Итоги Всемирного форума в Давосе и перспективы развития финансово-экономической ситуации в России

ВЕДУЩИЙ: Добрый день, уважаемые коллеги, начинаем пресс-конференцию. Итак, всемирный форум в Давосе завершен, и сейчас время подвести его итоги. Представляю нашего гостя, главного участника пресс-конференции. Известный российский финансист и экономист, заместитель генерального директора компании "Русский алюминий" Александр Лившиц. Надеемся, что Александр Яковлевич также не откажется прокомментировать ситуацию с рублем, то есть, с курсом валюты, с долларом. А также выступит с прогнозом развития финансово-экономической ситуации в России. Пожалуйста, Александр Яковлевич, Вам слово.
ЛИВШИЦ: Мой рассказ о Давосе не будет исчерпывающим. Я не любитель комментировать Ир, в чем я плохо понимаю. Он будет касаться экономики, и, если хотите, это взгляд, раз уж так случилось, наверное, ветерана этих форумов. Это не был выдающийся Давос, это не был эпохальный Давос, это не был русский Давос. За последние восемь лет я бы насчитал три русских Давоса. Один хорошо известен, это Давос 96-го года, когда российские магнаты решили поддержать Бориса Николаевича Ельцина на выборах. Второй Давос менее известен, но он мне хорошо памятен, это Давос 98-го года, когда практически русская тема была центральной, нас убеждали немедля отменить валютный коридор, перейти на плавающий валютный курс, иначе Вам будет большой привет от "господина по фамилии Дефолт". Наши реагировали в стиле "не учите дедушку кашлять, без вас все знаем, коридор никогда не отдадим, будем стоять насмерть, как в окопах Сталинграда". Там же все и остались. Вместе с бюджетом и рублем. И третий Давос, когда Россия была в центре внимания, это был Давос 2000-го года, со знаменитым вопросом, кто такой господин Путин. Журналистка, которая поставила этот вопрос, она стала знаменитостью, она приезжает на все Давосы, ее представляют только однозначно: "Это та самая, которая спросила про господина Путина". За восемь лет трижды попадание в эпицентр Давосских форумов вполне достаточно для любой страны. Совершенно ясно, что интерес к Давосам - это интерес к переменам к радикальным переменам. И все три русских Давоса были именно такими. 96-й год - выборы Президента, 98-й - финансовый кризис, 2000-й - опять выборы Президента. В этом году российская тема не доминировала. Хотя, был российский вечер традиционный, на сей раз, правда, без черной икры, цыган, медведей, и всего остального. Вполне скромный ужин, где выступал Алексей Кудрин, выступал, кстати, очень достойно, и он предложил целую программу либеральных реформ, имею в виду и снижение налоговой нагрузки на процент ВВП в год, и он говорил о том, как собирается удваивать ВВП, удерживать высокие темпы. Выступал и советник Президента Илларионов. Дискуссий не получилось. То есть, были очень острые вопросы, в основном, политического характера. Экономика всех устраивала, не было никаких здесь сомнений в том, что она благополучна. Вопросы политического плана были. Очень активен был Строуб Телбот, на этой вечеринке, и не только он. Наши официальные представители давали понятные ответы, что если речь идет о деле "ЮКОСа", то мы все верим в наш справедливый и объективный суд, и ждем, когда он даст решение, с которым мы все согласимся. Собственно верно, ничего другого ждать было нельзя. Вопрос "а что, все же, будет с Россией, и какого рода конструкция власти будет доминировать в ближайшие годы", тоже остался без ответа. Наверное, через год будем давать этот ответ, после того, как пройдет выборы, и сами наши представители поймут, что к чему. Ну, поскольку мне приходилось бывать на многих Давосах, я в основном общался с теми, кого знаю много лет. Меня интересовал, естественно, доллар, доллар-евро. И я наберусь смелости дать Вам прогноз на ближайшие два года. Это, конечно, требуется большой кураж, чтобы такое делать, но консультации с людьми, которых