На самом деле, его подлинное имя Катаев. Евгений Петрович был младшим братом легендарного мэтра Валентина Катаева и взял псевдоним, чтобы братьев не путали. Впрочем, Илья Ильф тоже взял псевдоним, его настоящее имя Илья Арнольдович Файзильберг.
Страсть к псевдонимам, переодеваниям и розыгрышам - характерная черта той яркой эпохи, когда военный коммунизм тактически уступил инициативу нэпу и позволил последний раз буржуям отведать рябчиков и ананасов в шампанском. Дух наживы, характерный для той эпохи, стал лакомством для тогдашних сатириков.
Первым эту золотую жилу почуял старший Катаев, который весной 1927 года однажды заявился к брату с соавтором и заявил с порога, что принес им сюжет, который озолотит двух журналистов и прославит их имя на века, что он бы сам взялся за тему, но у них получится лучше.
Ильф и Петров насторожились.
Хотя юность обоих друзей прошла в Одессе, познакомились они только в Москве, в 1923 году, в редакции амбициозной газеты железнодорожников "Гудок", которая призвала в ряды своих сотрудников лучшие сатирические перья столицы. Михаил Булгаков тоже начинал в "Гудке". Именно в газете сложился творческий союз двух фельетонистов, которые, впрочем, втайне мечтали о большем.
Катаев об этом знал, и потому стрела соблазна попала в самое яблочко.
Он вкратце рассказал сюжет "12 стульев", напирая на то, что охота за сокровищами, спрятанными в сидении стула, даст возможность показать множество лиц и описать массу комических ситуаций на панорамном фоне советского времени.
Друзей не пришлось долго упрашивать, им было немногим за двадцать, оба были азартны и легки на подъем, но, зная практичный характер Катаева, они тут же спросили, а чего он потребует взамен?
Катаев был великодушен, сказав: вы посвятите роман мне, а когда разбогатеете, подарите портсигар из чистого золота.
Все трое ударили по рукам, и вот так штука! Роман "12 стульев" /1928/ был стремительно написан, и написан просто замечательно. Главным изобретением друзей стал главный герой текста - великий комбинатор и сын турецко-подданного Остап Бендер. Этот обаятельный мошенник и талантливый авантюрист сделался для советского читателя, пожалуй, самым популярным в компании ловкачей всех времен и народов, начиная от Фигаро Бомарше и заканчивая Чичиковым Гоголя. За семьдесят лет, прошедших после дебюта Ильфа и Петрова, ни в русской, ни в европейской литературе не появилось равного по силе плутовского романа.
Текст соавторы сочиняли кусками по разным углам своего жилища, сходясь к обеду за общим столом, обсуждая написанное и тут же на ходу его исправляя. Роман "бил гейзером" из пишущих машинок. Только иногда возникали неодолимые споры, например, в финале романа, когда Киса Воробъянинов с бритвой наголо замахивается на горло спящего героя.
Зарезать, предлагал Ильф. Оставить в живых, настаивал Петров.
Спор был таким жарким, что пришлось кидать жребий, коему соавторы поклялись подчиниться. В шляпу были брошены две бумажки - выпал "крест". Так что в финале романа Остап был злодейски зарезан.
Эта внезапная трусость и крен в нравоучение - умри, негодяй! - сильно испортили впечатление читателей, которые раскупали книгу с большим аппетитом. Успех был так велик, что уже через год с небольшим соавторам пришлось взяться за продолжение романа и оживить непрактично зарезанную курицу, которая несла золотые яйца.
На этот раз сюжет пришлось выдумывать самим, и он вышел не столь блистательным, по сути просто повторил прежнюю фабулу - там ищут сокровища мадам Петуховой, тут - миллионера Корейко. И тут и там главный манок сюжета - большие деньжищи. Но написан второй роман с большей творческой силой.
Блистательные фразы Остапа, типа: "нет, это не Рио-де-Жанейро!", или: "может быть, тебе еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат" - вошли в поговорку.
А Катаева надули! Первое условие было исполнено, на титульном листе книги красовалось посвящение Валентину Петровичу Катаеву, а вот портсигар вручили хотя из чистого золота, но дамский, маленький, чтобы тот мог уместиться в театральной сумочке. Катаев негодовал, но напрасно: о том, что речь шла о большом мужском портсигаре, не договаривались.
В трудную минуту легендарный портсигарчик с гравированной надписью был продан Катаевым и навсегда потерян для литературной легенды.
"Золотой теленок" /1931/ снова был испорчен трусоватым финалом нравоучения, когда Остап Бендер глупо теряет свой заслуженный миллион при попытке перехода советско-румынской границы, где был заслуженно ограблен алчными румынами. Эта сервильность сатириков, желание услужить духу времени, стремление к финалу унизить своего же героя до сих пор мешает Ильфу-Петрову разделить славу с великими протестантами духа и встать вровень с сатирами Свифта и Гоголя.
Все-таки они остались фельетонистами времени, и хотя их популярность до сих пор сверкает в глаза золотым лучом, ее размеры в истории литературы не больше дамского портсигара.
На волне удачи молодые писатели совершили турне по Америке, которую описали в цепи блистательных фельетонов "Одноэтажная Америка" /1936/. Казалось бы, впереди счастливое плаванье на волнах удачи, но вдруг судьба отвернулась от пары счастливцев. В роковом 1937 году, не дожив до сорока, внезапно - своей смертью - умирает Илья Ильф. Перо Евгения Петрова разом останавливается. Ему удалось пережить соавтора всего на пять лет, в 1942 году Петров погибает на фронте.
...Кто-то из наших нуворишей хотел недавно купить кусок бразильской земли на знаменитом пляже Копакабана в Рио-де-Жанейро, где намеревался поставить памятник великому комбинатору с его голубой мечтой - увидеть Рио и умереть. Но не успел - разорился.
