских ветеранах, склонных в День Победы выпивать, закусывать воблой и пользоваться газетой в качестве скатерти, «гостеприимный» жест эстонского официоза не кажется столь уж некорректным.
Семантические драчки, притом, что они бескровны, бывают достаточно болезненными. Потом долго приходится зализывать моральные раны и заживлять моральные травмы.
Примечательно то, как дипломатия Латвии пыталась зализать бестактность госпожи Вайра-Вике-Фрейберга. Уточнения официальных лиц свелись к тому, что латыши осуждают фашизм, но не могут простить преступления советского режима на своей территории, и, что они 9-го мая будут праздновать поражение гитлеровской Германии, но не победу СССР.
Можно было бы улыбнуться этой словесной эквилибристике, если бы за ней не хоронилась и наша собственная драма. И для нас великая победа - гордость пополам с горечью и болью. Мы и сами не можем забыть прошлому режиму его преступлений.
Легко заметить, что в отношениях Российской Федерации с Советским Союзом проблем не меньше, чем с ближним зарубежьем. И здесь идет холодная семантическая война. Но только уже не межгосударственная, а гражданская, что еще более противно и мучительно. Поводов выше крыши: гимн, флаг, Мавзолей, старые песни и фильмы о главном, памятники бывшим вождям, советские праздники, учебники истории, мифы о героях и злодеях нашего ближнего прошлого… Это ведь все баррикады и брустверы, окопы и долговременные огневые точки, неразорвавшиеся снаряды и плацдармы как для наступлений, так и для контрнаступлений.
Сталин сегодня – это один из таких плацдармов.
Скульптор Церетели уже десантировал своего вождя в город Волгоград.
Было время, когда казалось, что мы отвоевали у генералиссимуса нашу Победу раз и навсегда. Но нет, его снова тащат на пьедестал, на постамент, на парад. Город на Волге в 43-м оборонили от камрада Гитлера, а теперь, в 2005-м его приходится защищать от товарища Сталин, то есть, от его имени. Это называется семантической битвой за Волгоград.
Что особенно печально: праздник, который всегда объединял и примирял нас, на сей раз грозит расколоть общество.
Что еще важно: 9-е мая это ведь не просто День Победы СССР и его союзников над гитлеровской Германией, но и день победы Цивилизации над Нецивилизацией. В истории человечества нет более общего и объединяющего праздника.
В связи с этим всем «отказникам» самое время вспомнить знаменитую речь Черчилля, где он в частности сказал: «На протяжении последних двадцати пяти лет никто не был таким упорным противником коммунизма, как я. Но все это бледнеет перед тем зрелищем, которое раскрывается перед нами теперь. Прошлое с его преступлениями и трагедиями отступает в сторону. Дело каждого русского, борющегося за свой дом, является делом свободных людей во всех уголках земного шара».
Если Прошлое тогда перед лицом великого бедствия смогло отступить, то почему бы ему снова это не сделать снова, хотя бы на один день – день поминовения погибших и великой надежды на общее будущее.
Нам нужна была одна победа на всех, теперь у нас есть один праздник на всех.
- Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
