В России красота обычно окружает дворцы, а не хижины. Монархи имели вкус к жизни и создали по всей стране, особенно в окрестностях Петербурга, несколько уникальных пейзажных и дворцовых ансамблей европейского класса.
Рациональный ансамбль Петергофа с аллеей фонтанов, очаровательный дворец Павла 1 в Гатчине, окруженный немецким парком в духе любимой женой Павла Германии и, наконец, поразительный по красоте комплекс дворцов, парков, аллей, фонтанов, озер, декоративных руин и стриженых далей в Царском селе, где власть императоров и императриц - особенно Екатерины Великой создала истинный шедевр вкуса.
По мере сил русское дворянство старалось следовать высшим образцам и тоже создавало вокруг своих родовых гнезд очеловеченную природу. Пушкины были как раз из числа тех, кто радел о своих имениях. Еще в конце XУ111 века в Псковской губернии на берегу озер Маленец и Кучане, на склонах и холмах среди смешанного елового леса любимец Петра арап Абрам Петрович Ганнибал получил в дар от императрицы Елизаветы Петровны "Михайловскую губу Псковского наместничества", в общей сложности пять тысяч десятин земли и 41 деревню, где построил прочное гнездо для жизни на старости лет.
Строили с умом, с чувством меры и пониманием прекрасного. И хотя ганнибаловых денег было немного, ансамбль дворянской усадьбы в Петровском и затем в Михайловском был создан на удивление соразмерно. Дома и постройки чудесно вписались в пейзаж, из окон домов открывались почти что морские дали Голландии с мельницами и рыбацкими парусами, а аллеи в сосновых лесах заполнились пением птиц.
Пушкину этот чертеж красоты достался по счастливому наследству, а уже через пушкинский гений - всей России, где культ Пушкина достиг заоблачной высоты.
Вот что писал Луначарский, побывав в Михайловском: "Редко, где я видел такую гармоничную многозначительную красоту. Да, этот кусок земли достоин, быть колыбелью поэта, именно русского поэта. Никакой ложной романтики нет в этом пейзаже. Перед ним так легко любить действительность".
Когда Семен Степанович Гейченко стал директором Государственного музея заповедника в Михайловском /с 1945 по 1989 год/, местность эта была практически уничтожена, искалечена минувшей войной. Немцы не пощадили уголок "трудов, спокойствия и вдохновения". Дом Пушкина сгорел, все постройки усадьбы были изуродованы, парк, лес, луга, дали, мельницы искалечены. Нужно было обладать исключительным вдохновением хозяина, чтобы вернуть погибшую красоту. Гейченко как раз и стал этим гением места.
Площадь пространства, которое требовалось восстановить занимала несколько десятков километров между четырьмя точками - усадьбой Пушкина, гнездом Ганнибала в Петровском, особняком любимых соседей Осиповых-Вульф и Святогорским монастырем, где похоронен Пушкин.
Невозможно перечислить то, что кропотливо воссоздал Гейченко. Помимо восстановления зданий Гейченко пришлось собрать еще миллион деталей: вещи той эпохи, семейные реликвии Пушкиных, книги, подсвечники, коромысла, ворота, завалинки, тропинки, колодцы, водные каналы, крылья для мельниц, сети рыбаков, иконы, телеги, подзорные трубы, веера, беседки, купальни.
Труднее всего было восстановить дух лесных просторов, еловые аллеи, - в том числе аллею Анны Керн, - ведь здесь были ели возрастом до двухсот лет, а прибавьте сюда чистоту озер, и чистоту неба, в котором не должно было быть дыма, хотя бы от заводских труд недалекого городка.
Даже смерть самого Гейченко не остановила эту живое половодье воскрешения из мертвых. Набрав инерцию и силу от Семена Степановича, его последователи сегодня превратили ансамбль Михайловского в жемчужину мирового значения /труд архитекторов и реставраторов пейзажа отмечен недавно Государственной премией/. Пожалуй, в сегодняшней России не найти больше такой гармонии и рифмы между небом, землей и парком. На эту красоту слетелись даже аисты, которые стали вить в Михайловском огромные гнезда, а к ним присоединились соловьи, цветы, бабочки, белки, цапли, бурундуки, зайцы. Особенно хорош ансамбль ранней весной, до наступления туристского сезона, твой каждый шаг радует глаз, дышится легко и сладко.
Своего Гейченко не хватает многим русским усадьбам. Например, Ясной Поляне Льва Толстого, которая, увы, обезображена ржавыми обглодками бывшего колхозного парка сельхозмашин и лошадиным пометом на дорожках для школы верховой езды. А в Михайловском с благодарностью вспоминают своего верного "домового" Гейченко.
