Но некоторых можно и напомнить. Уже от первой премии 1992 года у литературного мира перехватило горло. Хотя бесспорным лидером тогдашней поры, практически живым классиком, вышедшим в финал первого шорт-листа, была Людмила Петрушевская, жюри объявило лауреатом Букера литератора Марка Харитонова, написавшего весьма спорный маловразумительный роман "Сундучок Милашевича". Тон всей последующей работе был задан, а роман-победитель - забыт.
Кстати, два дня назад Людмила Петрушевская стала лауреатом другой премии "Триумф", и попранная когда-то справедливость была восстановлена.
Механика принятия букеровских решений незамысловата, но эффективна: идти наперекор очевидному. К концу года литературная ситуация обычно становится весьма прозрачной - например, трудно было не заметить в 2000 году огромный успех романа Пелевина "Чапаев и Пустота", который к тому же уже переведен на три-четыре иностранных языка.
Но консервативный вкус совета это никак не устраивает, поскольку тип литературы, который с вымученной энергией поддерживает эта команда, очерчен в лучшем случае прозой Булгакова и Платонова, а, скажем, гений Набокова уже под сомнением.
Включенная в состав тогдашнего, 2000 года, жюри замечательная актриса Алла Демидова (сама, кроме того, автор мемуарной прозы) уже в первых интервью заметила, что все уверены в том, что премию, конечно, получит Пелевин. Это раздражение общественным мнением актриса не собиралась скрывать, а ее мощная натура лидера не обещала Пелевину ничего хорошего. Ну и, естественно, роман не получил ничего.
Упрямый курс консерваторов - не замечать успехов, закономерно привел к другому следствию - не видеть провалов. Премией были увенчаны в разные годы, например, два не самых удачных романа прославленных литературных фигур: роман Булата Окуджавы "Железный театр" и повесть Владимира Маканина "Графин в центре стола под зеленым сукном". Здесь скорее сработал эффект признания прежних литературных заслуг Маканина и Окуджавы, оптом. Но это противоречит духу премии, ориентированной на лучший текст года.
В целом же за десять лет ни одно из самых ярких имен современной литературы, ни один знаменитый роман, вышедший заметными тиражами, не был отмечен премией Букера.
Первыми, кстати, эту скуку литературной борьбы почувствовали основатели русской премии Букера - тихие англичане. Поняв, что премия контролируется и используется одной группой против других в литературной борьбе, что ценности реализма и физиологических очерков навязываются публике в качестве неизменных и единственных ориентиров общественного мнения, они без шума ушли из России уже через несколько лет, оставив премии только раскрученный бренд: само ее название.
Наконец, посмотрим на год нынешний. В этот раз среди молчаливых лидеров финала несомненно сверкала звезда Сергея Гандлевского, с романом "НРЗБ" (что расшифровывается как обычная пометка на полях читаемой рукописи: неразборчиво). Кроме того, пикантности сюжета добавляла репутация Гандлевского. Наверное, всем памятен его отказ от премии "Антибукер" из-за разночтения объявленной суммы премии с реально причитающимися деньгами.
Но состав букеровского жюри не обещал Гандлевскому ничего хорошего: он слишком известен, а ведь скрытая задача совета при премии - не книги поощрять, а рулить общественным вкусом и выступать в качестве жрецов правильной культуры против культуры неправильной.
Поначалу, правда, сюжет премии был отмечен маленькой сенсацией - в финал, в список из шести имен, был неожиданно включен роман Владимира Сорокина "Лед". Сорокин - еще одна знаменитость, которую премия Букера упорно не замечает годами.
Комментируя это нестандартное решение, председатель нынешнего букеровского жюри писатель Владимир Маканин сказал, что жюри не может проигнорировать травлю писателя новым политическим движением "Идущие вместе", не может закрыть глаза на факт судебного преследования писателя за сочинение якобы порнографических текстов, и поэтому сознательно включает Владимира Сорокина в почетный список финалистов.
К этой демонстративной полемической справедливости никто в литературном мире всерьез не отнесся, в том числе и сам Владимир Сорокин. Все же знают, что Букера при нынешнем раскладе сил в жюри он не получил бы никогда. И, конечно, ожидания оправдались. Предпочтение в очередной раз с усталым вздохом отдано компромиссной фигуре.
Дело в том, что жюри Букера, при всем уважении к членам этого ареопага, всего лишь ширма, за которой скрыт действительный хозяин литературного вкуса - некий совет или комитет при премии, деятельность которого проходит в глубокой тени (известно только, что его возглавляет литературовед Галина Белая). Функция этого комитета проста и решительна. Совет формирует состав очередного жюри, и главное - называет имя очередного председателя.
Разумеется, при другом раскладе сил - допустим на миг контроль в "Букере" авангардных писателей и критиков - картина выглядела бы так же, или, лучше сказать, с точностью до наоборот. В лидерах были бы не только Сорокин и Пелевин, но, конечно же, и принципиальный матерщинник Яркевич или скандальный лидер сегодняшнего андерграунда Баян Ширянов с его романом про наркоманов "Низший пилотаж", или Михаил Елизаров с маргинальным сборником "Ногти".
Этот крутой ареопаг олимпийцев, окруженный молодой критикой, правил бы нашими вкусами, пожалуй, с гораздо большей агрессией, чем задохшийся от скуки совет старейшин, благодаря которому Букер, стартовав как самая престижная литературная премия России, сумел за 10 лет практически потерять весь заявленный авторитет.
