Однако эти линии, похоже, вновь несколько сблизились во вторник, когда глава британского правительства Тони Блэр встретился с Владимиром Путиным в резиденции Ново-Огарево под Москвой, чтобы обсудить главным образом проблемы послевоенного восстановления Ирака и в первую очередь роль, которую могла бы сыграть в этих усилиях ООН.
Позиции двух лидеров достаточно четко определились на пресс-конференции по итогам ново-огаревского саммита. Как заявил российский президент, после окончания иракской войны "центральная роль ООН должна быть не только восстановлена, но и усилена".
Эта формула прозвучала и в оценке Путиным привезенного Блэром трехступенчатого плана урегулирования в Ираке, предусматривающего последовательное укрепление инфраструктуры и внутренней безопасности страны, создание там временной администрации и, наконец, принятие конституции, открывающей путь к выборам легитимного правительства. Назвав план "хорошей базой для обсуждения", российский лидер вновь высказался "за роль ООН и Совета Безопасности на всех этих этапах".
Со своей стороны Тони Блэр согласился с тем, что ООН должна играть "важную роль" как в разрешении гуманитарных проблем, так и в экономическом восстановлении Ирака. Однако, по его словам, "предстоит еще обсудить конкретику, то есть какова будет эта роль". Над Блэром явно витал призрак известной позиции США, отказывающих ООН в сколько-нибудь весомом участии в ключевых областях послевоенной реконструкции Ирака. Как можно предположить, сложность положения британского лидера состоит в том, что он во многом разделяет убежденность антивоенной "тройки" - России, Франции, Германии - в необходимости центральной роли ООН, но в то же время, похоже, не обладает достаточным влиянием на Вашингтон, чтобы склонить его на этот единственно здравый путь.
Рабочая встреча в Ново-Огарево стала первым личным контактом двух лидеров после иракской войны, предпринятым по инициативе Блэра. Московский визит британского премьера представляет, по-видимому, важный компонент его кампании по залечиванию ран, нанесенных событиями в Ираке единству Европы, отношениям континента с Соединенными Штатами, как и собственно двусторонним российско-британским связям.
У Тони Блэра сложная миссия. Он пытается совместить статус закадычного союзника Вашингтона с ролью "своего парня" в кругу европейских лидеров и в этом качестве более-менее восстановить прежние мосты взаимопонимания между США, с одной стороны, и антивоенным объединением России со Старой Европой - с другой.
Накануне своего отлета в Москву Блэр провел пресс-конференцию, где предупредил об опасностях сохранения или даже углубления раскола международного сообщества из-за военной операции в Ираке. Как представляется британскому премьеру, это могло бы вернуть мир к противостоянию, от которого так хотелось избавиться с окончанием холодной войны.
Эти конфронтационные тенденции хорошо иллюстрируют разногласия вокруг снятия с Ирака экономических санкций ООН, введенных в начале 90-х годов. Спору нет, наказанный этими санкциями режим Саддама Хусейна перестал существовать. К тому же Ирак нуждается сегодня в нефтедолларах, может быть, больше, чем когда-либо еще в своей истории. На этом фоне эмбарго ООН можно было бы счесть анахронизмом, если бы соответствующая резолюция СБ не требовала предварительно убедиться в отсутствии в Ираке оружия массового уничтожения.
У Путина, судя по его высказываниям на пресс-конференции в Ново-Огарево, нет уверенности не только в наличии или отсутствии ОМУ, но и в том, что уничтожен тот иракский персонал, который должен был бы привести это оружие в действие, если его арсеналы все-таки действительно существуют.
Отсюда четкая позиция российского президента в отношении снятия санкций, высказанная британскому гостю. Поскольку они были наложены на Ирак из-за того, что тот подозревался в обладании ОМУ, их можно снять только после того, как эти подозрения развеются, считает Путин. Причем отменить эмбарго, по его мнению, может только тот, кто его ввел, то есть Совет Безопасности ООН.
Неизвестно, обсуждали ли Путин с Блэром отношение к этой проблеме США, но оно полярно противоположное. Там спешно и в одиночку готовят проект резолюции СБ ООН, предусматривающий полную отмену санкций без всяких условий и - что выглядит вызовом мировому сообществу - постепенное отстранение ООН от контроля над использованием иракских нефтяных резервов. Как ясно из утечек проекта в прессу, этот контроль предполагается передать "временному агентству" под управлением США. В результате, как предупредил заместитель генсека ООН Шаши Тарур, возникает закономерный вопрос: каким образом кто-то может продавать иракскую нефть, не имея на нее законных прав?
Мало сомнений, что на встрече с Путиным во вторник Блэр убеждал собеседника смягчить свою позицию насчет снятия санкций. При этом британский премьер, похоже, отнюдь не склонен приуменьшать или затушевывать важность поиска в Ираке запрещенного оружия, чем занимается в последнее время Вашингтон. ОМУ будет найдено, уверен Блэр, но на это понадобится время, потому что бывший иракский режим "научился скрывать свои разработки". Более того, если запретные вооружения будут, наконец, обнаружены, Блэр готов подвергнуть их независимому анализу.
Но обратим внимание на красноречивую деталь: британский премьер не раскрывает, кому, по его мнению, следовало бы поручить такую оценку. Выговорить "инспекторы ООН" под жестким взглядом Вашингтона трудновато.
Ираком тематика полуторачасовой беседы в Ново-Огарево, конечно, не исчерпывалась. В преддверии серии важных международных событий - встречи Россия-ЕС, саммита "большой восьмерки" в Эвиане и визита президента Путина в Лондон - тем для сверки точек зрения у двух лидеров было более чем достаточно.
Первые в этом году переговоры Владимира Путина с Тони Блэром позволяют сделать один важный вывод: расхождение мнений насчет военной операции в Ираке не нанесло сколько-нибудь существенного ущерба партнерству двух стран. Несмотря на различие в акцентах и нюансах, позиции Москвы и Лондона по проблеме восстановления Ирака ближе, чем позиции Москвы и Вашингтона. Оба лидера также хотели бы сохранить ООН как важнейший международный механизм, которому нет альтернативы. Расширился и диапазон согласия в понимании обоими собеседниками той роли, которую могла бы сыграть ООН в послевоенном Ираке.