я знаю много лет, которым я доверяю, позволяют мне попытаться это сделать. В ближайшие полгода доллар будет падать на мировых финансовых рынках, без рывков будет медленное снижение. Точка равновесия, к которой будет стремиться доллар, это 1,4 доллара за евро. Видимо, к осени этого года, после чего наступит период сравнительной стабильности. Он сменится обратным движением. Я имею ввиду, что доллар будет укрепляться до отметок 1,3 за евро, 1,2 за евро, и весь будущий год, 2005-й вероятно он будет колебаться в этих пределах, от 1,2 до 1,4. Если я ошибся, не судите меня строго. Никто не знает, естественно, что будет, и я рискую делать такие прогнозы. Американские собеседники пребывают в очень хорошем настроении. Один из них мне даже стал проводить аналогии с Россией. Говорит: посмотрите, мол, как у вас было хорошо после снижения рубля, какой был замечательный рост. И мы хотим, чтобы у нас был не менее замечательный рост, как у вас в 1999-2000-м году.  Европейцы пребывают в ином настроении. Собственно говоря, ситуация на валютном рынке показало, что государство сильнее союза государств. Государство под названием Америка сильнее, чем союз государств под названием Евросоюз. Два обстоятельства, которые не дают Европе возможности ответить адекватно на этот вызов. Первое обстоятельство именно политическое. Это союз государств, там есть лидеры, там есть выборы, там есть воля избирателей. Понятно, что евроинтервенция, чего ждут на рынках, это не оборачивается инфляцией. Иными словами, это процесс ровно такой же, как в России, когда Центральный банк откупает доллары за рубли. Да, он не допускает излишнего укрепления рубля, но обратная сторона - это внутренняя инфляция. Политические замеры Европы показывают, что европейский избиратель простит все, кроме ощутимого повышения цен. Следовательно, интервенция политически чревата неприятностями, и на них никто не рискует идти. Европейский центральный банк не обладает достаточными правами для того, чтобы делать это самостоятельно, без ведома стран-участниц. И, самое главное, он не обладает достаточными ресурсами. Сотрудники Европейского Центрального банка, с которыми я беседовал, объясняли мне очень просто. Да, мы готовы, как только поступит сигнал, мы проведем интервенции, и снизим евро. Соответственно, поднимем в Европе доллар, и более-менее урегулируем ситуацию. Но ресурсов немного. Мы можем только разогнать инфляцию. Но желаемую цель опустить евро можем и не достичь. Риски большие, поэтому мы подождем, авось рассосется, авось дойдет до 1,4, и дальше не пойдет, или, по крайней мере, где-то в этих пределах. Вот такая ситуация. Вывод для нас следующий, для России. Валютные курсы ищут равновесия. И, видимо, не позднее этого года они найдет это равновесие. Поэтому я бы не советовал шарахаться, уводить расчеты в евро,  имею в виду частный бизнес, или, тем более, радикально менять структуру резервов Центрального банка. Период шатаний подходит к концу. Надо только проявить выдержку и его дождаться. Теперь несколько слов о ситуации в экономике России. Я считаю ее в целом довольно благоприятной, сравнительно благополучной, Главной экономической интригой этого года, на мой взгляд, является валютный курс. Статистика однозначно показывает, что рубль укрепляется быстрее, чем экономика в целом. Иначе быть не могло, потому что укрепление рубля связано, помимо состояния экономики, то есть, роста, бюджета и прочего, с состоянием мировых цен, особенно, цен на нефть. Этот факто вне национальной экономики России, не контролируется Россией, и этот фактор тянет рубль вверх. Это дисбаланс. Экономика не любит дисбалансов. Для того в ней и существует государство, чтобы исправлять дисбалансы, и выводить ее к балансу, к равновесию. Этого процесса пока мы не видим. Пока мы видим довольно ясный приоритет Центрального банка, главным их которых является 10-процентная инфляция в 2004-м году. А раз так, то