У ЕС должны быть две руководящие фигуры вместо одной, считают Бонн с Парижем. Председателя Европейской комиссии предлагается не назначать, как раньше, а избирать прямым голосованием в Европарламенте. Причем, функции этого высшего чиновника остались бы прежними - управлять ежедневными делами ЕС, как этим занимается сегодня Романо Проди.
Фактическим же главой Евросоюза стал бы председатель Совета министров ЕС, назначаемый правительствами стран-членов на срок от двух с половиной до пяти лет. Этот второй лидер отвечал бы за общую политику ЕС, выступал бы от его имени и вообще стал бы лицом единой Европы, как топ-модель Эль Макферсон - лицо "Л'Ореаль".
Такое раздвоение поста председателя отражает попытку сплавить воедино во многом полярные взгляды ФРГ и Франции на реформу институтов ЕС.
Германия славится своей одержимостью интеграционными процессами на континенте и выступает за усиление федеральных институтов Евросоюза, прежде всего Еврокомиссии и Европарламента. Франция заодно с Великобританией и Испанией, напротив, стремится уберечь свою национальную самостоятельность от парового катка интеграции. В результате Парижу и его единомышленникам больше импонирует сотрудничество на уровне Совета министров ЕС и, соответственно, пост сильного председателя этой структуры.
План Ширака-Шредера - это компромисс. Он не отдает предпочтения ни тому, ни другому взгляду на будущее объединенной Европы. И в этом его уязвимость. Париж и Бонн могут сколько угодно повторять о "возрождении франко-германского мотора интеграции", но приведенная этим мотором в движение двуглавая схема управления Евросоюзом не вызывает пока ничего, кроме сомнений.
Да, избираемый председатель Еврокомиссии обладал бы, возможно, большей легитимностью и влиянием, чем нынешний, назначаемый. Да, избиратели, возможно, проявили бы куда больший интерес к партиям, составляющим большинство в Страсбурге. Да, незамысловатая система ротации стран-председателей ЕС каждые полгода ушла бы наконец в прошлое.
Но Париж и Бонн раскрыли пока слишком мало деталей своего плана, чтобы эти теоретические достоинства перевесили его очевидные изъяны.
Два председателя ЕС, действующие одновременно и параллельно, представляются многим критикам "формулой хаоса". Трудно оспорить мнение, что в этом случае возникли бы два соперничающих центра власти в Брюсселе: один - в Комиссии, другой - в Совете министров ЕС.
В этом смысле план Ширака-Шредера лишь угрожает продублировать на высшем уровне ту сумятицу, которая уже существует в области внешней политики ЕС, где Хавьер Солана, верховный представитель по безопасности, то и дело наступает на пятки Крису Паттену, комиссару по иностранным делам.
В результате идея двуглавой Европы была встречена с настороженностью, недоверием, а то и с разной степенью враждебности.
Великобритания дала понять, что не считает франко-германский план "последним словом" в реформе ЕС. Джек Стро, английский министр иностранных дел, похвалил лишь введение постоянной должности председателя Совета министров, но в отношении остального ограничился дипломатическим клише "нуждается в изучении".
Бельгия, Нидерланды и Люксембург, как и ожидалось, отвергли предложение сделать пост председателя Еврокомиссии выборным. Они опасаются, что это еще больше усилит позиции стран крупных и богатых в ущерб малым и не столь влиятельным.
Премьер-министр Греции, только что вступившей в права страны-председателя ЕС, хотя и усмотрел в плане "возможность решения существующих проблем", однако потребовал его "значительной доработки".
На дыбы встала и бюрократия Еврокомиссии, чутко угадавшая угрозу своему вальяжному существованию. Появление новой властной фигуры в Совете министров ЕС может отодвинуть ее на обочину политического процесса. Не зря Джонатан Тодд, пресс-представитель Комиссии, долго сокрушался по поводу возможных "внутренних трений" между двумя председателями ЕС.
Времени для дебатов мало. План Шредера-Ширака направляется теперь в конституционную Конвенцию, которая призвана решить, как жить-быть Евросоюзу со следующего года, когда в его состав войдут еще 10 государств. К счастью для плана, главой Конвенции является тот же Жак Ширак.
Приток десяти новичков может сделать ЕС более важным игроком на мировой сцене. Но та же "десятка" повесит на единую Европу свою относительную бедность, неоправданные претензии и психологические комплексы. Переплавка этой мозаики амбиций в последовательную политику всего ЕС - нелегкое бремя. Добавим сюда ответственность Европейского союза за благополучие тех стран, с которыми он обретает новые границы.
Отсюда необходимость в новой, более эффективной системе управления ЕС. Но всегда ли две головы лучше, чем одна?
