Все сбывалось примерно так, как месяцами вдумчиво планировала американская администрация. Истерзанный десятилетиями варварской диктатуры иракский народ встречает освободителей коврами из лепестков роз и овациями.
Случилось, однако, так, что корреспондент Рейтера Розалинда Рассел оказалась рядом с гостеприимными феллахами у городка Савфан. Как только танки исчезли в облаке песка, "улыбки сменились гримасами", пишет она. "Мы не хотим их здесь видеть", - сказал ей 17-летний Фауд. Он вытащил из-за пояса штанов фотографию Саддама. "Саддам - наш лидер. Саддам хороший", - объяснил паренек британской журналистке.
Не менее доходчиво Ирак объяснил за минувшие дни миру, что Вашингтон немножко просчитался в своих надеждах на прогулочный блицкриг. Багдадское руководство не только не теряет контроля над страной, но и регулярно общается с ней при помощи телевидения. Иракские воинские части не дезертируют стройными колоннами, а либо оказывают достойный отпор, либо растворяются среди мирного населения, переключаясь на тактику партизанских налетов и засад.
Короче, так называемая война за освобождение выглядит тем, чем она в действительности является, - оккупацией. Причем, оккупацией, как выясняется, недостаточно продуманной в американских штабах и оттого натужной и жестокой.
Символом недомыслия Пентагона стали события в Басре. Второй по величине город Ирака, оплот мусульман-шиитов, должен был бы в теории встретить американо-британскую пехоту с распростертыми объятиями. Но та остереглась войти в Басру, опасаясь потерь. Зато авиация коалиции успела раздробить в щебень систему городского водоснабжения.
В результате город который день глотает гарь и пыль вместо воды. Правозащитные организации вроде "Международной амнистии" в ужасе от масштабов гуманитарного кризиса. Между тем, Вашингтон в ужасе от совершенно другого: в нарушение Женевской конвенции лица пленных американцев показали на телеэкранах.
На шкале ценностей нового вершителя мирового порядка неудобства каких-то туземцев, у которых, видите ли, пересохла глотка, несопоставимы с мучительным моральным унижением отечественных воинов, вынужденных предстать перед телевизионными объективами.
Дело, конечно, не в унижении. Вашингтон, истративший 250 тыс долларов на голливудский дизайн пресс-центра своего Центрального командования в Катаре, прекрасно понимает, насколько заряжены антивоенной пропагандой эти крупные планы узников. Объятые страхом лица. Бегающие глаза. Деревянный ответ на вопрос "Зачем вы здесь?": "Потому что нас сюда послали..." Это еще сносный ответ. Хуже для идеологов этой войны, когда в ответ на тот же вопрос, звенящий где-то в голове, сержант американской дивизии в Кувейте забрасывает штабную палатку гранатами. Сержант только что принял ислам. Одного убитого и 16 раненых в этом взрыве мести можно считать жертвами первого террористического акта, спровоцированного агрессией против Ирака.
Война плодит и будет плодить ответный террор, если кто-то в этом сомневался.
Кадры американских военнопленных, окаменевшие от горя лица их близких, искалеченные, залитые в гипс детские тела в палатах багдадского госпиталя - эти жуткие образы разом изменили восприятие того, что творится в начале третьего тысячелетия от рождества Христова в Ираке. Из некой компьютерной игры происходящее стало как бы личной, персональной войной для многих американцев.
Главное же, стало ясно: за иракскими песчаными дюнами коалицию могут подстерегать джунгли Вьетнама.
Надежды американцев на скорую триумфальную войну сразу начали выветриваться. Если после первых ракетных ударов по Ираку опрос "Нью-Йорк таймс" зарегистрировал 63 проц таких мечтателей, то после неудач минувших выходных эта цифра упала до 44 проц.
Еще точнее отражает разочарование в военной кампании крах на Нью-Йоркской фондовой бирже. Индекс Доу Джонса обрушился в понедельник на 300 пунктов, а акции ведущих концернов, в первую очередь авиационных, гостиничных и бизнеса развлечений потеряли от 3,5 до 5 с лишним процентов своей стоимости. Одновременно в тот же понедельник цены на сырую нефть продемонстрировали самый большой скачок вверх за последние 15 месяцев, а доллар упал по отношению к евро.
Короче, мир бизнеса сделал свой анализ: войне быть затяжной по времени, изматывающей по финансовым и живым затратам коалиции, неопределенной по исходу.
И вот уже президент Джордж Буш явно пытается отстраниться от повседневного курирования военной кампании, сталкивая эту не очень удобную, непрезентабельную теперь функцию на своих генералов на местах и министра обороны Дональда Рамсфелда. А тот принимает странно философский, почти фатальный тон: "Войны непредсказуемы. Впереди много трудностей и вещей, которые могут пойти наперекосяк. Сколько это продлится, неизвестно. Сколько будет жертв, неизвестно..." Американской администрации известно лишь пока, что "это" обойдется дорого. Президент только что попросил конгресс выделить 74,5 млрд долларов на иракскую кампанию. Смета открыла законодателям глаза на две вещи: эту уйму денег предполагается спустить за шесть месяцев, причем собственно военные действия рассчитаны, оказывается, на месяц.
Вот тебе и Багдад, который, как обещали в Пентагоне, "должен пасть в понедельник". Теперь, видимо, после дождичка в четверг.
В результате в конгрессе как бы разверзся новый фронт политических боев между Белым домом и той опасной по своему влиянию группой конгрессменов, которые никак не могут совместить в уме эту неожиданно высокую цену войны с намерением президента урезать налоги на 726 млрд на ближайшие 10 лет. По самым скромным оценкам, такая комбинация выведет дефицит бюджета США за 2003 фискальный год на тревожный уровень 400 млрд. Не слишком ли для не очень здоровой американской экономики?
Причем, администрация дала понять, что этот запрос не последний. Конечная стоимость войны, если она все-таки кончится в обозримом будущем, выльется в сумму вдвое большую, предупреждают демократы из Комитета конгресса по военным ассигнованиям.
Никто из них, правда, не уточняет, что эта цена только в долларах. Есть ведь еще цена в жизнях.