надо как можно реже появиться на валютном рынке, давать укрепляться рублю, соответственно, отпускать доллар в свободное падение в России. Очевидно, расчет на то, как я могу догадаться, что такого рода политика невмешательства в валютный рынок может привести к сокращению экспорта, к росту импорта, к долгожданному ухудшению платежного баланса, когда в страну будет поступать меньше валюты, и Центральному банку жить станет гораздо проще. Ему не придется откупать, разгонять инфляцию, и так далее. Похоже, но я бы хотел немного это прокомментировать. Не факт, что экспорт будет сокращаться. Он может расти, и платежный баланс может по-прежнему быть сильным. Но то, что удобно Центральному банку, не всегда удобно экономике в целом. Экспортеры пока молчат. Но я бы хотел заметить: экспортеры - это экспортеры сырьевых ресурсов. Любое падение доллара для них чревато неприятностями. Потому что они основную часть продукции продают за рубежом. На сырьевых рынках нет картелей. Точнее, может быть, они есть, но Россия там не участвует. Это означает, что никакой сбыт России не гарантирован. Если финансовое положение экспортеров будет ухудшаться, мы будем терять рынки. Их будут занимать другие страны. Конечно, ежегодный рост импорта на 20 с лишним процентов - это такое освежающий душ для национальных производителей. Логика есть, вот пусть почувствуют, что это такое, постараются, понижают затраты, выдерживают конкуренцию, нечего их баловать. Все это здорово. Но это утрата части внутреннего рынка. Иными словами, дисбаланс мне представляется достаточно опасным в перспективе. Сейчас темпы роста большие, и, казалось бы, все бьется. Ну, и что? Доллар падает, рубль крепнет, экономика растет себе, и слава Богу. Но, если заглянуть вперед, то росту такой политикой невмешательства может быть нанесен ущерб. Мне, собственно, непонятно одно. А что, с инфляцией теперь борются одним-единственным способом, уходом Центрального банка с валютного рынка? Да, конечно, это борьба с инфляцией, но есть и масса других приемов. Разве он один такой? Я имею в виду и выпуск ценных бумаг, и увод лишней валюты в эти бумаги. Я имею в виду идею, которая мне очень симпатична. Идея советника Илларионова об опережающей выплате внешнего долга, как только это возможно. Особенно Парижскому клубу. Я бы не сказал, что эта задача неразрешимая. Да, в Парижском клубе есть правило равенства. То есть, если кому-то заплатить раньше, все в один голос закричат: и нам раньше. Но Парижский клуб - организация, где господствует скорее всего принцип ненанесения ущерба. Если страна-кредитор  говорит: "Ладно, пусть Россия заплатить поменьше, но сегодня", а вторая говорит: "Нет, я подожду до завтра, но пусть отдаст все", то такого рода переговоры возможны, опережающие выплаты тоже, опережение качества долга, и увод валюты. Последнее, что я могу предложить, может быть, это какая-то экстравагантная идея, не знаю, но по крайней мере, хоть подумать над ней. Минфин и правительство создают стабилизационный фонд в бюджете, что абсолютно правильно, и они правильно делают, что не дают его растащить. Но, может быть, часть этого фонда сделать в валюте? Если Минфин из этого стабфонда будет с этими рублями появляться на рынке, инфляцией это же не грозит. Это же не рубли Центрального банка. Это ведь налоги бывшие, которые пришли в Министерство финансов. В любом случае, стоило бы подумать над серией мер, которые могли бы ослабить давление в сторону укрепления рубля. В противном случае, дисбаланс может сказаться на экономическом росте. Спасибо.
ВЕДУЩИЙ: Спасибо, Александр Яковлевич, я думаю, приступим к вопросам. Пожалуйста, Ваши вопросы.
"ГОЛОС РОССИИ": В связи с тем, что Вы побывали в Давосе. Не было ли таких вопросов, которые мы по прессе видим, что Запад считает, что со стороны России идет угроза, с экономической точки зрения, с военной, с политической. С чем это связано? И как Вы считаете, так ли это?
