Согласно постановлению Совета Народных Комиссаров РСФСР, государство объявляло о своей "полной эмансипации" от церкви.
Признавая свободу совести и право каждого гражданина исповедывать любую религию, декрет в то же время устанавливал, "что никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от своих гражданских обязанностей". Отныне все религиозные организации превращались в частные общества верующих, которые содержались уже не за счет государства, а на средства самих верующих.
Важнейшим положением декрета, нервным узлом тогдашнего решения стало отделение школы от церкви и запрет на обязательное приобщение учащихся к религии.
До революции Русская Православная Церковь была настоящим государством в государстве. Практически все сферы частной жизни граждан находились под контролем церковной обрядности, а Закон Божий был обязательным предметом изучения во всех школах царской России. Это принуждение имело весьма непростые последствия.
Тогдашнее средостение государства и церкви приобрело настолько масштабный характер, что постепенно вызвало обратную реакцию - просвещенное общество решительно отвернулось от веры, а церковь и ее служители стали предметом постоянного гражданского сарказма, иронии и высмеивания. К концу XIX века отношение русского общества к православной церкви раскалилось невероятно. Верить в Бога стало неприличным любому образованному человеку, и камнепад атеизма стал на сторону революционной мечты о государстве, свободном от малейшего принуждения.
Сегодня Русская Православная Церковь, по многим пунктам восстановила свою прежнюю роль в обществе и уже ставит вопрос о преподавании в школе основ православной веры. И хотя вопрос ставится осторожно, без крайностей обязательного обучения, он уже вызвал волну дискуссий.
С одной стороны, необходимо честно признать, что весь фундамент атлантической цивилизации покоится на христианских ценностях /как и на античной подкладке христианской культуры/. Без знания Библии и особенно Евангелия европейская культура будет молчать, как египетский сфинкс и не ответит ни на один вопрос современного человека. Достаточно зайти в Третьяковскую галерею или Русский музей, сделать три шага вглубь экспозиции, увидеть шедевры: "Явление Христа народу" Иванова, "Христос и грешница" Поленова, "Что есть истина?" Ге или "Демон" Врубеля, чтобы уразуметь, что без элементарных знаний религии понять художников невозможно.
Но это только поверхность проблемы, вся духовная глубь культурного космоса, правовой этики, форма праздников, даже искусство кулинарии зиждется у европейца и русского на скрытых и открытых формулах христианского культа... наш словарь читается в контексте веры: терновый венец, неопалимая купина, тьма египетская.
С другой стороны, один урок Божий не может охватить необходимую сегодня сумму культурологических задач. Кроме того, само появление священника в общеобразовательной школе все-таки нонсенс. Вера это путь к тайне. И путь этот всегда непохож на другие. Достаточно заглянуть в биографии Гоголя, Достоевского или Пастернака - людей, безусловно, верующих, чтобы увидеть каким непростым был этот путь к Богу и уж вовсе он не был школярским. А если вспомнить фильмы великого итальянца Феллини, - с какой тоской ненависти вспоминает он годы школьной учебы в католическом колледже. Тут корни его протеста против принудительной веры.
Итак, признавая необходимость знания религии, невозможно согласиться с тем, чтобы это знание стало вероисповеданием.
Вспомним вещие слова евангельского Иисуса: "Богу - Богово, а Кесарю - Кесарево". Равновесие любых сил возможно только в их отдалении и отделении друг от друга на золотых чашах баланса.
