Политкорректность – впечатляющее завоевание западной демократии. Это такое универсальное лекарство от неравенства. Притом почти во всех его проявлениях. Его можно давать от расизма. Можно – от ущемления прав граждан по этническому и религиозному признакам. Им можно предохраняться от неуважения к сексуальным меньшинствам. Им можно лечить ксенофобию, дискриминацию, как по возрасту, так и по половым признакам.
Лекарство настолько универсальное, что, честно говоря, кажется подозрительным. Как то снадобье, которое прописывают одновременно и от поноса и от запора.
…У нас в связи с минувшим женским праздником на первый план выступили гендерные проблемы. На телевидении прошла, можно сказать, неделя разговоров о засилии мужчин в высших эшелонах власти и в крупном бизнесе. Было ощущение, что вот только-только закончилась вселенская война полов, и стороны вступили в эпоху мирного сосуществования. По этому случаю наступил детант, который всем хотелось углубить и упрочить.
В связи с этим лидер российского феминизма писательница Мария Арбатова не уставала все эти дни повторять о том, что надо что-то делать с вопиющим неравенством полов, например в парламенте. В нем надобно прямо пропорциональное представительство граждан обоих полов, а не обратно пропорциональное, как это существует по факту на сегодняшний день.
Все резоны, заключавшиеся в том, что сами женщины, как показывают социологические исследования, не очень-то и рвутся в политику, что за них к тому же неохотно голосуют, в первую очередь, все те же женщины, не убеждали Марию Арбатову. Это, по ее мнению, все стереотипы, которые надо ломать. Над ней подсмеивались солидные мужчины, с ней не соглашались продвинутые дамы. И тут подмога пришла с неожиданной стороны – со стороны Центризбиркома. Его председатель господин Вешняков выступил с законодательной инициативой – обязать партии, идущие на выборы в Думу, включать в свои списки до 30% кандидатов из числа женщин.
Не о квотах речь, уверял господин Вишняков. Это просто лишний шанс для политизированных женщин себя проявить. Благородный жест настоящего мужчины, приоткрывающего дверь даме на ее пути в большую политику. Или в заветную комнату Синей Бороды?
Конечно, если исходить из того, что Дума – это Эдем, где можно с приятностью проводить время, то, понятное дело, нехорошо, что женский пол занимает там неподобающе малое место. Двери для женщин и туда должны быть широко открытыми, но заманивать их калачами, объявлять женский призыв в органы представительной власти - как-то странно, если все-таки допустить, что демократический парламент – это работа.
Хотя, с другой стороны, инициативу господина Вешнякова можно было бы истолковать как дань политкорректности, как первую ступеньку на лестнице, по которой нам еще подниматься и подниматься.
Что, однако, настораживает?
Импортированная с Запада система либеральных понятий о том, как пользоваться свободой – это свод правил неписаных. А мы им сразу – законодательный статус. Такое огосударствление несколько искажает здоровую идею общественного договора граждан меж собой. Уметь жить по понятиям (в данном случае – демократическим) так же важно, как и по законам (конституционным). Нас же еще не заставили молиться политкорректности, а мы уже не прочь лоб расшибить об нее.
Что еще больше смущает?
Перспектива, по правде говоря. Крайности новой религии. Они изведаны на Западе. О них там и здесь анекдоты рассказывают. О том, что при приеме на работу предпочтение отдается темнокожей лесбиянке, калеке, имеющей шестерых детей и исповедующей какую-нибудь экзотическую религию.
Анекдоты – ложь, но тенденцию они схватывают на лету. Здесь им можно верить.
На суть проблемы верно указал на одном из недавних ток-шоу священник Михаил Ардов. Он заметил, что политкорректность сегодня пришла на смену довольно сильно расшатанной общечеловеческой морали. Это неравноценная замена. И это ощущается едва ли ни ежечасно.
Ну, скажем, такой пример. Вполне либеральное интернет-издание информацию о состоянии здоровья попавшего в катастрофу актера дает под заголовком «Караченцов будет жить, не приходя в сознание». Противопоказания против того, что мы называем политкорректностью, здесь нет. Ничьи права не нарушены. Ну сообщили читателям суровую правду о любимом актере, слегка обыграв устойчивое словосочетание. Но если моральное чутье у редактора совсем уж не атрофировано, то он бы обратил внимание на циничную игривость фразы, за коей таится циничная безжалостность по отношению к пострадавшему, к его близким и друзьям, к его поклонникам…
Политкорректность не позволяет либеральным журналистам называть Масхадова лидером бандитов. Правильно - «лидер сепаратистов». Но погибших солдат-соотечественников они именуют «федералами».
В Британии запускается новое реалити-шоу. Сейчас идет кастинг желающих в нем принять участие. Суть его в том, чтобы добровольцы попробовали пожить на базе Гуантанамо, где американцы пытали международных террористов. Участников шоу тоже будут мучить, но в щадящем режиме. Тут нам будет сразу и «слабое звено» и «последний герой».
Замечательно то, как Вайра-Вике-Фрейберге объяснила произнесенную ею тираду о российских ветеранах, пьющих по праздникам водку и закусывающих воблой. Она всего лишь озвучила телевизионную картинку, на которой была и водка, и ветераны, и вобла. Она ничего не сказала более того, что показывал ей в ту минуту телевизор. С позиции поликорректности, все в норме, а так… неудобно, нецензурно, шероховато, как признал бы Аркадий Аверченко.
Если политкорректность и есть мораль, то очень дырявая. Поэтому как рационалистические помочи, она может чем-то пособить стремительно глобализирующейся человеческой цивилизации, но заместить собой природное моральное чувство – едва ли.
…Словно нарочно, на праздник показали 25-летней давности фильм «Москва слезам не верит», к тому же «засмотренный» до дыр в экране. Но в свете многодневных феминистских дебатов он смотрелся свежо. Как художественный комментарий к тяжеловесной публицистике. Героиня поневоле сделала мужскую карьеру, а когда ей подфартило в личной жизни, и она встретила своего Гошу, чудо-мужчину, то тут едва и не случилось непоправимое. Антифеминист Гоша, узнав, что его любимая и желанная женщина – директор то ли фабрики, то ли завода, бежал от нее, не оглянувшись, и даже попытался запить…
Слава богу, все обошлось. Она (само торжество идеи политкорректности и феминизма) почувствовала себя виноватой, а он ее простил. И Америка наградила режиссера Владимира Меньшова «Оскаром». Правда, это случилось давно, тоже почти 25 лет назад, когда о политкорректности никто ничего слыхом не слыхивал.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
