Во время недавней встречи с Роальдом Сагдеевым - российским ученым, ныне проживающим в США и имеющим в середине 1980-х - начале 90-х годов прямое отношение к вопросам стратегической обороны СССР, российский президент заявил, что не отвергает "возможности совместной работы (с США) по созданию противоракетной обороны". Не обходят своим вниманием сотрудничество с Россией в сфере ПРО и американские официальные лица. Тема эта несомненно вызывает заметный интерес и в Москве, и в Вашингтоне, но публичный характер обмена мнениями по столь важной и деликатной проблеме свидетельствует, что подходы США и России к ней пока не очень близки.
Администрация Джорджа Буша сделала планы создания системы национальной ПРО одним из главных приоритетов внутренней и внешней политики. Само собой, претерпела изменения и позиция США по отношению к Договору по ПРО от 1972 г. Если администрация Клинтона пыталась убедить Россию лишь "модифицировать" Договор для создания ограниченной, нестратегической системы (ПРО театра военных действий), то замыслы администрации Буша о создании полномасштабной НПРО в рамки Договора никак не укладывались.
Диалог России и США о характере и задачах будущей системы ПРО вступил в активную фазу на встречах президентов в Любляне в июне и в Генуе - в июле 2001 года, когда стороны подписали совместное заявление по стратегической стабильности, призвавшее обе стороны способствовать конструктивному диалогу по проблемам сокращения наступательных вооружений и Договора по ПРО.
Однако бескомпромиссная позиция США в отношении развертывания НПРО не оставила Договору никаких шансов, с одной стороны, и максимально обострила противоречия двух стран в главном, - какая система ПРО необходима миру: стратегическая с ядерными компонентами по сценарию США или совместная для защиты Европы с системой глобального контроля за распространением ракетных технологий, предлагаемая Россией.
Откровенно говоря, разрешение этого противоречия можно найти уже в самом официальном заявлении Белого дома о выходе США из Договора по ПРО, переданного России 14 декабря 2001 г. "Сегодня США и Россия вынуждены иметь дело с новыми угрозами. Самые опасные из этих угроз - оружие массового поражения и средства их доставки, которыми обладают террористы и государства-изгои. Ряд этих стран приобретают баллистические ракеты дальнего радиуса действия, которые используются ими как инструменты шантажа и влияния против США, их друзей и союзников. Мы должны разработать и разместить средства сдерживания и защиты против этих угроз..." Казалось бы, все яснее ясного: в качестве "мирового зла" определен противник - терроризм, а в качестве непосредственной угрозы названы вполне конкретные страны, обладающие вполне определенными и достаточно известными вооружениями, которые действительно могут представлять опасность, но только для стран европейского континента и Юго-Восточной Азии. Исходя из этого развертывание не блоковой НПРО, а системы ПРО предполагаемого европейского театра военных действий, кажется вполне логичной. Тем более, что технически США уже прорабатывали концепцию нестратегической системы ПРО, призванной защищать отдельные районы континентальной части страны и даже создали в начале 1970-х годов просуществовавшую 10 лет систему ПРО "Сейфгард" для обороны стратегических ядерных вооружений наземного базирования.
Политической основой создания совместной европейской ПРО могло послужить, в частности, заявление российского президента, сделанное еще летом 2000 года во время официального визита в Италию: "Я предложил председателю правительства Италии подумать и посоветоваться со своими коллегами о том, что Россия предлагает совместно с Европой, совместно с НАТО создать систему противоракетной обороны для Европы. Разумеется, с привлечением наших американских партнёров. Это позволило бы, с одной стороны, избежать всех проблем, связанных с возможным нарушением баланса сил, а с другой стороны, стопроцентно обеспечить безопасность любого европейского государства".
Однако, признавая целесообразность этих инициатив, США рассматривали их как потенциальное дополнение к НПРО и не более того.
Следует отметить, что и к концу 2002 года администрация Буша так и не приняла решения, как должна выглядеть модель НПРО в окончательном варианте. Ясно лишь, что стратегическая система должна включать не только наземные ядерные средства, но и антиракеты морского и космического базирования. Предположительная стоимость подобной программы может превысить 300 млрд долларов. Пентагон планирует провести плотную программу испытаний, по результатам которых и будет формироваться каркас системы.
Итоги состоявшихся до конца 2002 года восьми испытаний оказались весьма неутешительными: три запуска перехватчиков признаны неудачными, а в остальных случаях "задача была решена на определенный процент".
Очевидно, неопределенность самой концепции НПРО, неудачи летных испытаний и жесткая, последовательно отрицательная позиция России к самой идее стратегической ПРО побудили Вашингтон в начале января сделать важный шаг на пути сотрудничества в области противоракетной обороны. Посол США в России Александр Вершбоу заявил, что Соединенные Штаты серьезно настроены на сотрудничество с Россией в сфере ПРО, "поскольку речь идет об опасности обеим странам...".
Показательно, что и ранее американцы предлагали представителям России "поконтактировать" в области стратегической ПРО, неоднократно приглашая, в частности, в качестве наблюдателей на одно из испытаний антиракеты, а также предлагали осмотреть модернизированный комплекс ПВО "Пэтриот" и строящиеся на территории США объекты НПРО в составе командно-измерительного комплекса.
Все эти предложения Москва отклонила, ясно давая понять, что предлагаемые до сих пор формы сотрудничества неприемлемы, так как считает, что развернутая НПРО будет угрожать безопасности России.
Теперь, по всей видимости, исходя из слов Сергея Иванова о том, что "речь пока идет именно о решении, (развернуть в 2004-2005 гг первую очередь НПРО), а не о фактическом развертывании", само существование идеи НПРО не помешает России и США, наконец, выработать концепцию противоракетной обороны, призванной защитить мир от действительно реальных угроз.