ЛИВШИЦ: Во время дискуссии в Давосе я не видел такой точки зрения. Мне не очень ясно, какая экономическая угроза может идти от нашей страны. Это вопрос вообще не обсуждался. Претензии политического плана, да, она высказывались, в Давосе тоже. Но они известны, я бы не стал их комментировать. Они связаны с поставками Ираку, с известными больными вопросами, которые стоят в повестке дня, особенно, в отношениях между Россией и США. Главная проблема экономическая с Европой, это вступление в ВТО. Я не преувеличу, если скажу, может быть резко: в ВТО Россию не пускает ЕС. Я не говорю, что с другими странами все благополучно, но там близко к решению. С Евросоюзом есть несколько точек, несколько спорных пунктов, которые не получается снять. Об этом говорили и в Давосе. Так сложилось, что по переговорам… В ВТО есть переговорная команда, Максим Медведков, и, в первую очередь, Герман Греф. А Ваш покорный слуга, и еще несколько человек олицетворяют общественность. И мне приходится быть этой общественностью уже не первый год. В Давосе я продолжил эти консультации, но никаких подвижек пока нет, особенно по газу. По газу ведь ситуация очень простая. Сроки. Наши рассчитали, что либерализация рынка газа, и выполнение почти всех условий, которые выставляет ЕС, потребуют примерно 6 лет. Мы пытаемся объяснить, что 6 лет держать Россию вне ВТО никакого смысла не имеет никому. Давайте, мы примем 1-2 их ваших условий, остальные 3-4 после, и так далее. Есть даже вообще радикальные позиции. Я продолжил задавать эти неприятные вопросы в Давосе европейцам, особенно, представителям Евросоюза. Если Вы говорите, что русские цены на газ слишком низкие, и Россия сплошь субсидирует экспорт, это нечестно, неправильно. Что вам мешает пустить нас в ВТО, а потом засудить? В ВТО есть типа арбитража. Пустите в ВТО с низкими ценами на газ, потом пожалуйтесь. Арбитраж примет решение, Россию накажут. Почему нет? Это вопрос очень неприятный, потому что еще надо доказать, еще надо досудить Россию, это долго, муторно, и неизвестно, чем кончится. Гораздо проще ее прессовать на берегу. Это эффективнее. Просто не пускать, и все, чем потом, так сказать, ее судить. Пока движение мне обнаружить не удалось.
"МОСКОВСКАЯ ПРОМЫШЛЕННАЯ ГАЗЕТА": Александр Яковлевич, если можно, расскажите чуть поподробнее о выступлении Кудрина. Потому что разные газеты по-разному пишут. Что там конкретно было?
ЛИВШИЦ: Алексей Кудрин там не сказал ничего принципиально нового по сравнению с тем, что говорит правительство в целом. То, что он сказал, я бы назвал манифестом либеральной реформы, и он был воспринят очень хорошо, безусловно. Повторю, что речь идет об административной реформе, речь идет о снижении налогового бремени, речь идет об улучшении инвестиционного климата. То есть набор таких позиций, обещаний, с которыми обычно выступает правительство. Но они были обнародованы при большом стечении народа, и вызвали, естественно, весьма положительную реакцию.
"НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА": Александр Яковлевич, а какие конкретно опасности несет за собой дисбаланс, о котором Вы говорили?
ЛИВШИЦ: Об остановке экономического роста речи нет. О каком-то кризисе - тоже. Но два эффекта же очевидны. Каждый день, когда рубль сильнее всей экономики, то есть, он усиливается быстрее, чем идет рост, каждый день убавляет рентабельность экспортерам, то есть, каждый день они свою выручку могут обменять на меньшее количество рублей, когда доллар падает по отношению к рублю. Но ведь экспортерам валюта, честно говоря, особо не нужна. Они же налоги платят в рублях, зарплату платят в рублях, спонсируют, там, футбольную команду в рублях, и так далее. Им нужны рубли, и все меньше рублей им удается получить. Это опасная вещь. Тем более, повторю, что нам ничто не гарантировано. У нас нет рынков, которые могли бы не занять другие экспортеры. Если брать алюминий, то наиболее агрессивной алюминиевой программой мира располагает Китай. Пока алюминиевый рынок спокоен, потому что Китай большой, и там колоссальное внутреннее потребление. Но если эта дружественная страна реализует ее в полном объеме, она будет все больше выходить на мировой рынок. С ними же надо конкурировать. Никто никаких гарантий не дает. Это одна сторона по экспортерам, а другая сторона по национальным производителям, которые конкурируют с импортом. Совершенно ясно, что при укреплении рубля и снижении доллара импорт эффективнее с каждым днем. Вот, что мы имеем. Сам по себе процесс не опасен. Вопрос в скорости. Если бы рубль усиливался также как экономика, ну, нормальный положительный процесс, о котором мы долго мечтали. Но когда разница в скоростях, это всегда чревато неприятностями.
