Вряд ли эта дата будет широко отмечена в СМИ. С тех пор как отечественная литература в начале перестройки раскололась в очередной раз на либералов-западников и почвенников, у последних практически нет в руках ни одного влиятельного телеканала или группы газет и, скорее всего, дату отметят в узком кругу заединщиков. С тостами за юбиляра и попранную "великую Рассею".
Между тем, Белов - человек крупного дарования и недюжинной моральной силы. Это - писатель широкого кругозора, способный написать не только деревенскую повесть или рассказ, а изысканное по колориту и глубокое по мыслям эссе. Например, о символике русской избы, или о солярных узорах на ткани - "Лад. Очерки о народной эстетике" (1982). Белов нервно и остро чувствует деревню и ее трагическое полупьяное вымирание, глубоко знает сельскую жизнь и, в отличие от покойного Виктора Астафьева, никогда не проклинал в приступе горечи и отчаяния "спившийся народ".
Его лучшие вещи наполнены солнцем и сколочены как добротный дом с просторными окнами. Повесть "Привычное дело" (1966) и "Плотницкие рассказы" (1968) принесли ему славу. Романы "Кануны" (1972-87), "Год великого перелома" (1989) упрочили положение серьезного народного исторического писателя. Миниатюры "Бухтины вологодские" показали, что Белов способен посмеяться над причудами любимого деревенского люда. А хорошо известно, что именно недостаток чувства юмора - ахиллесова пята многих наших почвенников.
Белов быстро выдвинулся в первые ряды общества, потому что всегда считал сотрудничество с государством - панацеей для нужд крестьянского моря. С 1956 года он член КПСС, в 1990 - член ЦК КПСС. Кроме того, народный депутат СССР, член Верховного Совета СССР, лауреат Госпремии. Советская власть, разорив крестьян, конкретно Белова обласкала как могла. Но в этих лобзаниях власти сам он не виноват.
Способность к эссеистике невольно выдвинула его в первые ряды деревенских писателей, где среди славянофилов острая нужда в умах и перьях, и Белову была навязана не свойственная его натуре взвинченная публицистичность. Зачем-то он обрушился на аэробику. Злость, раздражение и бессилие толкнули Белова написать роман-памфлет "Все впереди", где действие кружит вокруг "проклятых евреев".
Вся эта публицистическая трескотня совершенно не органична с природой его задушевного дара, похожего на тропку в знойном пшеничном поле. Он не умеет писать о том, чего не любит, чего не жалеет, о чем не скорбит.
Кроме того, нашим деревенщикам свойственна наивная жажда быть настолько истинно русскими, что это желание становится самопародией. Еще Герцен заметил, что страсть русофила Ивана Аксакова одеваться на исконный русский лад привела к тому, что московский люд, оторопев, принимал его на улице за персиянина.
В последние годы в творчестве Василия Белова возникают печальные нотки, его Вологодчина разорена и безлюдна, родная деревенька дышит на ладан парой домов, где один - самого писателя, все дружки детства давно на погосте, нет в живых любимой матери, он пишет все реже и реже. Круг писателей славянофилов съежился как пресловутая шагреневая кожа.
Почему так? А потому, что среди молодых литераторов всегда ходила недобрая слава о писательской организации Вологды, где десятками лет так придирались к желающим стать писателями, так громили с высот Синая прозу и стихи новичков, что смену себе практически не вырастили, а дружно отправили на погост небытия.
