Господин вице-президент, как Вы оцениваете нынешний уровень и перспективы сотрудничества России и Ирана в области атомной энергетики?
- Наше сотрудничество в атомной сфере началось с визита в Россию Али Акбара Хашеми - Рафсанджани, когда он занимал пост президента Ирана. В результате состоявшихся переговоров с руководством РФ было заключено межправительственное соглашение о взаимодействии в атомной области. Конечно, строительство атомной электростанции "Бушер" является важнейшим направлением нашего сотрудничества. Этот проект имеет большое значение для обеих стран как с точки зрения объемов строительства, так и в политической области. К сожалению, темпы работ не достаточно удовлетворительны. С самого начала были составлены несколько календарных графиков выполнения работ на первом блоке, но ни один из них не был соблюден полностью. Одна из основных причин задержки работ заключается в генеральном подрядчике "Атомстройэкспорт". За прошедший период внутри этой организации происходили большие преобразования, проходил процесс приватизации компании. Известно, что некоторое время назад принято решение передать основную часть акций этой компании в распоряжение государства. Эти изменения, конечно, непосредственно повлияли на реальные возможности "Атомстройэкспорта".
Сейчас существует множество различных точек зрения по поводу этого проекта, как в Иране, России, так и на мировом уровне. К сожалению, в иранском общественном мнении создается сравнительно негативная атмосфера по поводу завершения этого проекта. В частности, мы обеспокоены темпами завершения строительства. Надеемся, что усилия, которые предпринимает министерство по атомной энергетике России, позволят нам прийти в перспективе как минимум к конкретной дате завершения строительных работ.
Когда я находился с визитом в Москве, министр РФ по атомной энергетике Александр Румянцев сказал, что в 2005 году первый блок будет сдан в эксплуатацию. Однако, учитывая то обстоятельство, что мы уже на несколько лет отстаем от намеченных планов, и судя по темпам работ, представляется сомнительным, что к 2005 году работы по строительству этого объекта будут завершены, поэтому мы беспокоимся о судьбе проекта. По нашему мнению, когда министерство РФ по атомной энергетике непосредственно контролировало реализацию этого проекта, работы велись хорошими темпами. Ежемесячно проводились совместные заседания между Ираном и Россией и устранялись все проблемы, возникавшие на пути реализации проекта, что положительно влияло на темпы строительства.
Мы ожидаем от российского правительства, что оно будет больше обращать внимание на реализацию этого проекта, так как его задержка может оказать непосредственное влияние на сотрудничество России и Ирана в области атомной энергетики.
Недавно назначен новый руководитель компании "Атомстройэкспорт", что может положительно повлиять на темпы строительства первого блока АЭС "Бушер", Ваше мнение по этому поводу.
- Мы надеемся, что с новым руководством в "Атомстройэкспорте" работы будут ускорены. Однако мы заключали межправительственный договор и сейчас вся надежда на правительство РФ. Нужно дать оценку, почему строительство объекта затянулось на несколько лет, вышло из графика, и внимательно рассмотреть причины задержки, имеющиеся недостатки, какие меры необходимо принять для ускорения работ.
Готов ли Иран подписать протокол с Россией о возврате отработанного ядерного топлива, какие существуют препятствия для Ирана в заключении этого документа?
- Возврат отработанного ядерного топлива /ОЯТ/ не был инициативой Ирана, так как не предусматривался контрактом. Однако ввиду того, что Россия настаивала, мы согласились с возвратом ОЯТ. Единственный момент остался не рассмотрен. По нашему мнению, именно возврат ОЯТ не должен повлечь никаких затрат для иранской стороны. В Иране много вышестоящих организаций, которые также требуют, чтобы возврат этого дорогостоящего товара не повлек никаких затрат. Мы ожидаем, что во время визита Румянцева будет подписан протокол, где были бы указаны условия возврата ОЯТ.
СМИ сообщают о том, что протокол о возврате ОЯТ будет подписан через две недели. Можете ли вы подтвердить готовность Ирана подписать этот документ?
- Думаю, что документ, возможно, будет подписан раньше объявленных сроков, но для этого необходимо, чтобы компания "ТВЭЛ" начала действовать и подготовила необходимые документы. Важно, чтобы до визита Румянцева представители компании прибыли в Иран и приготовили документацию для подписания соглашения о возврате ОЯТ. Сейчас цены уже определены и речь идет о десятилетнем обеспечении топливом первого блока АЭС "Бушер". Ценовая политика также определена. Хотел бы еще раз подчеркнуть, что мы согласны с принципами возврата ОЯТ, но только должны быть определены условия. Пока "ТВЭЛ" еще не предъявила нам свой окончательный проект контракта.
Когда, по Вашим данным, может состояться визит министра РФ по атомной энергетике Александра Румянцева в Иран, нет ли каких-либо политических причин для отсрочки?
- Мы с нетерпением ждем визита министра по атомной энергетике России Александра Румянцева и думаем, что для того, чтобы этот визит был плодотворным и имел хорошие результаты, необходимо подготовить для подписания договор по ядерному топливу и его возврату. Визит был отложен на несколько дней для выполнения всех подготовительных работ. Мы готовы к этому визиту, я сам приглашал Румянцева, и мы ждем, чтобы он приехал. Но для этого нужно, чтобы были готовы эти документы. Никаких политических причин или проблем с отсрочкой визита не существует.