"RUSSIAN JOURNAL": Какой реальный курс, по Вашему мнению?
ЛИВШИЦ: При 15 рублях за доллар мы остановимся. Вот и все, что произойдет. Я не сторонник называть цифры. Когда кто-то называет цифру 15, и говорит, что 15 никогда не будет, мы не допустим, то любой человек думает о том, что, значит, 16-то допустим. И эта мысль, она очень неприятная. Я не знаю, что такое реальный курс. Я просто не очень это понимаю. Курс - это то, что дает рынок. Тот, который показывает валютный рынок Российской Федерации. Другие курсы мне неизвестны. Как долго может снижаться рубль? Я не дума, что речь может идти о каких-то 15-16 рублях, это из области фантазии. Но он ищет опору, ищет равновесие. Дело в том, что с ростом спроса растет спрос на валюту. Надо же оплачивать этот импорт. То есть точка, когда может все стабилизироваться без Центрального банка, она, может быть, находится на уровне 26, может, 27 рублей за доллар. Но это, такие, вполне вольные предположения.
"СК-НОВОСТИ": Александр Яковлевич. Некоторое время назад Сергей Глазьев сказал, что в России благоприятная ситуация, конвертируемость рубля…
ЛИВШИЦ: Ну, мы все мечтаем поехать за границу с рублями. Я знаю одного известного, который сказал: "Когда я поеду заграницу с рублями, я перестану заниматься экономической, потому что я считаю, то все, что я мог, я для нее сделал. Это действительно, такое событие было бы замечательным. Власти называют 2007-й год, но я бы хотел сказать о простых вещах. Это должна быть страна с устойчивым и высоким ростом. Почему 2007-й год? Почему не 2008-й? Потому что к этому времени инфляция должны быть не больше 5-6%. Это очень трудно сделать. Ну, Вы понимаете, иностранцу зачем рубли, которые будут обесцениваться темпом 12% в год? Никакой конвертируемости не будет. Есть еще целая серия технических условий, которые нужно выполнить. Поэтому прогнозируют 2007-й год. Условий для этого… Я считаю, что есть шанс к 2007-му году выйти на полную конвертируемость рубля.
РИА "НОВОСТИ": Скажите, пожалуйста, обсуждалось ли на Давосе расширение ЕС?
ЛИВШИЦ: Да, этот вопрос обсуждался. И мне тоже приходилось участвовать в подобных дискуссиях. Здесь какая ситуация. Европейцы говорят России: что вы вообще переживаете с этим расширением. Таможенные тарифы в ЕС в среднем ниже, чем в странах, вступающих в ЕС. Вам же лучше будет. У меня есть любимый ответ. Если у тебя украли кошелек, ты пришел домой, включил телевизор, и тебе объявили, что средний уровень преступности снизился, то это не компенсирует потерю кошелька. Приятно, что в среднем воруют меньше. Но украли у тебя. Ровно то же происходит и здесь. Дело в том, что на товары традиционного экспорта России пошлины в ЕС больше, чем в странах вступающих. То есть, назло, понимаете. Я имею в виду газ, я имею в виду химические товары, я имею в виду еще кое-что. Расширение ведь не первое. Было расширение ЕС 95-го года.  Было ровно та же история. Там тоже попали американцы, кстати, и канадцы в ситуацию, когда страны, которые вступали, по их товарам традиционного экспорта, американским и канадским имели пошлины меньше, чем в ЕС. То есть, потери. Потери положено компенсировать. Есть статья, есть регламент ГАТ, статья 24/6 генерального соглашения по тарифам и торговле. Фокус только в одном, что на компенсацию вправе претендовать члены ВТО. Россия в ВТО не входит Россия постоянно отстаивает вопрос о том, что мы уже на входе в ВТО. Один остроумный переговорщик даже сказал так нашим коллегам в ЕС: "А давайте Россия начнет выполнять требования ВТО по частям, и начнет именно с этой статьи, которая предполагает компенсацию". Ну, это, конечно, шутка. Вопрос полностью находится в рамках полномочий ЕС. Мы рассчитываем на добрую волю. Есть ли какие-то аргументы? Ну, есть один жесточайший аргумент, на который намекают наши представители. Дело в том, что в России есть соглашение о партнерстве и сотрудничестве с ЕС. Вся штука в том, что это соглашение должно подписываться с каждой страной, вступающей в ЕС. ЕС говорит, мол, давайте со всеми десятью сразу. Нет, отвечают наши, будем по очереди. С прозрачным намеком на то, что даже если мы это подпишем, то мы пойдем потом в Государственную Думу, и мы не можем гарантировать, что депутаты-патриоты, они все теперь патриоты, не скажет: "Ах так, тогда не будем ратифицировать". Без ратификации ЕС не может расшириться. Туда не принимают страны, которые имеют неурегулированные отношения с другими. Это тяжелый прием. Я не уверен, что нам надо идти на это прием, но мы просим ЕС проявить добрую волю, и что-то дать в обмен на те потери, которые будут. Идеальный вариант - это так называемая таможенная квота. Иными словами, дайте нам год, приноровиться к налогам ЕС. И именно, вот год пусть мы будем гнать в Прибалтику товары ровно по тем таможенным тарифам, по которым были в самой Прибалтике до вступления. Через год - пожалуйста. Ну, за этот год приноровимся, приспособимся. Что тут такого, что нельзя сделать, если каждый лидер Европы говорит, что он за вступление России в ВТО, за дружбу с Россией, и так далее, и каждый говорит, что он друг нашего Президента. Пусть соберутся все вместе, и подкрепят дружбу материально. Пока этого, к сожалению, нет.
УКРАИНСКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО: По поводу координационных действий России и Украины по вступлению в ВТО.
ЛИВШИЦ: Понимаете, есть такой факт. Нельзя одновременно сесть в два поезда, даже если они идут в одну сторону. А тем более, если в противоположные. Нельзя одновременно состоять в двух свободных торговлях, в двух зонах свободной торговли. Одна - в рамках единого экономического пространства, другая - в рамках Европейского Союза. Страна, которая имеет эти варианты, она должна выбрать, куда она, собственно, хочет вступить, в одну зону свободной торговли, или в другую. В двух сразу, ну, так не бывает. Для меня критерий создания единого экономического пространства, об этом, ну, близко к этому Вы спросили, он очень простой, совершенно незамысловатый. Будет синхронизаций действий по вступлению в ВТО, или нет. Если синхронизации нет, единое экономическое пространство создано быть не может. И причина очень простая. Синхронизация, это не значит, что Россия и Украина должны вступить в один день. Но представьте на минуту единое экономическое пространство со свободной торговлей, где страна А говорит, что "на этот микрофон пошлина равна нулю, потому что мне так удобнее вступить в ВТО", а страна Б говорит: "А у меня есть национальные производители микрофонов. Пошлина будет 10%". Вопрос на засыпку. Между ними возможна свободная торговля? Никогда в жизни. Потому что любой нормальный экспортер будет затаскивать микрофоны в страну А без пошлин, и гнать в Б, через свободную полностью торговлю. Кто ж на это пойдет? Б тогда скажет: "Нет, друзья мои, мы тогда ограничим доступ микрофонов". А это что, свободная торговля? Это торговая война, или конфликт. Вот, к чему я клоню. И, насколько я знаю, наши представители многократно обсуждают эту тему с нашими украинскими братьями о том, что надо в какую-то сторону сесть в поезд просто. Евросоюз? Прекрасно. Я, кстати, отношусь к перспективам, скажем, европейской интеграции Украины, я считаю, это очень полезно для России. Отнюдь не уход никакой. Критерии доступа в Евросоюз такие, что нашему бизнесу на Украине будет гораздо легче. Потому что, если ты в ЕС, то уже многое нельзя, можно только так, как положено в Европе. Мы будем счастливы, и очень хорошо. Если единое экономическое пространство - давайте синхронизировать вступление в ВТО. То есть, здесь должна быть какая-то определенность. Одновременно сделать и то, и другое просто невозможно.