Каковы шансы России получить контракт на строительство второго блока АЭС "Бушер", и в целом какое место РФ будет занимать в перспективе в развитии атомной энергетики Ирана?
- Россия для Ирана является стратегическим партнером, мы, естественно, в первую очередь отдаем приоритеты Российской Федерации. В то время, когда все страны практически отвернулись от нас, именно Россия помогала нам, сотрудничала с нами, и мы обязательно будем иметь это ввиду при рассмотрении вопроса о строительстве второго блока АЭС. Единственное, что нас беспокоит, это то, что задержка сроков введения в эксплуатацию первого блока вызывает негативное влияние на общественное мнение в Иране, которое приходит к выводу, что завершение строительства этого объекта невозможно или же существуют какие-либо политические препятствия. Поэтому я думаю, что если Россия хочет сохранить свое место в развитии атомной энергетики Ирана, она должна принять все усилия для скорейшего завершения работ на первом блоке. Естественно, эти меры улучшат создавшуюся атмосферу.
Иран принял окончательное решение в течение предстоящих 20-ти лет освоить семь тыс мВт электроэнергии, которая будет получена на атомных электростанциях. На первый блок АЭС "Бушер" приходится 1 тыс мВт. Таким образом, мы должны еще подписать контракт на разработку шести тыс мВт. Это относится не только ко второму блоку АЭС "Бушер", мы намерены построить новые электростанции. Принимая во внимание наличие в России передовых технологий в области строительства новых АЭС, российская сторона имеет хорошие шансы для развития атомной энергетики Ирана.
Когда, по вашему мнению, в парламенте Ирана будет ратифицирован подписанный иранским правительством дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия /ДНЯО/?
- По поводу иранских ядерных программ мы неоднократно заявляли, что наша деятельность в освоении атома имеет мирную направленность. Что касается дополнительного протокола, на основе решения правительства Ирана, не дождавшись ратификации этого документа в меджлисе, мы добровольно соблюдаем все положения этого доппротокола к ДНЯО и ведем работы согласно этому документу. Фактически мы сотрудничаем с МАГАТЭ, выполняя все условия дополнительного протокола к ДНЯО. Однако до вступления документа в полную силу, необходимо пройти все законные стадии и процедуры, он должен быть рассмотрен и ратифицирован парламентом. В настоящий момент протокол проходит законный цикл. Я не могу точно определить дату ратификации. В меджлисе существует много нюансов. Парламентарии определяют дату. Они рассматривают различные важные законопроекты. Пока нельзя точно определить дату ратификации доппротокола.
Господин вице-президент, как Вы оцениваете последние заявления представителей США в отношении иранских ядерных программ?
- Эти заявления США не являются чем-то новым. С самого начала, когда мы начали сотрудничать с МАГАТЭ, возник вопрос по Ирану. Американцы были против даже того, чтобы Исламская Республика имела возможность получения атомной электроэнергии. В целом образ действий американцев основан на политике использования и применения силы и давления, а отнюдь не на соблюдении международных норм и правил. Сегодня, добровольно подписав доппротокол к ДНЯО, мы соблюдаем все его положения. Инспекторы МАГАТЭ регулярно проверяют наши объекты и отслеживают все наши действия в ядерной сфере. Заявления американцев о том, что Иран работает с новым оборудованием по обогащению урана и не сообщил об этом МАГАТЭ, являются совсем не логичными и не соответствуют действительности. В докладе, который Тегеран представил Международному агентству, мы не указывали видов оборудования, а сообщили о характере и виде нашей деятельности в области обогащения урана. Мы ведем свою деятельность в соответствии с положениями ДНЯО. Ранее был проведен ряд исследовательских работ, о которых мы не обязаны сразу информировать МАГАТЭ, была договоренность о том, что по мере готовности этих отчетов, они будут переданы Международному агентству.
Считаю, что Вашингтон находится в состоянии постоянного поиска повода. Что бы мы ни делали, они ищут новый повод или зацепки. Представители США высказываются не в рамках положений доппротокола к ДНЯО, устава МАГАТЭ и самого Договора о нераспространении ядерного оружия. Если американцы хотят действовать в таком направлении, в их заявлениях нет ничего особенного или значительного. США стремятся к тому, и об этом они заявляли неоднократно, чтобы деятельности Ирана в атомной сфере была прекращена. Такое же поведение США проявляется в отношении ряда других стран. Почему-то президент США Джордж Буш считает, что именно Вашингтон должен определять, какие страны могут вести деятельность в сфере освоения ядерных технологий, а какие нет. Это поведение свидетельствует о намерениях США проводить международную политику с позиции силы. Мы заявляем, что если США что-нибудь найдут против Ирана в рамках положений ДНЯО и дополнительного протокола, пусть скажут об этом. В интересах США вести себя в рамках международных правил. США преследует только свои политические интересы, и такие действия вызывают резко негативную реакцию не только Ирана, но и других стран.
Большое спасибо, господин вице-президент.