"КОММЕРСАНТЪ": Я хотел бы спросить, вот, на Давосе было озвучено то, что цены на нефть будут 25 долларов за баррель. Ну, во всяком случае, Саудовская Аравия этого хочет. Как, Вы считаете, это повлияет на рынок, ну, это уже повлияло на рынок. Будет ли это решающим событием для России? 
ЛИВШИЦ: Вы знаете, я не специалист по "нефтянке". Я выскажу вполне дилетантскую точку зрения. Дело-то не в нефти. Дело в любых экспортных товарах России, от которых страна зависит очень сильно. Сейчас, например, дорожает алюминий. Он перешел через 1600. То же самое с нефтью. Россия еще долго будет сырьевым экспортером. Я бы даже сказал, может, это печально прозвучит, она никогда не была другой. Ни 100 лет назад, ни 200, ни 300. и она еще долго будет такой.  Поэтому для нее ситуация всего с небольшим количеством кричных цен критична. России не нужны высокие цены на нефть, или на алюминий. России нужны стабильные цены. Всякий раз, когда начинает зашкаливать, аналитиков российских сырьевых компаний начинает знобить, потому что, чем выше поднялся, тем больнее потом падать. Тем более, не всегда понятно, чего ждать от собственной власти, будет она удерживать доллар от падений, или нет, будет она каждый год менять налоги, или не будет, и так далее. Поэтому мы хотим, чтобы хотя бы мировой рынок давал нам какой-то элемент предсказуемости и стабильности.
"JOURNAL DE NOTICIAS": Как Вы оцениваете сейчас климат инвестиций? В прошлом году сначала все было хорошо, а во второй половине все получилось плохо.
ЛИВШИЦ: Моя точка зрения на иностранные инвестиции Она сильно изменилась с тех пор, как я ушел из госвласти. И когда я начал понимать изнутри крупный российский бизнес, она у меня стала другой, и, может быть, необычной. В макроэкономическом плане Россия не готова к приему массированных инвестиций из-за рубежа, прямых ли инвестиций, кредитов, не важно что. Важно, что любые крупные суммы валюты, поступающие в страну, становятся рублями, и они приводят к тому, о чем я уже говорил. Страна не готова к приему массированных инвестиций по макроэкономическим мотивам. Потому что это чревато излишним укреплением рубля, и справиться с этим, как мы видим, пока никто не может. Но дело не только в этом. Дело в том, что туда, куда хотим мы, иностранный бизнес не идет. Туда, куда хочет он, мы его не пускаем. Нам было бы очень неплохо, чтобы иностранцы вкладывали в инфраструктуру, еще во что-то. Но им это не интересно. Там очень далекий заработок. Им нужны сырьевые компании. Наша компания получает предложения продать хоть немного русского алюминия практически каждый месяц.  И никто не жалуется на плохой инвестиционный климат. Только дай, при любом климате. Но крупный российский бизнес очень недооценен. Более того, далеко не все находятся на фондовых рынках. Далеко не все, говоря попросту, знают, какова их рыночная стоимость. Продавать никто не спешит. Поэтому я не думаю, что Россию в ближайшие год-два ждет какой-то приток. Хотя, конечно, мы должны сохранять инвестиционный климат в ожидании того, что иностранцы придут в другие отрасли, не сырьевые.  Я оцениваю климат в целом благоприятно. Есть проблемы, которые известны, которые, к сожалению, не решаются долго. Это проблемы предсказуемости тарифов, особенно на продукты естественных монополий. У меня есть любимый пример, я готов его Вам повторить. Он звучит фантастически. Во время командировки в Исландию я поинтересовался у представителей правительства этой страны: "Если у Вас строят алюминиевый завод, на сколько лет Вы даете энергоконтракт на поставку электричества?" Они дают на 40 лет. Я подумал, что неправильный перевод, может на 4. Нет, на 40. Китайцы дают на 20. Мы гордимся, что правительство перешло к планированию тарифов на электричество на три года вперед, но еще не сделало этого, но хочет. Это положительно. Собственно, 3 года, и 40. Осталось немного.  Предсказуемость по тарифам, предсказуемость по налогам. Налоговая реформа идет в верном направлении. Она мне нравится. Но когда каждый год идет бюджет, мы слышим такой рефрен: "Вместе с бюджетом внесены поправки в налоговый закон". Каждый год. Раз поправки, значит, что-то они меняют. Каждый год меняют. Вот. Третья проблема климата, это суды. Это известная проблема. Я могу назвать и другие, но эти три, может быть, ключевые для улучшения инвестиционного климата
"JOURNAL DE NOTICIAS": . Вы говорили о расширении Европейского Союза. А как Вы оцениваете возможности Грузии?  
ЛИВШИЦ: Нет, я не очень в этом разбираюсь. Я не стал бы комментировать, просто не знаю.
ВОПРОС: Вы много говорили о ВТО. Очень противоречивые оценки этого события. С одной стороны возможности, с другой стороны - обязательства. Можете поподробнее остановиться на этом?
ЛИВШИЦ: Моя точка зрения здесь следующая. Россия сейчас ведет верную политику по вступлению в ВТО. Вы заметьте, что, в отличие от 2001-го года, когда страницы газет были заполнены дискуссиями, что вот, спешат, надо не спешить, и так далее. Сейчас ничего нет по простой причине. Потому что они делают все верно. Они не сдают национальные интересы, и демонстрируют всем своим видом: "А нам спешить некуда". И они правы. И я могу это подтвердить. Для чего страны вступают в ВТО? Главное, для чего они вступают, чтобы получить режим наибольшего благоприятствования в торговле. Почему вступил Китай, хотя, после длительных это было переговоров, но все же ему не дали рыночный статус? И другие были вещи, которых лучше бы не было. Но он все равно вступил. Потому что он хотел режим наибольшего благоприятствования в торговле. Вся штука в том, что Россия его уже имеет. Он достался в наследство от СССР. Мы по тарифам ничего не выигрываем. Второй якобы плюс ВТО, мы не участвуем в принятии решений. Мы все видели, что было в Канкуне, на последней конференции ВТО. Больше ста стран консенсус при принятии решений "новгородское вече", причем, такое, довольно безалаберное. Ну, хорошо, было бы на одну страну больше, и мы бы тоже участвовали в вече. И что? Канкун почти ничего не смог решить. И эта организация стоит на грани реформы системы принятия решений. Мы здесь тоже ничего не получаем. Антидемпинг. Квоты, это да. Квотировать сталь больше нельзя, если ты вошел в ВТО. Количественные ограничения исключены. Это действительно плюс. И, наконец, последняя возможность, пожаловаться. Короче говоря, вступление в ВТО даст России отмену количественных ограничений, возможность пожаловаться, и еще кое-что. В принципе, это выгодно. Но не настолько, чтобы лететь туда, сломя голову. Поэтому, мне нравится, как они, наши, торгуются, как они ведут переговоры, и как могу, я стараюсь их поддерживать, как общественность. Когда приезжает комиссар Евросоюза, ему устраивают встречу с общественностью. И там мы ему говорим примерно эти слова.
ВЕДУЩИЙ: Пожалуйста, будут еще вопросы? Коллеги, пожалуйста. Ну, что же, вопросы исчерпаны. Пресс-конференция завершена. Спасибо Вам большое, Александр Яковлевич.